"Это еще только самое начало настоящей борьбы» - Евгений Михайлов
«Должны быть разные взгляды на события, должна быть и критика»
- Псковские аналитики уже по-разному объяснили появление сайта «Вече-ПсковИнформ», в том числе и с вашим именем связали. А вы как думаете, с чем связано его появление?
- Вам-то, конечно, это понятнее, чем мне (улыбается - ред). Если вы появились именно сейчас, значит, у вас на это есть причины. Но раз вы у меня спрашиваете, то предположу, что это связано с предстоящими выборами. Есть определенное изменение в политике не только у нас в области, но и вообще в стране. Имеет место активизация политической деятельности в результате введения выборов, общее политическое оживление… Вообще этот вопрос не совсем корректный, должен кто-то другой, не вы, мне его задавать. (Добавлю, что Ирина работала со мной до конца 2004 г., сохраняется контакт и сейчас. Но у неё были и свои проекты, она сотрудничала с Брячаком, например. Новый её сайт, насколько знаю, связан с рядом городских деятелей - Е.М.)
- Меня нарекли медиа-киллершей, а я раньше работала под вашим руководством, и мне интересно, что вы думаете о таком определении…
- Чем плохое название?
- Название может и хорошее, только на что оно обрекает «Вече-ПсковИнформ» в свете приближения к выборам?
- Да ни на что, будете просто работать, участвовать в политическом процессе. Это абсолютно нормально. Должны быть разные взгляды на события, должна быть и критика.
- Разве до сих пор не было критики?
- Ну почему? Была. Была газета «Псковская губерния», коммунистические издания. Пока еще это только самое начало настоящей борьбы.
- А как вы считаете, будет ли положение команды, которая руководит областью, чем-то отличаться от вашего положения, когда вас атаковали со всех сторон?
- Сейчас еще далеко до той системной войны, которая велась против нас. Конечно, сегодняшнее руководство области до сих пор находилось в тепличных условиях, теперь им болезненна критика, которой раньше не было. Я же и к власти пришел в сложной борьбе. Практически сразу по приходу в обладминистрацию мы стали подвергаться постоянным нападкам, очень часто несправедливым. С нами боролись системно, изо дня в день. Были даже созданы многочисленные средства массовой информации специально для того, чтобы с нами бороться. ПЛН, МКТВ, разные газеты и прочие.
- И вы что, не могли ничего предпринять, чтобы предотвратить этот шквал?
- У нас на это не было средств и времени. У тех, кто работал против нас, было больше финансов. И было право печатать все, что они хотели, они этим активно пользовались. Это была конкурентная борьба.
«Ну вот ушел я, и где они – сотни миллионов в бюджете от водки?»
- До сих пор население хорошо помнит основные тезисы ваших оппонентов…
- Да, много людей загрузили этим негативом.
- Вот и сейчас на слуху «дело Гавунаса».
- Что касается дела Гавунаса, то оно бюджетных денег касалось постольку поскольку. Сам «Псковпищепром» мы не финансировали. Было создано целое хозяйственное объединение, в основе которого было госпредприятие "Псковалко". Естественно, чтобы раскрутить отсутствовавшее производство, надо было что-то в него сначала инвестировать. Суммы там на самом деле были совершенно другие, чем часто озвучиваются. Было в 1998-1999 гг. выделено всего 25 миллионов рублей на увеличение уставного капитала, «живые» деньги, и еще в самом начале передали имущество – бросовое фактически имущество – по балансу оно стоило около 6 миллионов, а реальная стоимость была значительно ниже. Позже в 2001-2002 гг. мы помогли "Псковалко" профинансировать строительство винного цеха. Поэтому серьезно можно говорить только о 25+20=45 миллионах рублей за несколько лет, которые мы вложили в это предприятие. Но, извините, мы за этот счет получили крупнейшего налогоплательщика, который деньги в бюджет отдавал сотнями миллионов в год. «Псковалко» уже в свою очередь финансировало «Псковпищепром», но это уже 6ез администрации, они делали так, как им было удобнее, используя уже свои средства. Предприятие за свой счет выкупало эмиссии акций. Насколько я знаю, в него вложили, учитывая первоначальное имущество, где-то 57 млн, это связано прежде всего с постройкой водочной линии, потому что у "Пищепрома" не было своих средств построить водочную линию. Построило «Псковалко» с нашей, областной, помощью и передало эти мощности владельцу лицензии, так надо было сделать по законодательству. Насколько понимаю, это оформили как часть пакета акций через уставной капитал. То есть «Псковалко» финансировало «Псковпищепром» в размере около 57 миллионов (учитывая также и помощь в строительстве винного цеха), но при этом пакет, который оставался у него акций «Псковпищепрома», при банкротстве «Псковалко», проведенном Кузнецовым, - этот пакет был продан с торгов судебными приставами, за довольно неплохие деньги, около 28 миллионов. То есть, если посчитать, 6 миллионов стоила бросовая собственность, 28 миллион выручили за пакет, так что можно говорить еще о максимально 23 миллионах, как бы «размытых» по словам прокуратуры – это при том условии, если докажут, что были какие-то фиктивные сделки. Пока насколько я знаю, таких доказательств ещё нет. Но, предположим даже, что будут выявлены потери в какой-то сумме в указанных рамках, но при этом, что значит - область потеряла? Предприятие же работало. Нельзя же запустить предприятие, ничего не вложив. Вот давайте сравним. Сейчас будут вкладываться в Моглино сотни миллионов рублей. В результате, через много лет мы, может быть, получим какую-то отдачу. А может, и не получим. Еще не факт, что мы получим больше, чем вложим. Тем более, здесь вообще какие-то иностранцы-инвесторы смогут пользоваться серьёзными бюджетными вложениями, не только наши граждане. Я не против этого проекта, потому что, чтобы что-то получить, надо что-то вложить. Только не факт, что все это окупится для области. Тогда как вложения в «Псковалко» окупились много раз и практически мгновенно.
- Раз заговорили о Моглино, давайте вспомним: во время вашей работы губернатором вас постоянно упрекали, что маловато привлекается инвестиций. Вот вам инвестиции – большой проект в Моглино, что там может быть не так?
- Что значит: привлекаются инвестиции?.. Сейчас там тратятся бюджетные деньги. Сотни миллионов, которые должны быть выделены из федерального и областного бюджетов. Эти деньги бюджет потеряет. Окупятся ли эти деньги, вернутся ли налогами? Это вопрос. Даже если вернутся, то когда это будет? Через много-много лет. Да и кто это вообще считал? Еще много зависит от качества реализации проекта, от конъюнктуры. «Псковпищепром» же сразу дал отдачу, и эта отдача была реальная, он был крупнейший налогоплательщик. То есть мы вложили 45-50 миллионов рублей за 8 лет, а на выходе годами получали в бюджет сотни миллионов рублей (если посчитать все сгенерированные налоги, одних акцизов (только областных) выходило до полутора сотен миллионов за вычетом субвенций - Е.М.).
- В любом случае, какие бы сотни миллионов не шли в бюджет, область и вы сами в первую очередь, понесли из-за этой алкогольной политики огромные репутационные потери, до сих пор не отмыться.
- Естественно, я потерял много. Но если реально спросить, а что надо было сделать в той ситуации, никто бы ничего другого не придумал, что еще можно было сделать. Все же согласны, что на алкогольном рынке надо было наводить порядок. Да и сейчас спроси у любого псковича – должно ли государство наводить порядок с алкоголем, 99,9 процента скажут: обязано. Должно государство разобраться с теневиками? Или пускай гонят и торгуют левой водкой? Это же понятно: все скажут, что надо разобраться с теневиками. Просто людям вбили в голову, что мы делали что-то не так. Мы все делали абсолютно правильно, и делали получше других. А теперь посмотрите: ушел я, ну и где они – сотни миллионов рублей в бюджете от водки? Нет же ничего - ни доходов, ни производства, а водка в магазинах все так же есть.
«Все равно все будет зависеть от указания сверху»
- Как вы оцениваете то, что появился так называемый депутатский фильтр?
- Оцениваю негативно, не вижу никакого смысла в фильтре. Это чистой воды зажимание инициативы людей.
- Чем это грозит Псковской области?
- Ничем это особо не грозит. Все зависит от того, какими будут вообще в целом выборы. Они могут быть заорганизованными, как, скажем, в ряде регионов осенью прошлого года. Могут дать команду и сделать выборы более свободными, тогда будет больше конкуренции и это будет нормально. Хотя я не сторонник абсолютной анархии. Должны быть определенные рамки политической борьбы. У нас же то в одну сторону качнутся – чуть ли не директоров предприятий начинают на выборах выбирать, то в другую – вообще никого не выбирать, всех назначать. Надо спокойнее, более рационально подходить к делу. Да, должны быть выборы – в разумных рамках. Но зато все выборы должны быть конкурентными, свободными…
- Сейчас уже звучат имена возможных участников, и ваше имя тоже фигурирует.
- Жизнь многообразна, все может быть...
- Из наиболее вероятных претендентов звучат Брячак, Кузнецов. Муниципальный фильтр в принципе дает возможность им участвовать.
- Им будет все равно трудно участвовать, если жестко применят муниципальный фильтр. Все зависит от того какие будут указания сверху. При желании муниципалитеты могут создать такие условия, что очень сложно будет большинству кандидатов пройти. Коммунисты, может быть, проведут своего кандидата несмотря ни на что, и то могут быть проблемы.
- А как же «Справедливая Россия», у нее ведь много депутатов?
- На нее могут тоже надавить административно, такие примеры были. Конечно, можно резко ограничить круг кандидатов. Но хорошо ли это? Не думаю, что это особенно хорошо.
- Вообще все партии стали какие-то скучные, согласитесь. Им всем, похоже, нужен ребрендинг...
- Вообще-то по последним событиям в Госдуме все четыре партии выступают единым фронтом. Никакой разницы между ними не видно. Скажем, закон о детях, или когда они кого-то там исключали… Люди же это видят. Соответственно, авторитет партий начинает падать. Людям не имеет смысла голосовать, потому что, за какую партию не голосуй, а все одно получается… Впрочем, это, конечно же, преувеличение. На самом деле, разница между ними есть, но впечатление другое создается. Как они смогут с этим справиться, эти партии, в этом вопрос. Если партия называет себя оппозицией, она должна быть боевой. Те люди, которые сейчас очень недовольны многими вопросами, они поддержат жесткую оппозицию. А если эта оппозиция идет в хвосте у партии власти, то не будет у нее никакой поддержки. У партии власти тоже проблемы. Они уже давно у власти, и все контролируют, и за все отвечают. И они должны реально менять политику, делать ее более популярной, чего не происходит, а просто косметическими мерами уже имидж улучшить невозможно.
- Как вы относитесь к такой позиции, что капитализм в России себя исчерпал, зашел в тупик, и настает время возврата социализма?
- Это все бредни. Название капитализма применительно к нашей действительности весьма условно. У нас страна непонятная - квази-капиталистическая, квази-феодальная. Никому не нужен этот советский социализм. Есть социализм европейского образца. Есть социальное государство – как Германия, Швеция, Франция, Великобритания… Там есть капитализм и есть социальное государство. Не надо ничего изобретать. Надо смотреть, что в мире реально работает, и где люди лучше живут. Там борются с расслоением в обществе, на богатых там серьезные налоги. Вот и надо брать пример.
- Сейчас в главной партии не видно единодушия. Разногласия даже отражаются на межбюджетных отношениях. Область и областной центр, например, имеют друг к другу большие претензии, хотя руководят ими представители одной и той же партии. Как вы думаете, партия должна какое-то влияние оказать на своих представителей, чтобы из-за их разногласий не страдал целый город?
- Партия тоже может какое-то свое влияние оказать, когда город жалуется, что ему сильно урезали финансирование, и когда область пошла навстречу только частично. Если посмотреть озвученные цифры, они вызывают озабоченность. Я не изучал вопрос детально, возможно, там не только деньги забраны, но и полномочия, надо разбираться подробнее, но если в полномочиях практически ничего не менялось, то само сокращение финансирования выглядит достаточно серьезно. И конечно, не удивительно, что последствия этого налицо. Насколько здесь имеет место политический момент? Думаю, конечно же, без этого не обошлось. Хотя, наверное, слишком примешивать политику к бюджетному процессу не стоит. Потому что город – это неотъемлемая часть области. В целом же все-таки в вопросах бюджета надо больше идти друг другу навстречу.
- Вы помните, что при мэре Прокофьеве в ваш адрес звучали аналогичные обвинения в чрезмерном урезании города?
- Прокофьев был неправ. Тогда действительно денег было очень мало, но их и у нас было очень мало. Мы город не обирали, тогда был очень большой дефицит бюджета. Если бы мы дали больше городу, то оголили бы районы. Мы, конечно, не могли на это пойти, потому что районы были в еще более сложной ситуации, чем город. Сегодня ситуация другая. Она непростая тоже, но все-таки нельзя ее даже близко сравнивать с тем, что творилось в конце 90-х годов. Тогда действительно был тяжелейший бюджетный кризис во всей стране. У нас денег просто вообще не было. Сейчас деньги есть. Такого жесткого бюджетного дефицита нет. Просто денег, может быть, не так много, как хотелось бы. Но все-таки идет сокращение к факту того, что уже давали городу. То есть городу давали больше, а теперь стали давать меньше. Такого же у нас при Прокофьеве не было. Если у нас шло сокращение, то оно касалось всех. А не так, что у всех более-менее, а кого-то начинаем сокращать. (Прокофьев, кстати, в 2004 г. стал моим доверенным лицом - Е.М.)
«Не вижу схемы окупаемости ни одного из этих проектов»
- На город денег не хватает, зато нашлись деньги на несколько проектов, которые характеризуют нынешний этап в жизни области: юбилей Изборска, реконструкция набережной, детского парка в Пскове, Всероссийская Масленица, уже упомянутый вами проект в Моглино…
- По Моглино еще договорю. Я в принципе считаю, что это позитивный проект. Но надо понимать, что это значит. Это значит, что мы фактически даем деньги бизнесменам, в том числе иностранцам. И надо четко посмотреть за реализацией проекта. Реализация очень многое значит в таких проектах. Это вообще-то рискованный проект, потому что мы не знаем точно, получится он у нас или нет. Может быть отдача, если когда и будет, то неполная. То есть в плане бюджета мы можем потратить 500 млн, а обратно за 10 лет получить только 300. Вполне может быть такая ситуация, и мы потеряем 200 миллионов. Может быть, он будет более удачным. А если его еще неправильно реализовать – сделать какие-то проектные ошибки, где-то не та качественно что-то сделать, как надо, то будет еще хуже.
- Насколько целесообразны остальные проекты?
- Я считаю, если брать бюджет и даже шире - экономику, что они неэффективны в этом плане. Не вижу схемы окупаемости ни одного из этих проектов. При этом, скажем, в Изборск надо было вложить деньги, как в развитие инфраструктуры самого поселка и музея. То есть сделать хороший такой Изборский уголок нашего края, в котором и простым жителям бы лучше жилось, и гостям было бы не стыдно показать. И понимать сразу, что это никогда не окупится. Но, к сожалению, это получилось только в слишком ограниченной степени. На мой взгляд, хорошо, что привлекли большие деньги, но сделали на них недостаточно. При этом часть работ, как мне кажется, там была проведена не совсем так, как нужно. Может быть, специалисты другой точки зрения придерживаются, но я думаю, что без некоторых работ можно было бы обойтись. В этом смысле проект получился не совсем удачный.
То же самое можно сказать и о детском парке, и о набережной. Ну как может окупиться набережная – вложения в 500 миллионов рублей? Конечно, есть много объектов в городе Пскове, куда можно было бы вложить эти деньги с гораздо большим эффектом. Другое дело, что не следует забывать, что это федеральные деньги и федералы часто навязывают свои правила игры и своё видение. С этим приходится считаться.
- Но ведь это делается ради развития туризма. Сфера туризма большая, сразу окупаемость не поймешь.
- Ну как может набережная на 500 миллионов увеличить доходы от туризма? Это не окупаемый проект. Тем более что набережная там и раньше была. Хватило бы ремонта и наведения порядка за одну десятую часть от этой суммы. Хуже бы она не стала. Смысла в реконструкции я не вижу. Ничего она особенного городу не даст. А в городе полно всяких объектов, которые можно было бы улучшить.
Что касается детского парка, я не разбирался, но слышал много нареканий на набор работ, который там произведен за озвученные деньги. Да и работу затянули – об этом я слышал много критических высказываний. Впрочем, реализация ещё не закончена, возможно, дело поправят.
«Нужно постоянно искать новые подходы, а не просто сидеть на старых трубах и старых схемах»
- Сейчас продолжается реформа ЖКХ. Как вы считаете, можно как-то выровнять тарифы, чтобы в разных муниципалитетах все-таки люди платили примерно одинаково за услуги ЖКХ?
- С этим надо разбираться. Почему получается такая себестоимость в райцентрах? Возможно, были какие-то просчеты при планировании схемы теплоснабжения. Надо было бы искать новые варианты. Конечно, просто собирать деньги с населения, которое оказывается в безвыходном положении, – не лучший вариант. Надо думать над оптимизацией схем теплоснабжения. Скажем, мы в свое время над этим серьезно начинали работать в городе Острове. Мы сделали схему теплоснабжения. У нас первая котельная была переведена на газ, когда газ пришел в Остров. Посмотрели и взяли дальние дома, которые стоят далеко от котельной – в двух километрах – их отрезали от котельной, поставили индивидуальные котлы в квартирах, которые меньше газа потребляли. За счет этого мы стали экономить газ. Разбор газа получился меньше, а там была проблема с пропускной способностью трубы. И чтобы не нагружать трубу, мы оптимизировали потребление газа. И плюс к этому платежи за тепло в этих квартирах уменьшились. Люди смогли сами регулировать тепло. И в общем-то это было хорошее решение. И снабжение ближних домов улучшилось за счет снижения нагрузки на трубы. И общий расход газа довольно сильно сократился. Хотя это были определенные затраты. Мы перевели на автономные котельные где-то 424 квартиры. Столько котлов отдельно пришлось поставить. А мы уже тогда понимали, что газ будет постоянно дорожать, и со временем его выгодность по сравнению с 90-ми годами будет снижаться. В любом случае нужно искать новые подходы, а не просто сидеть на старых трубах и старых схемах. Мы постоянно занимались этими вопросами. У нас неслучайно проходила всероссийская конференция по энергосбережению. Приглашали ученых, специалистов, которые помогали нам находить современные новые решения.
«Все деньги уходят на крупных сельхозпроизводителей, а надо помогать и мелким»
- Вы знаете, что наши сельхозпроизводители с тех пор, как Белоруссия стала завозить свою продукцию в Псковскую область, сильно страдают. Можно что-нибудь придумать в рамках субъекта, чтобы все-таки более действенно поддержать наших крестьян?
- Здесь два варианта. Первый - увеличение дотаций. Надо изыскивать дополнительные источники, чтобы увеличивать дотации для маленьких хозяйств. У нас в основном сейчас дотации уходят на льготный кредит по двум-трем проектам. Это, конечно, хорошо, но это проходит мимо основной массы населения, задействованного в сельском хозяйстве. И конечно, нужно изыскивать варианты увеличения этой дотации. Второе – конечно, нужно больше внимания уделять современным технологиям. Со старыми технологиями мы никогда не сможем конкурировать с Белоруссией
- Если мы говорим о маленьких хозяйствах, то как они могут уделять внимание современным технологиям? Они обычно доживают от урожая к урожаю, от лета до лета еле дотягивают.
- А как мы в свое время внедрили, в том числе и в небольших хозяйствах, новые технологии кормов? Закупали технику за счет бюджета, давали им в аренду на льготных условиях, и они могли новой техникой пользоваться и заготавливать себе корма. Надо было и дальше идти в этом направлении, тем более что были громадные лимиты льготных кредитов. Надо было больше внимания уделять тому, что закупают хозяйства, вести техническую политику, подсказывать им, помогать осваивать, обеспечивать содержание, ремонты, запчасти для новой техники. Сами хозяйства обычно не могут проводить техническую политику, потому что у них просто нет кадров, чтобы разобраться, что им нужно, а что нет. Все это можно сделать, но при наличии сильного управления сельского хозяйства.
И еще есть один момент. У нас некоторые базовые вопросы решены невыгодно для нашей области. В свое время мы вносили в Госдуму проект закона об энерготарифах. Естественно, после того, как я ушел, никто этим больше не занимался. В 2011 году я был в Витебске, тогда провели расчет затрат на выпуск одной и той же детали для полоцкого литейного завода и для псковского завода «Точлит». И получалось, что в Витебской области себестоимость в два раза ниже, чем у нас, прежде всего из-за разной стоимости электроэнергии.
- Все знают, почему так происходит. Длинные сети, много проводов, большие затраты на их содержание, вот и высокий тариф. С этим ничего не поделаешь…
- Да никто не знает, почему так происходит! А просто в свое время был принят такой закон. Совершенно никакого экономического обоснования под этой ситуацией нет. В рамках единой энергосети никакого смысла нет иметь такие разные тарифы в разных регионах. Получается, что такой системой мы стимулируем производство вне зависимости от его реальной выгоды. Получается, что в одних частях единой энергосистемы условия более благоприятные, а в других менее благоприятные. Это совершенно не экономический подход. Это волюнтаризм. 20 лет Псковская область страдает от этого.
- Сейчас-то уже, наверное, нереально этот вопрос реанимировать на уровне Госдумы?
- Да все реально, почему же нереально? Просто никто не занимается. Никому это не надо.
- Вообще, если нормально решить проблему сбыта крестьянами их продукции, то и дотации будут особо не нужны. Взять, например, мясной рынок. Если крестьянин в нашей местности захочет с прибылью выращивать скот, он должен искать сбыт на нелегальном рынке. Если сдавать большими партиями на мясокомбинат, доход будет ниже себестоимости.
- К сожалению, у нас многие вопросы решены таким образом, что люди вынуждены где-то что-то нарушать, уходить в тень. На уровне субъекта помогать можно, но надо принимать решения на уровне страны. Такое положение со сбытом продукции объясняется общим беспорядком. Если работать сейчас легально не выгодно, то убирать нелегальных, или полулегальных скупщиков, нет особого смысла - получится, что закупочная цена все равно будет низкая. Вы уберете их с рынка, для конкретного хозяйства это будет не помощь, а вред. Если платить все, что положено, и делать как положено, то мясокомбинатам невыгодно покупать у своих производителей, выгоднее завозить из-за границы. Так что при таком положении дел область может только деньгами помогать и техникой.
- Если кто сказал, что деревня вымирает, то это ошибка. Если поехать по деревням и посмотреть, все больше становится маленьких семейных хозяйств, которые что-то производят и продают и стараются таким образом себя обеспечить. А на селе сворачивается социальная сфера. Нет даже понятия, зачем она нужна. А вы с каким понятием в свое время объявили о необходимости строительства клубов в деревнях?
- Люди должны не только работать, учиться, лечиться, но и где-то проводить досуг, развиваться морально. А иначе они не могут нормально существовать. Они деградируют.
- И начинают пить?
- О чем и речь.
- Это был один из пунктов борьбы с пьянством?
- Можно и так сказать. Но дело не только в этом. Люди должны чувствовать себя не обделенными в социальном плане. Мы изучали опыт стран Прибалтики по развитию культурной сети. И стали пытаться внедрять то же самое у нас.
- Сейчас жители села задают еще вопрос, что будет с землей, которая зарастает борщевиком. Вроде бы у нее есть владельцы, а в то же время она как будто никому не нужна. В Ленобласти, как известно, уже десятки тысяч гектаров отбирают у таких владельцев.
- Надо разбираться в каждом конкретном случае. Раньше область землей не занималась. Это были полномочия районов и городов. Область при мне только подходила к вопросу использования земель. Я не готов дать какой-то рецепт. Надо изучить опыт той же самой Ленобласти. Вот отобрали они, и что потом из этого получилось – мы не знаем.. В Ленобласти, правда и земли другую ценность имеют. Там они ближе к мегаполису. И для села хороши, и для стройки хороши. В Псковской области пока этот вопрос так остро не стоит.
«У мега-ферм пока никакой окупаемости незаметно»
- А про мега-фермы можно говорить, что там есть какая-то окупаемость?
- По мега-фермам пока незаметно никакой окупаемости. Конечно, есть проблемы с возвратом кредита. В лучшем случае текущие затраты, возможно, окупают. Что касается возврата инвестиций, которые были сделаны за счет кредита, я уверен, что нет возможности вернуть эти инвестиции в обозримом будущем. Насколько мне известно, идут переговоры о пролонгации, перекредитовании.
- Еще осенью природоохранная прокуратура предъявляла санкции о том, что там должным образом не решен вопрос навозоудаления.
- Пишут разное. Одни обвинят, другие отрицают существование проблемы. Если прокуратура предъявляет претензии, значит, видимо, есть на то причина.
- Если человек не может отдать кредит, то как он может построить целую систему по уничтожению навоза?
- Это его проблема. Есть закон, который он должен соблюдать. Пусть берет еще кредит, что-то продает, это его проблемы. Он же брал кредит, он должен был рассчитывать свои силы, делался проект.
- Человек, можно сказать, сломя голову, взялся реализовывать Национальный проект по развитию АПК, взял на себя ответственность за сумасшедшие деньги…
- А не надо было брать на себя лишнюю ответственность. Надо брать на себя посильные задачи.
- Но теперь-то уже поздно.
- Естественно, теперь ему надо помогать.
- Теперь уже речь идет не о том, как он там выкарабкается из навозных залежей, а о том, что вокруг много деревень, в которых мучаются люди, и загрязнение попадает в реку, которая течет в Новгородскую область…
- С этим надо разбираться. Есть на это районные власти.
- После всей этой истории возникает вопрос: имеют ли вообще смысл для такой области, как наша, столь масштабные проекты? Слишком большие фермы для такой маленькой области.
- Думаю, если сделать все правильно, то вопросов возникать не будет. Видимо, где-то что-то было сделано неправильно. Должны быть такие проекты, которые все это предусматривают. В Европе современные проекты довольно жесткие в этом плане. И если есть какая-то проблема, значит, кто-то или сделал неправильно проект, или его не исполнил. В этом виновны конкретные люди. Что касается вопроса, что делать теперь, то естественно, бросать на самотек это дело нельзя. Само собой оно не разрешится. Конечно, и районы должны следить за обстановкой, и область должна следить. И если необходимо, прийти на помощь собственнику, или району, или самостоятельно что-то сделать, чтобы ликвидировать эту проблему. В любом случае – эта проблема должна быть обозначена. Если она есть, она должна быть обозначена формально, должен быть разработан план мероприятий – что способен сделать сам собственник и чем ему надо помочь. Да, такая ситуация сложилась, и теперь всем придется этим заниматься.
«У нас уже 20 лет идет с экранов деморализация населения. Людей постоянно вгоняют в стресс»
- Вернемся к теме выборов. Как вы думаете, хорошо, что их вернули?
- В целом – да, это хорошо.
- Не так давно все говорили, что народ уже устал от выборов?
- Кто это такое говорил, я таких не знаю. Я этого не говорил.
- Народ все время жаловался, что почтовые ящики завалены пропагандистскими материалами, кругом мусор, все пытаются людей обмануть, одни и те же все время тезисы, а толку никакого и т.д.
- Конечно, у нас некоторые личности превращали выборы в выброс чернухи.
- Опять, наверное, будет то же самое.
- Не спорю, это возможно. Но обществу пора уже потихоньку взрослеть. Надо понимать, что если что-то написано в какой-то там газете, то это еще надо хорошо обдумать и проанализировать, а не просто на веру принимать. Надо смотреть, кто что говорил и кто что делал – сегодня, вчера, десять лет назад, и к чему это все привело.
- Почему на Чукотке люди по данным социологов самые счастливые, а в Псковской области – чаще недовольные?
- В Псковской области больше читают газет. И могут сравнивать. Могут поехать в Эстонию, Латвию, и посмотреть, как там живут. Вот и начинается переживание, что там лучше. А от Чукотки до Эстонии далеко.
- Западная пропаганда оказала свое влияние?
- У нас нет никакой западной пропаганды. У нас идет 20 лет с экранов деморализация населения. Население постоянно вгоняется в стресс через показ всякой чернухи, криминала, непорядков, нарушения прав. Не должна такая тематика заполнять эфир с утра до вечера. Или постоянно показывают, что у нас неправильная колбаса. Невозможно есть ее – отравишься. И при этом никто ничего не делает, чтобы навести порядок. Если 20 лет вот так показывать и ничего не делать, у людей начнется стресс. Потому что им говорят – вы идете в магазин, вас там будут травить. И при этом никто никаких мер не принимает. Разве это нормально? Такого нигде больше нет. Возьмите западное телевидение. Там есть много интеллектуальных передач. Люди спокойно дискутируют на разные темы. Разбирают какие-то серьезные вопросы. У нас ничего этого нет. У нас если какая-то дискуссия, то люди друг на друга орут, никто никого не слушает, и все это зрители смотрят…
- Зачем это делается?
- Видимо, так проще кому-то управлять… Но это ошибка. Надо изменить политику вещания. Никто не мешает нам сделать нормальное телевидение. У нас для этого достаточно сил и средств.
- А еще сейчас идет такая борьба с коррупцией. Постоянно кого-то ловят, сажают…
- Это тоже элемент деморализации населения. Это не решает в корне проблему коррупции. Потому что люди поставлены в такие условия, что без коррупции не могут существовать. Все люди. Даже когда человек идет к врачу, он несет с собой коробку конфет. Нужно менять условия.
- То есть надо заместителям губернатора повысить доходы?
- Надо опять смотреть, как люди решают эти вопросы на Западе – там, где они решены. Коррупция есть везде. Но там ее гораздо меньше, чем у нас. Надо брать пример с передовиков. У нас много невозможно сделать, чтобы что-нибудь не нарушить. Вот сейчас ввели нулевые промилли. Соответственно все стали нарушителями. На Западе норма - 0,3 промилли. Люди там не идиоты. Если такая норма введена, то это обусловлено определенными серьезными объективными причинами. Нулевые промилли – это сомнительное решение. Это значит плодить огромную волну коррупции. Потому что надо будет или половину водителей посадить, или водители должны будут кому-то заплатить. И так создали большую коррупционную зону. Бороться с коррупцией надо не посадками отдельных лиц, а нужно убирать почву для коррупции.
- Не является ли повышенная коррупционность следствием непрофессионализма государственных и муниципальных служащих? Попадают на должности, а сами толком не знают, что там надо делать, вот и занимаются вопросами собственного обогащения…
- Это один из элементов. Для этого на Западе есть понятие соответствия служебным обязанностям.
- А где у нас такое взять?
- Оно должно быть. Люди на своих должностях должны соответствовать этим должностям. Есть положение о соответствии. Так было, в России, скажем, до революции. Должно быть образование, соответствующий опыт службы. Это жестко отслеживалось.
Но я бы здесь еще больше сказал. Сама по себе проблема коррупции не является ключевой в России. Сам экономический механизм у нас устроен неправильно. У нас все сводится к тому, чтобы взять здесь ресурсы, выкачать на Запад и оставить деньги там. Отсюда история с Кипром. Невозможно держать деньги здесь, люди боятся, им невыгодно.
- Поэтому у губернатора Турчака особняк в Ницце?
- Это другое. Особняк не является капиталом. Это просто недвижимость. Я, честно говоря, не вижу никакого криминала в этом. Конечно, надо было ее задекларировать, эту квартиру. Это, может быть, не очень популярно, но я лично не вижу ничего плохого в наличии такой квартиры.
- Но ведь если у человека недвижимость за границей, он не может защищать интересы своей страны.
- Чушь! Надо посмотреть, где российские люди держат свои деньги. Деньги держат в основном на Западе. У нас 90% предприятий принадлежат западным фирмам. Людям выгодно держать в оффшорах базовых держателей акций наших предприятий. Когда у нас крупнейшие стратегические предприятия зарегистрированы на Кипре и черт знает где еще, мы начинаем разбираться с какими-то никому не нужными квартирами! Это смешно. Пускай будет там хоть 10 квартир. Если они задекларированы должным образом, это не является проблемой. Проблема, что капитал из страны уходит. Потом эти капиталы попадают в зону риска на Западе, потому что среди них много не совсем законных, люди тратят кучу денег на отмывку этих капиталов, там налоги платятся, делаются какие-то неудачные вложения, и получается, что в результате идет реальная перекачка средств из России на Запад.
