9 мая это прежде всего праздник Победы, день весенний и светлый. Но в то же время 9 мая это и память о страшной цене, которую заплатил наш народ, праздник со слезами на глазах. Понятно, что мы обязаны извлекать уроки и не сводить всё только к красивым парадам. 9 мая есть место и для парадов, и для трезвого и бескомпромиссного анализа.
К тому же после 1991 г. стало не совсем понятно, почему после такой войны, которую мы вели и выиграли в том числе за сохранение целостности нашего государства, мы пришли к его распаду и потере многих территорий в том числе и с русским населением. Как-то это всё выглядит совсем не празднично. Ещё менее празднично, когда 9 мая 2014 г. в Мариуполе украинские националисты убивали тех, кто вышел отметить День Победы.
Если взять Украину, то сразу после отделения в 1991 г. там развернулась систематическая антирусская пропаганда военного типа, которая изначально была нацелена на создание в украинском обществе отрицательного отношения к России. Параллельно шла так называемая украинизация, заключавшаяся в вытеснении русского языка и русской культуры. Естественно, такая политика вела к конфликту, что было ясно с самого начала всем, кроме властей РФ, которые все эти годы субсидировали явно недружественную нам Украину в чудовищных размерах. Не считая убыточного для России соглашения по советским долгам, размер нашей помощи Украине оценивается в 220-250 млрд. долларов. Очевидно, что дальновидными такие действия назвать сложно. Переворот 2014 г. застал РФ неподготовленной и без чёткой позиции. В то же время, когда было принято решение поддержать русское движение в Крыму, то всё прошло успешно, что говорит о тогдашних больших возможностях.
Надо понимать, что население Украины находится под мощным воздействием пропаганды. Украинская пропаганда очень простая, если несильно огрубить, она сводится к нехитрой формуле – «москали всегда мучили и грабили украинцев, не давали жить хорошо и дальше собираются так делать». Поэтому – «москаляку на гиляку», то есть «русских – вешать». Сила этой пропаганды в тотальности, от школы до всех каналов ТВ.
Я очень внимательно следил за развитием украинского кризиса, особенно после начала русского восстания на Донбассе. После массового убийства русских активистов в Одессе стал думать о личном участии. Было заметно, что, хотя русские республики Донецка и Луганска удержались, и речь уже шла о переходе в стадию строительства протогосударства, кадров для такой работы у них нет. И я решил, что, имея управленческий и политический опыт мог бы быть полезен.
Попасть в Донецк мне помог лидер партии «Родина» Алексей Журавлёв, кстати, единственный из депутатов Госдумы, кто приезжал в Донбасс в военное лето 2014 г.
Уже на границе многое стало ясно. С одной стороны, революция развивалась, с другой, РФ тогда заметно дистанцировалась от Донбасса, что, само собой, не внушало особой надежды на будущее. В самой ДНР дела шли неважно, основная боевая сила – подразделения Стрелкова сдерживали наступление противника под Славянском, в Донецке же было многовластие. В начале лета ДНР представляла собой скорее военизированную общественную организацию, минимально похожую на государственную структуру. Между тем, уже начались боевые действия и с каждым днём они становились всё масштабнее. Украина проводила мобилизацию и её силы постоянно росли. Донбасс же просыпался медленно, люди не верили в то, что будет настоящая война, хотя под Славянском давно уже шли бои. Конечно, и руководство ДНР больше рассчитывало на помощь из Москвы по крымскому сценарию, чем на свои силы. А помощи всё не было. В самом Донецке с его двухмиллионным населением действовало несколько пророссийских вооруженных групп, которые только номинально признавали власть Правительства ДНР. Более-менее подчинялся «Оплот» Захарченко, «Восток» Ходаковского был полностью автономен, продолжала существовать проукраинская милиция, а в аэропорту находились большие силы спецназа ВСУ.
За ДНР была воля населения, в массе поддержавшего референдум 11 мая, то есть движение в сторону России и отрицание украинизации. Окончательно власть ДНР укрепилась в Донецке только с приходом отступившей из Славянска бригады Стрелкова.
Первоначально в Донецке я никого не знал, но вошел в получил контакт в лице одного с из с активистом «Родины», работавшим руководителем комитета Минсоцполитики ДНР. Поэтому первое время я помогал по этой линии. Наши усилия были сосредоточены на сборе гуманитарной помощи и переправке её в осаждённый Славянск, а также эвакуации оттуда населения.
Очень быстро познакомился с Андреем Пургиным и стал его советником. Сам пытался и помогал ему разобраться в той сложной обстановке. Одной из больших проблем Донбасса стало дезертирство региональной элиты. Она оказалась, прежде всего, благодаря системной работе Киева, душившего всё прорусское в зародыше, сильно завязанной на него экономически и в значительной степени украинизированной. Поэтому, в ДНР было много бойцов, но мало опытных руководителей как военных, так и особенно гражданских.
Очень сложно психологически было объяснять людям в Донбассе, что их ждут очень тяжёлые испытания, но они должны пройти через них и, что, чем быстрее они это поймут, тем меньше будет потерь. Я свои оценки не скрывал и выступал с ними на донецком «Радио Республика». Конечно, в начале лета 2014 г. мало кто мог поверить, что события примут такой оборот.
Не было денег, не было снабжения, не было оружия, добровольцы уходили на фронт, не имея ни довольствия, ни социальных гарантий в случае гибели или увечья. Были проблемы и с распределением тех скромных ресурсов, которые были у ДНР. Управление было слабым из-за отсутствия кадров. Тем не менее дело шло и постепенно республика становилась сильнее. Но проблема была в том, что Украина проводила мобилизацию быстрее и вообще изначально у неё был громадный перевес. С середины июня начала увеличиваться помощь из России, но она была явно недостаточна и трижды в этот период Донбасс оказывался буквально на грани гибели. До конца августа 2014 г. было совершенно непонятно, удастся ли Донбассу выстоять, соотношение сил было далеко не в пользу ополчения, надежды на помощь России таяли, и, хотя такая помощь появилась и постепенно росла, но в масштабах совершенно недостаточных для того, чтобы остановить украинское наступление.
Всё гражданское правительство держалось на Андрее Пургине, так как Александр Бородай больше занимался общей политикой. Позже приехал Владимир Антюфеев, который взял в свои руки вопросы безопасности и заметно оттеснил Пургина от рычагов управления. Я старался не влезать в политическую борьбу, это было выгоднее для дела, да и засвечиваться мне лишний раз не хотелось.
В июле Бородай и Пургин предложили мне занять пост Министра Совета Министров – это по-нашему вице-премьер-начальник аппарата Правительства. Руководитель донецких коммунистов Борис Литвинов (он занимал этот пост ранее) возглавил Верховный Совет ДНР, а заменить его было некем. Надо сказать, что мы с Литвиновым сразу нашли общий язык и всегда работали вместе. Донецкие коммунисты оказались одной из немногих организованных групп среди сторонников ДНР и проявили они себя хорошо. Кстати, во взаимодействии не возникало практически никаких политических проблем, всё было просто – за Россию или против. Борьба за власть была, но она шла помимо партийных программ.
Поначалу, так как я не знал местные кадры и не хотел привлекать к работе тех, на кого не мог положиться, приходилось почти всё делать самому. Это, конечно, тормозило работу, но зато избавляло от возможных ошибок. Позже появились хорошие специалисты-патриоты Донбасса, сложился весьма работоспособный коллектив.
С каждым месяцем работа Совета министров становилась всё слаженнее и организованнее, хотя, конечно, до требуемого уровня было ещё очень далеко. В ДНР и своими силами, и с помощью России стали налаживаться дела. Но к концу осени появились признаки торможения и зависания. Украина всё время усиливала блокаду, не действовала финансовая расчётная система, из-за чего очень многие предприятия были вынуждены вести дела через Киев и, соответственно, платить налоги туда. Россия также частично участвовала (из-за международных соглашений) в блокаде. Например, так не удалось восстановить железнодорожное сообщение и много чего ещё не было сделано. На мой взгляд, при решении ряда вопросов, можно было сделать гораздо больше для восстановления экономики Донбасса, который является мощным промышленным районом, способным в нормальных условиях без проблем прокормить сам себя, да и другим помочь.
То есть Россия перевела ситуацию в Донбассе в подвешенное состояние и, к сожалению, держит её в таком виде до сих пор. Это приводит к массе негативных последствий, потому что нет понятной перспективы. Возможно, это связано с идеей размена Донбасса на признание присоединения Крыма. Отсюда линия на «возвращение» Донбасса на Украину, конечно, в каком-то приемлемом для российского общественного мнения формате, на простой слив Москва не пойдёт. Думаю, что в целом это иллюзия.
Помимо основной деятельности, я, исходя из своего опыта, старался помогать в тех вопросах, которые считал ключевыми и которые двигались слабо. Так, осенью я возглавил Штаб по подготовке к зиме, который действовал до моего отъезда. В связи с принятой политикой выжидания и признания Донбасса особой частью Украины в Москве посчитали целесообразным сделать ставку на местные кадры, да и вообще активистов первой волны стали вытеснять из управления. Я уехал в конце октября, получив в "награду" санкции 30 государств. Считаю такую оценку моего вклада вполне заслуженной. Но Западу не сломить воли русского народа к воссоединению.
Жизнь в Донбассе сегодня трудная, на линии фронта постоянно идут столкновения, иногда интенсивные, Донбасс уже два года живёт в ожидании нового украинского наступления. Но люди не отчаиваются, многие из уехавших в эвакуацию уже возвратились домой. Антирусские силы пытаются спекулировать, используя сложность положения, дескать, вот какой плохой «русский мир». Но это обман. Да, негатив есть, и приличный, но он связан именно с военным положением, с отсутствием внятных перспектив и с желанием Москвы притормаживать возвращение Донбасса в Россию. И не это главное. Важно то, что русские люди в Донбассе открыто выступили за свои интересы и добились победы, пусть и не полной. Верю, что Донбасс рано или поздно воссоединится с Россией. За это погибали люди в Великой Отечественной войне, за это же их потомки сражаются и сейчас".
697.Правда Донецка
May 21 2016, 21:23:49 UTC 3 years ago
May 21 2016, 23:56:33 UTC 3 years ago Edited: May 21 2016, 23:57:46 UTC
May 22 2016, 07:42:02 UTC 3 years ago Edited: May 22 2016, 07:42:36 UTC
2.РФ могла бы повлиять на ситуацию -переходом по Донбассу к крымскому варианту, пусть и без озвучки То есть поднять статус, преодолеть блокаду, улучшить управление (да и в Крыму тоже надо подтянуть, чтобы не было таких проколов как по энергетике, впрочем, это непринципиально). Также необходимо усиление пропаганды на Украину, включая хотя бы один нормальный телеканал, на котором бы просто объективно разбиралась бы ситуация, как общая, так и конкретные истории. С точки зрения выгоды населения. Пока и этого нет. А серьёзно будет всё, когда этот гипотетический канал будет вещать не только на русском, но и на украинском.
May 22 2016, 13:38:35 UTC 3 years ago
697.Правда Донецка
May 22 2016, 08:51:15 UTC 3 years ago
Deleted comment
May 24 2016, 08:41:06 UTC 3 years ago
697.Правда Донецка
May 24 2016, 01:10:01 UTC 3 years ago