Уметь надо!

Великий русский спортивный секрет всегда заключался в том, что не лыжи красят человека, а человек — лыжи. Не обуздание двух кусков древесины, привязанных к ногам, было и остается смыслом нашей жизни на Олимпе доброты. Но только лишь завоевание ответа на мучительный нравственный вопрос: а сам-то ты кто — не кусок ли древесины? Не тот ли, кого можно положить в снежную колею и возить потом мордою по ледяному насту до тех пор, пока не загремят победные салюты?
Роль самопознания в Отечестве вообще так велика, что выходит далеко за рамки собственно приседаний и гребли. Так и рабочий человек, точа деталь, и крестьянин, ковыряя гряду, и музыкант, дуя в дуду, думают: а вот на какой бы такой хрен все это нужно? Надо же было сделать из меня такого дурака, чтобы дуть всю жизнь в одну и ту же дырку, а толку от этого — один только свист? И не катись ли она к черту, жизнь такая, сволочи, паскуды, обманщики, воры, жулики, христопродавцы, поганые жиды? Сгубили, сгубили талант, зарыли в сырую отеческую землю, за какую бились отцы и деды наши, и дети будут погибать. Так думает наш человек, и в это мгновение он именно что непобедим, потому что сам себе враг, он сам себе судья и сам себе господь. Только молния или желтуха могут в эту минуту выбить его из наших сплоченных рядов, но и тогда он навеки останется в списках части.

...очевидное преимущество отечественного спорта — отсутствие культа поражений, искусство не замечать собственного проигрыша. Все — победа у нас. Все — величие. Все — Олимп. Проиграли, но не в первом же тайме! Недоделали — но хоть начали! «Жигули» — не машина, но берут же! Денег нет, но они — не главное! Гарант ничего не гарантирует, но с королевой-то в карете катался! Страна-то без трусов, а зато у нас девушки красивые! Разве это не оптимизм? Конечно, иные могут упрекнуть нас в том, что неумение признавать собственные ошибки — признак слабоумия, а идеология победителей соцсоревнования ведет скорее не к победе, а к пьянству на производстве и казнокрадству. Но согласитесь, что такие сомнения — следствие скорее слабости, чем величия. А мы — великая страна.