В замечательной (и злой) книге шведской писательницы Астрид Линдгрен «Карлсон, который живет на крыше» был такой персонаж дядя Юлиус. Дядя Юлиус обитал на территории кресла-качалки, совершая редкие вылазки на кухню за провизией и на лестничную площадку за газетой. Большую часть времени он читал свежую приессу, ворчал и раздавал «ценные» указания всем, кто попадал в поле кресла-качалки.
Следуя народной мудрости, это тот самый «козел», которого нужно завести, чтобы потом понять, как без него было хорошо.
Нетрудно заметить, что с определенного момента на отечественных радарах возникло знакомое кресло-качалка и утомленный житейской мудростью мужчина в нем. Условно назовем его «дядя Андрон».
Поскольку Швецию омывает Гольфстрим, то нравы местных мещан несравненно мягче повадок обитателей арктической среднерусской пустыни. Да и претензий на мировое господство у них поменьше.
Дядя Андрон мало того, что тщеславен до степеней прямо-таки терминальных, так он еще и мнит себя спасителем русских земель от векового рабства. По сути это бессмысленное номенклатурное дитя с гонором.
Но это ничего, терпимо. Благо площадь действия кресла-качалки дяди Андрона скромная – выступить во второсортном ток-шоу, написать программную статью в желтой газете, прилюдно обозвать оппонента врагом России и спрятаться за декорацией.
Однако время идет, маразм крепчает и амбиции растут. Тут наш герой написал интересный текст за философию. Точнее это замаскированное под мысль приглашение в ресторацию своей супруги- на-все-руки.
Это образцово-показательный, псевдоинтеллектуальный выпад раскаченного на кресле мыслителя в сторону здравого смысла и культуры, который нельзя пропустить.
Вот что пишет наш светочь:
«Признать за человеком возможность быть скотом — не значит быть плохим. У людей, начиная с века Просвещения до сегодняшнего дня, сформировано убеждение, что человек эволюционирует, развивается, что человека нельзя пороть, а можно только в гуманных условиях держать в тюрьме, и прочая чепуха. И многие забывают, что человек не изменился, он может быть таким же зверем, каким был триста лет назад, и вообще за шесть часов и даже меньше человека можно превратить в животное. И если вы помните об этом, это не значит, что вы плохой, ровно наоборот. Если человек любит человека, зная, что он может быть дерьмом, значит любит по-настоящему. Потому мне кажется, что, если кто-то и любит человечество, то не гуманисты, а циники».
Т.е. можно и нужно пороть, да и превращать в животное, если будет потребно. Что уж тут говорить, забыли мы вековые устои. Сидим непоротые и усмехаемся над дядей Андроном. Соплежуи интеллегентные. Да и следующую фразу усилим для верности – «любит ТОЛЬКО если знает, что может быть дерьмом».
Оставим на минутку понятие цинизма, и как школу киников, и как моральную категорию, а послушаем-ка лучше нашего героя.
«Цинизм, по большому счету, не свойственен русской душе. Русской ментальности, русским свойственна романтика, мечты, причем мечты без желания их осуществить — эдакий естественный романтизм, вечный поиск счастья где-то за углом. А с другой стороны, русскому человеку свойственна абсолютная беспринципность. Как рассказывал Буковский, бабки, которые передавали заключенным гречневую кашу в котелках, говорили им: «Сердешный, хороший, милый, вот, возьми», — а потом с той же охотой стучали на этих же заключенных. Вот это соединение высокого с низким, мне кажется, есть свойство раннего человека. А цинизм — свойство зрелого».
Это тоже понятно. Беломорканал и Санкт-Петербург строили романтические васильки, не знающие жизни и постоянно мечтающие ни о чем. Так же точно выигрывались 300 лет войны и писались самые жестокие и реалистичные романы в истории планеты Земля. Не знают русские жизни, не понимают.
Цинизм, дядя Андрон, свойство раннего человека с 13 до 20 лет приблизительно. Называется юношеский максимализм.
«Мы должны помнить, что нельзя измерять мир категориями «хорошо» или «плохо»; есть философия единства противоположностей, инь и янь, черное и белое, которые существуют в тесной взаимосвязи друг с другом. Идеального добра не бывает, так же как абсолютного зла нет и не может быть. Мы находимся на планете, где температурный режим позволяет нам жить между плюс 3 — плюс 40 градусов. Все остальное гибельно. То есть мы вообще не понимаем, в какой тонкой прослойке живет биологическое существо. Это хорошо иллюстрирует такая картинка: представьте себе — зима, жестокий мороз, люди стоят у костра, греются. Они стоят кружочком, руки протягивают к огню, облепили источник света, как бактерии какие-то. И ближе подойти нельзя — сгорят, и дальше нельзя — замерзнут. Вот мы и живем в этом очень узком поле. Все остальное безгранично и не имеет никакой этики
Сегодня мы с Юлией Высоцкой приглашаем участников проекта «Сноб» на ужин в ресторане «Ёрник».
Это понятно. Например, жить в Жуковке и отправлять все свои счета в государственный фонд кино это хорошо или плохо? А «инь и янь», не разберешь. Живи русский дурак так, без родины и не рассуждай. Все относительно. Вот в «Ёрник», например, сходи пообедать. Вкусно же, всех приглашаю.
Надо бы дядя Андрон потихоньку кресло-качалку переносить в сторону чулана, а самому думать о вечном. Не ровен час русский «Ёрник» может аукнуться. Страна-то мечтательная – все случается.
