3 случайные истории. Южно-немецкий символизм

Мюнхен, 5 сентября 1972 год. Неизвестный акционист на олимпийском объекте
позирует перед объективами фотокамер

На фоне ужасных событий последних трех недель, знатоки известной в социальных сетях игры «Куда? Зачем? Почему?» достали застоявшийся в коридоре черный ящик и стали по очереди вынимать из него завернутые в целлофан фигурки суннитов и шиитов, сравнивая их экстерьер и ТТХ. Те же самые незамысловатые действия производятся со всем спектром попадающихся на глаза артефактов. В ход пошли тактические карты с яркими красными стрелками, подкасты с мест, крутые виражи журналистских расследований. Занятие это столь же интересное для любознательного школьника 7-8 класса, сколь бесполезное для взрослого дяди, оставшегося на том же психо-физическом уровне.

Вот пример досадной проблемы доморощеного «аналитика»: большая часть сведений об ИГИЛ известно со слов самого Исламского государства. Причем информация передается по тем каналам, которые социально ответственные сервисы закрывают-закрывают, да никак закрыть не могут. Видимо нервные бородачи со стингерами и здесь всех переиграли. Какая-то последовательная картинка не складывается даже из этих сообщений.

Исламское государство за свою недолгую жизнь успело поссорится со всеми существующими группировками, союзами и альянсами, как на Ближнем Востоке, так и по всему миру. Толком до сих пор не могут объяснить его финансовое преуспеяние. Если исключить оплату фрик-шоу европейскими банками через восточные финансовые структуры, то и вовсе становится грустно. Никаких имен или даже постоянных кличек у руководства ИГИЛ нет. Национальности тоже нет. Уместно вспомнить, что Аль-Багдади называли в (хронологическом порядке) афганцем, сирийцем, иракцем, иранцем, чеченцем, индусом и, наконец, евреем(!). Последнее выглядит настолько же правдоподобно, как и предыдущие 6 версий.

Отсутствует также и регулярная управляемая структура. Связь между различными подразделениями, разбросанными на территории в несколько европейских государств, не фиксируется.

Посему нынешнее поползновение Anonymous -- это игра в пустые ворота. В идеале так выглядит гибридная война 5-го поколения: Anonymous vs. “Anonymous”.

Очевидно, что ИГИЛ это не территория или идеология, а первая удачная попытка создать террористический скайнет. Отлично упакованный маркетинговый продукт.

Мюнхен, 5 сентября 1972 года. Террористы представляются членами
доселе неизвестной группы "Черный сентябрь" и в обмен на жизни заложников просят освободить Андреаса Баадера и Ульрику Манхофф и оптом за компанию 234 палестинских заключенных израильских тюрем. В дальнейшем это назовут первым в Европе резонансным мусульманским терактом

Что до религиозной составляющей, то невозможно выбрать более далекий от нее пример, чем обсуждаемый нами. Израиль или США здесь дадут десятикратную фору ИГИЛ.

Как я понимаю, за последние 20 лет маркетинговый план ведущих мировых информагентств состоял в весьма специфическом продвижении бренда «ислам». Духовные скрепы мусульман постепенно стали классифицироваться как один из видов буйного помешательства и в идеале должны стать перед знаком равенства и словом «зло» в правой части уравнения.

Любое явление, существование которого сложно объяснить на пальцах, накрывается черной тряпкой с иероглифами. После этого с ним можно делать все что угодно, от ярлыка вселенского зла уже не отделаться. А ежели кому все-таки захочется разобраться в террористических традициях – оформляйте подписку на “Foreign Policy” и вперед. Все расскажут в прямом эфире.

Мюнхен, вечер 5 сентября 1972 года. Террористы требуют вертолет с экипажем для отбытия в Каир
и неназываемую в СМИ сумму денег. Все 8 (предполагаемое число) членов группы "Черный сентябрь" говорят по-немецки без акцента и носят автоматическое оружие бундесвера. Вертолет им предоставляют с экипажем, состоящим из переодетых полицейских. При приближении террористов весь законспирированный "экипаж" неожиданно покидает вертолет и террористы взрывают его со всеми заложниками

Вот в этом контексте имеет смысл поговорить о реальных традициях «Исламского государства», отстоящих от ислама градусов примерно на 180.

Любое ближневосточное блюдо состоит из европейских ингридиентов, часто перемешанных до неузнаваемости. Оно может показаться острым или пресным, жирным или пережаренным, но это только мера хорошего вкуса, которая от Танжера до Пешавара заменяется словом «традиция». Серьезность произносимых в таких случаях слов может ввести новичка в заблуждение. Кажется, что традиция – это гранитная скала, над которой не властно время. Сами традиции однако появляются и исчезают со скоростью немногим меньше 25 кадров в секунду. Более того, их уже порядком надоело фиксировать.

В одной из недавних записей я отмечал, что корни терроризма следует искать в событиях европейских «цветных революций» 1848 года. В классическом республиканско-монархическом противостоянии на фоне роста мегаполисов появилась потребность в универсальной расходной единице – смертнике. Он должен был не глядя на обстоятельства подбросить динамит в королевские покои, в упор расстрелять губернатора или ударить ножом фабриканта. Понятно, что на это могли подписать только сумасшедшего в прямом смысле слова. «Ислам» еще не изобрели, а за «свободу, равенство и братство» умирать могли только представители высшей аристократии. Когда их один-два-десять, работает умный селекционер.

А как правильно производить сумасшедших в товарных объемах?

Мюнхен, 6 сентября 1972 года. По официальной версии 3 террориста застрелено в аэропорту, остальным удалось скрыться. Ни тел предполагаемых преступников, ни каких-либо иных свидетельств кроме приведенных кадров не существует. Предположительно, единственным выжившим террористом является
мужчина в центре фотографии --"Абу-Дауд". Он поведал миру все подробности операции много лет спустя.
Сами эти события ждало 30-летнее забвениеи говорить о них стали в общем контексте исламизма 2000-х годов

История первая: Курорт

Каждому человеку нужно время от времени отдыхать. Раз, а то и два в году съездить в отпуск, да и просто несколько недель находится вдали от производства. Кажется, что так было всегда. На самом деле это очень молодое занятие. Ему едва ли больше 150 лет. Реклаксация в определенное время и в определенном месте принципиально противоположна религиозному туризму 17-18 веков. Это такая антидеятельность, в самом гуманном случае снабжаемая светскими удовольствиями разной степени вульгарности. У горожанина должна быть серьезная причина, чтобы вот так вот на все лето покинуть обжитой дом в городском предместье. Единственные уважительный повод – прохождение лечения. При этом поправлять здоровье предлагается свежим воздухом и водой. Ну и платить за это, разумеется.  

Карл Дифенах. Отшельник-символист в образе

В 1784 г. доктор Ганнеман, основатель гомеопатии, написал о достоинстве воды, как лечебного средства. Он ссылается, как это обычно случается, на первого вылечившегося простой водой -- аптекаря Гана. Пара кружек из родника и подагры как не бывало.

Ученик Ганнемана, некий крестьянин Пристниц (персона мифологическая), открыл первую водолечебницу на Грефенберге в Австрийской Силезии. Как бы сейчас сказали, он очень быстро создал клиентскую базу по всей Европе и открыл несколько филиалов.

Насмотревшись на успехи старших коллег за ними последовал Арнольд Рикли, швейцарец, добавивший к рецепту чистой воды еще и чистый воздух, а также солнечные ванны.

С момента появления на авансцене Рикли, существует два способа лечения любого недуга: лекарственный (операционный) и естественный (силами своего организма). Вся история с закаливанием, талой водой, зарядкой по утрам придумана на швейцарских курортах Рикли и Ко. Тут же находятся столь необходимые в этих случаях исторические параллели. И Гиппократ, и Гален активно лечили водой.

Одна из самых известных картин Дифенбаха -- "Ты не убьешь!" Потому что жалко

К последней трети XIX века в естественный метод были добавлены: диета, движение, покой, магнетизм, электричество и гипнотическое внушение. Последнее было чем-то средним между сеансами Кашпировского и клиникой неврозов Юнга.

Цель естественного метода - самопомощь в деле восстановления здоровья. В отличие от медикаментозного лечения, здесь пациент и врач находятся на одном уровне компетенции. Первый так же, как и последний вправе высказывать свое мнение относительно всех своих ощущений, связанных с процессом восстановления организма в натуральной (в отличие от города) среде обитания.

Одним из наиболее ярких пропагандистов естественного метода стал художник-акционист Карл Дифенбах. Являясь по основной статье учета немецким символистом второго порядка, наш герой вошел в историю в качестве прото-хиппи. Именно он ввел в бытовой обиход такие понятия, как вегетарианство, нудизм, полигамию (на что в 60-е годы активно ссылались все от Rolling Stones до Керуака) и конечно же гомеопатию (да, да, траву). Дифенбах же основал первую в Европе коммуну, в которой практиковал проповедуемый образ жизни, открыто издеваясь над своими адептами. Если читать его скудную переписку на немецком, кажется, что он был таким Руссо-пратиком: со всеми с кем он состязался на холстах и бумаге он непременно ссорился и в жизни. Фонтан не иссякал до 50-ти с лишним лет, но в итоге дурной характер проявился в самый ненужный момент и единственный спонсор его покинул. Он спешно отчалил на Капри.

Коммуна

Кроме туманных пейзажей и пары памфлетов про его дела на международной здравнице ( статус Капри частично созданный им самим) особо не распространяются. Тем не менее на острове он стал культовым персонажем и последние 5 лет жизни пользовался всеми благами фешенебельного курорта. В полном соответствии со своей концепцией. Горький очень кратко в переписке с Амфитеатровым рекомендует Дифенбаха («интересный чудак») и посещает вместе с Лениным его музей, по случаю расположенный недалеко от его собственной резиденции.

Норман Дуглас в «Южном ветре» описывает секту русских, которые живут коммуной на Капри, ни с кем из аборигенов не общаются, но принимают большое количество высокопоставленных гостей со всей Европы. Их отличительная особенность – устраивать скандальные арт-перформансы у всех на виду, никого не стесняясь. Учитывая британский юмор, можно понять, что Карл Вильгельм приложил к этому делу свой артистизм.

Именно на Капри Дифенбах формулирует в черновом виде концепцию «Жизненной реформы», а именно отказа от всего лишнего и ухода в лес на естественный прокорм. В 1913 году он скоропостижно умирает от переедания.

Осиротевший от такой утраты мир быстро находит утешение в спасительной концепции. В слегка превращенном виде она становится каркасом небезызвестного словосочетания Blut und Boden, которое органично дополняется народными мотивами, голубоглазыми блондинами и обществом Анненэрбэ. Наравне с Гессом и Гиммлером в 20-е годы поклонниками «Жизненной реформы» становятся такие непохожие друг на друга люди, как Д.И. Курский и Ле Корбюзье. Жизнь стремительно развивается, а значит и ее пора реформировать.

В наши дни каждый желающий может зайти и насладиться картинами Дифенбаха в его alma mater Мюнхене.

Одной из частей  культурной программы на мюнхенской олимпиаде 1972 года
было посещение Villa Stuck Gallery с самым большим собранием работ Дифенбаха

Продолжение следует...