Немного о волках - 3. Старые и новые деньги

Надо понимать, что это изначально самые рискованные и ненадежные предприятия. На kickstarter’е есть интересная статистика – около 80% людей, собравших деньги, никогда не реализуют свой продукт. А форма OJSC это по своей сути кикстартерская компания, такое совокупное «Общество Южных Морей».

В партнерствах или в 100% частной собственности есть конечный ответственный за все решения и, соответственно, они управляются на эти самые 100%. При всем этом акционерное общество – то к чему сейчас все стремятся и что есть предельная организация компании. Несмотря на кажущуюся инфантилизацию общества, как только предприятие (и его риски) оказываются под рынком они уже управляются не своими владельцами (даже долевыми), а некими правилами и регуляциями могут восприниматься только через их призму.


"Модерн"

Например, частная компания Apple и публичная компания Apple это две разные компании. Все реальные новации были у частной компании, весь 16-тонный PR – у компании публичной. У них принципиально разные цели. ОАО это прототип компании-идеи, где рост обусловлен успешными продажами этой самой идеи, а не материальными активами. После акционирования и подъема такие организации, как правило отмирают, они становятся коммодизируемым инструментам в куда более опытных руках (и усредненных умах). Возьмем Google: отцам основателям принадлежат опционы на 5%, а Министерству обороны США чуть более 30% торгуемых акций. И кто ими управляет, если считать, что регуляторы тоже зависимы от того же Белого Дома чуть более, чем полностью. Правильно, это государственная организация со скрытым управлением и вознаграждаемой частной инициативой со стороны частных миноритарных акционеров. Стратегия развития таких флагманов практически всегда в руках Пентагона.

В контексте сказанного, что собой представляют сами торговые дома? Возьмем для примера первые строчки в рейтингах США: Bank of America, Goldman Sachs, JP Morgan Chase, Citigroup, Wells Fargo, US Bancorp – все публичные компании. Их чистые активы порядка $10 триллионов. В топ-20 самых крупных по капитализации организаций входит только 5 неамериканских компании: UBS, HSBC, Credit Suisse (CS), Deutsche Bank, Barclays. В случае CS и UBS – это общеевропейское достояние. Deutsche Bank – немецкий синдикат со значительным американским участием, а про HSBC и Barclays стоит поговорить отдельно в другое время.

На рынках Европы царствуют исключительно локальные финансовые институты. Американское влияние, если исходить из активов, на много меньше такового европейского на родине настоящей демократии. И сами торговые площадки несравнимо меньше Нью-Йорка. При этом в каком-нибудь частном Zürcher Kantonalbank (ZKB), при выставляемой напоказ «семейности», скрытые активы могут быть больше имеющихся у US Bancorp. Помню был курьезный случай, когда Сбербанк формировал планы европейской интервенции и замахнулся на скромный с виду ZKB. Мол, вот так и заходят в тихий швейцарский дом с часами, сыром, шоколадом через уютный банк. «Уютный банк» посмеялся и предъявил докУменты. Выяснилось, что муравей решил в одиночку съесть лошадь.

Вопрос: почему же тогда континентальный рынок так скромно держится на биржах?

Потенциальный ответ, оно же пятое по счету соображение: рост европейских рынков законодательно ограничен для недопущения малоконтролируемого притока американского акционерного капитала. Инструменты ликвидности (поток) в руках янки, поэтому нужна правильно сделанная плотина для сдерживания.