....Повышение качества управленческих кадров в целом приводит к снижению эффективности управления.
Эта парадоксальная ситуация обусловлена большей ответственностью, присущей людям с высоким интеллектом. Ситуация, когда разумный выбор невозможен из-за отсутствия необходимой информации и/или времени на ее обработку, вызывает у таких людей всплеск деловой активности: создаются экспертные советы, проводятся совещания «в узком кругу», выделяются комиссии и подкомитеты. Однако информационному усилению подвергается не только «сигнал» (истинное решение), но и «шум» (ложные альтернативы), поэтому вся эта деятельность ничего не меняет. В результате чиновник не только растрачивает свое время и время подчиненных ему и взаимодействующих с ним структур на выполнение априори бесполезной работы, не только откладывает решение задачи, но и перегружает управленческую структуру огромным количеством вновь произведенной информации, в которой никто не нуждается.
Поскольку люди привычно находят оправдание своей деятельности в затраченных на нее времени и усилиях, рабочее время ответственного управленца занято полностью даже в спокойной ситуации, в условиях же кризиса система немедленно «захлебывается» информацией.

Но счастию глуповцев, по-видимому, не предстояло еще скорого конца. На смену Беневоленскому явился подполковник Прыщ и привез с собою систему администрации еще более упрощенную.
По принятому обыкновению, он сделал рекомендательные визиты к городским властям и прочим знатным обоего пола особам, и при этом развил перед ними свою программу.
- Я человек простой-с, - говорил он [...], - и не для того сюда приехал, чтобы издавать законы-с. Моя обязанность наблюсти, чтобы законы бы- ли в целости и не валялись по столам-с. Конечно, и у меня есть план кампании, но этот план таков: отдохнуть-с! [...]
Про себя могу сказать одно: в сражениях не бывал-с, но в парадах закален даже сверх пропорции. Новых идей не понимаю. Не понимаю даже того, зачем их следует понимать-с. [...]
Этого мало: в первый же праздничный день он собрал генеральную сходку глуповцев и перед нею формальным образом подтвердил свои взгляды на администрацию.
- Ну, старички, - сказал он обывателям, - давайте жить мирно. Не трогайте вы меня, а я вас не трону. Сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводите фабрики и заводы - что же-с! все это вам же на пользу-с! По мне, даже монументы воздвигайте - я и в этом препятствовать не стану! Только с огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут не долго и до греха. Имущества свои попалите, сами погорите - что хорошего!
Как ни избалованы были глуповцы двумя последними градоначальниками, но либерализм столь беспредельный заставил их призадуматься: нет ли тут подвоха? Поэтому некоторое время они осматривались, разузнавали, говорили шепотом и вообще "опасно ходили". Казалось несколько странным, что градоначальник не только отказывается от вмешательства в обывательские дела, но даже утверждает, что в этом-то невмешательстве и заключается вся сущность администрации.
- И законов издавать не будешь? - спрашивали они его с недоверчи- востью.
- И законов не буду издавать - живите с Богом!
- То-то! уж ты сделай милость, не издавай! Смотри, как за это прохвосту-то (так называли они Беневоленского) досталось! Стало быть, коли опять за то же примешься, как бы и тебе и нам в ответ не попасть!
Но Прыщ был совершенно искренен в своих заявлениях и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по гостям, принимал обеды и балы и даже завел стаю борзых и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.
- Филат Иринархович, - говорил, - больше на бумаге сулил, что обыватели при нем якобы благополучно в домах своих почивать будут, а я на практике это самое предоставлю... да-с!
И точно: несмотря на то что первые шаги Прыща были встречены глуповцами с недоверием, они не успели и оглянуться, как всего у них очутилось против прежнего вдвое и втрое. Пчела роилась необыкновенно, так что меду и воску было отправлено в Византию почти столько же, сколько при великом князе Олеге. Хотя скотских падежей не было, но кож оказалось множество, и так как глуповцам за всем тем ловчее было щеголять в лаптях, нежели в сапогах, то и кожи спровадили в Византию полностию, и за все получили чистыми ассигнациями. А поелику навоз производить стало всякому вольно, то и хлеба уродилось столько, что, кроме продажи, осталось даже на собственное употребление. "Не то что в других городах, - с горечью говорит летописец, - где железные дороги не успевают перевозить дары земные, на продажу назначенные, жители же от бескормицы в отощание приходят. В Глупове, в сию счастливую годину, не токмо хозяин, но и всякий наймит ел хлеб настоящий, а не в редкость бывали и шти с приварком". Прыщ смотрел на это благополучие и радовался. Да и нельзя было не радоваться ему, потому что всеобщее изобилие отразилось и на нем. Амбары его ломились от приношений, делаемых в натуре; сундуки не вмещали серебра и золота, а ассигнации просто валялись на полу.