В деревне. НЕ «Далеко от Москвы».

Взял отпуск и просидел на даче. Чтобы ничего не видеть и не слышать. Насколько это возможно в наше время. Велосипед, озеро, сосновый лес. И всякой разной работы на даче много. И размышлял. Пытался посмотреть на вещи по новому. Постарался свежим взглядом посмотреть на интернет. Не получилось, выводы прежние.

Нашёл на даче брошюру старого друга Е. Гильбо «Выбор России и его последствия». В 1994 году всё уже сказано об экономике Ельцина и предсказаны все последствия. Причём сам автор в них не верит: «Ну разве такое может быть! Мы остановим это безумие». За эти годы Систему, Режим довели до совершенства, навели последний глянец. Главным условием были огромное наследство от Советской власти масштабы которого только-только начали осознавать и , в некоторой степени, халявные деньги от роста цен энергоносителей, производные от кризисных явлений в мировой финансовой системе.

Компрадорская буржуазия, буржуазия разграбления национального достояния и передела собственности, грабежа ЧУЖОЙ собственности, - окончательно сформировалась и уничтожила или подчинила всех своих  оппонентов. Вывоз награбленного на зарубежные счета не имеет никаких препятствий, кроме установленных иностранными правительствами.

Из приятного только этот текст. Хотя и «баян». Но как приятно, когда таких как ты обзывают «солью земли» и надеждой Человечества.

http://everlasting-cat.livejournal.com/1200836.html#comments

Сделал резюме из своих текстов, брошюры. То, что актуально сейчас. Дабы просто отметить позицию.

«Сегодня профессиональные экономисты судорожно мечутся между полярно противоположными представлениями о природе Стабилизационного фонда. Часть из них утверждает, что Стабилизационный фонд – это механизм денежно-кредитной политики (регулирования денежной массы)  в условиях «голландской болезни», поразившей Россию. Такой точки зрения придерживается А. Н. Илларионов, советник Президента России. Еще часть экономистов уверена, что существование Стабилизационного фонда уподобляет Россию колонии, которая платит дань своим иностранным хозяевам. На этой позиции стоит крупнейший российский писатель Д. Е. Галковский. В конечном итоге, все это невольно работает только на одну политическую линию: «Долой!».

Истина находится не посередине, посередине находится проблема. Именно о проблеме и путях её решения и нужно говорить. Основной вопрос этой книги: почему Россия не может истратить свалившиеся на неё деньги во благо?

Цены на любое сырьё очень подвижны. Поэтому и цены на нефть в будущем неизбежно ждут взлёты и падения. И после очередного цикла привыкшая к бедности страна опять не сможет истратить свалившееся на неё богатство, хотя его величина будет существенно меньше, чем сегодня.

Сразу скажу, что не следует зацикливаться на Стабилизационном фонде. На самом деле, он представляет собой всего лишь бухгалтерское оформление распределения ответственности за валютные резервы между Минфином России и Банком России. Существование Стабилизационного фонда – неизбежное следствие роста золотовалютных резервов Банка России при проводимой в стране денежно-кредитной политике. Он представляет собой лишь часть, причём самую небольшую, золотовалютных резервов активов России. Этому вопросу посвящена первая глава нашей книги.

Стабилизационный фонд это следствие вполне определённой денежно кредитной политики. Он не нужен по определению экономике СССР или модернизирующейся экономикам Германии или Франции. Он следствие монетаристской денежно-кредитной политики в специфических российских условиях, в условиях страны со слабой финансовой системой.

С начала реформ и до 1999 года России был свойственен хронический бюджетный кризис. Реальное исполнение бюджета всё время оказывалось хуже прогнозных величин. Доля федерального бюджета в ВВП снижалась. Реальная величина федерального бюджета колебалась на уровне около 20 млрд. долларов.

В 1999 году ситуация изменилась. Крах пирамиды государственных казначейских обязательств приостановил отток средств на спекулятивные рынки. Обесценивание рубля закрыло внутренний рынок от импорта. В условиях абсолютной прозрачности российской таможенной границы это было единственной формой защиты от иностранной  конкуренции. Стоит учесть, что российские карлики конкурировали с крупнейшими транснациональными корпорациями, а миллионер миллиардеру не соперник. В этих условиях российский бизнес совершил экономическое чудо: несмотря на полный развал кредитной системы, он смог обеспечить экономический рост. Без кредита невозможно использовать самую благоприятную конъюнктуру, однако русский деловой человек смог осуществить этот «экономический Сталинград».

Рост цен на нефть после 2000 года вызвал приток в страну значительного объема валютных средств. Если бы не экономическое чудо 1999 года, эти средства просто пришлось раздавать как пособие голодным и безработным гражданам. Но в России экономика сохранилась, люди не стали люмпенами, у них осталась работа. А значит, в стране осталась и экономическая политика, и так называемые «денежные власти».

В Государственную Думу было внесено несколько сот законодательных инициатив по защите внутреннего рынка, однако Правительство России твёрдо стояло на позиции вступления в ВТО, снижения и унификации таможенных пошлин. Правительство сделало пересмотр таможенных тарифов одним из важных пунктов своей программы на 2001-2003 годы. По сравнению с серединой 1990-х годов, к настоящему времени они уменьшились более, чем на 50%.

Эта политика проводилась, несмотря на то, что курс на унификацию таможенных тарифов противоречит существующим в современном мире тенденциям. Благодаря развитию информационных систем появляется больше технических возможностей по контролю за пересекающими границы товарами и, соответственно, по использованию более тонких, диверсифицированных методов таможенного регулирования.

Обращает на себя внимание глубоко дифференцированная товарная номенклатура таможенного тарифа за рубежом. В подавляющем большинстве государств в этих целях используется Гармонизированная система описания и кодирования товаров (ГС). Общее число товарных позиций в таможенных тарифах составляет: Евросоюз – 10754; США – 10085, Япония – 8964, Канада – 8407, Бразилия – 9131, Республика Корея – 10654, Малайзия – 9767, КНР – 6509. На долю названных стран приходится около 2/3 оборота мировой торговли. Учитывая, что стандартная шестизначная номенклатура ГС имеет 5019 позиций, таможенные тарифы этих государств существенно продвинуты в сторону создания развитой национальной товарной номенклатуры, выходящей за шестой знак ГС. См. БЭА АНАЛИЗ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ ТАМОЖЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Таможенная защита, о которой просят союзы товаропроизводителей, особенно из отраслей агропромышленного комплекса, вовсе не чрезмерна. Необходимость в ней обусловлена тем, что кредиты в России в два-три раза дороже по сравнению с кредитами в развитые страны, а их сроки обычно не превышают одного года. Дорогой является и страховка: тарифы здесь тоже в два-три  раза выше, чем в Европе. Возможности внутреннего самофинансирования российских компаний также невелики, ведь по размерам они серьезно проигрывают в сравнении со своими конкурентами.

Компромиссом между требованиями российского бизнеса и политикой правительства была политика искусственного удешевления рубля и удорожания доллара. «Денежные власти» вынуждены были начать борьбу с укреплением национальной валюты, ведущей к снижению конкурентоспособности национальных производителей («голландская болезнь»). Надо понимать, что такой компромисс носит временный характер, он разорителен для экономики и не устраивает бизнес в среднесрочной и долгосрочной перспективе. В рыночной экономике ничто не бывает бесплатным.

Заниженный курс национальной валюты затрудняет экспорт в страну. В том числе – экспорт машин, оборудования, лицензий, сырья, которые страна не производит. Вся страна работает на экспортёров, проедается накопленное национальное богатство. Это можно объяснить, когда страна пытается захватить новые рынки. Например, именно по такому пути пошла Япония для того, чтобы обеспечить себе лидерство на рынке высокотехнологической продукции. Но стимуляция экспорта сырья, недоплаты работникам ЖКХ и врачам для снижения стоимости рабочей силы в стране ради увеличения экспорта нефти за рубеж необъяснимы.

Национальная валюта может удешевляться разными методами, в рамках различных экономических стратегий. Обычно центральный банк и правительство раздают дешёвые кредиты для стимулирования экономического роста. Этот путь в России был отвергнут как проинфляционный.

Еще одно простое и очевидное решение – сократить экспорт нефти.  Нефть в нашей стране действительно дорогая и действительно кончается. Наши месторождения пришли к истощению, а новых месторождений, подобных Самотлору, наша страна не может освоить как по финансово-экономическим причинам (частный капитал ещё не реализовывал проектов такого масштаба), так и просто из за физического отсутствия месторождения такого уровня. Мнение специалистов можно сформулировать очень кратко:  добыча нефти в России резко сократится уже в ближайшие годы (к 2008 году). Возникают эффекты, которые условно называют "кривой Хуберта". Они заключаются в том, что, при низких мировых ценах на нефть, в силу дороговизны добычи ее падение будет ещё больше.

Почему такая политика не проводится? Причина лежит на поверхности и заключается в том, что в России приватизирована нефтяная рента.

Напомню, что рента бывает двух типов: первого и второго рода. Так называемая дифференциальная рента первого рода образуется за счёт благоприятного климата, месторасположения и тому подобных природных факторов. По мнению специалистов, в российской нефтедобыче такая рента практически не создаётся: Васюганские болота – это не Персидский залив. Дифференциальная рента второго рода создаётся за счёт ранее сделанных вложений. Источником этой ренты в России являются гигантские вложения СССР в Самотлор и Ямал. Нормальные капиталистические фирмы никогда и ни при каких условиях не начали бы не только разрабатывать, но и искать нефть Сибири.

Механизм выдачи лицензий на разработку месторождений во все пореформенные годы привёл к ее передаче частным компаниям и нефтеэкспортёры блокируют такую возможность. Рента должна принадлежать народу, и во всех нефтедобывающих странах экспорт нефти находится под полным контролем государства. Либерализация таможенной политики в сочетании с отсутствием государственного  контроля за экспортом нефти оставили в руках Банка России мало инструментов.

Третий путь – обеспечение Центральным банком роста монетизации ВВП. В этом случае отношение денежной массы к ВВП растёт. Денежное обращение страны обслуживается самыми разными валютами и денежными суррогатами, а не только национальной валютой, рублём. Вытеснение суррогатов и иностранных валют из обращения позволяет эмитировать (выпускать в обращение) рубли без риска инфляции. Именно этим объясняется эффект резкого увеличения денежной массы в России, рост монетизации ВВП в 2000 – 2005 годах без инфляционного всплеска.

Наконец, часть денег, которые государство изымает из экономики в виде налогов, оно может сжигать, обнулять (в прессе используют неверный по сути термин "замораживать"). Политика сжатия денежной массы называется рестрикционной. Такая политика означает, что из экономики изымаются ресурсы (нефть, металлы, лес, рыба и т.п.), которые безвозмездно передаются другим экономикам. Если государство проводит такую политику, то в стране автоматически растет безработица, падают темпы роста ВВП и так далее.

В России была избрана именно рестрикционная стратегия.

Банк России активно эмитировал рубли для скупки доллара у экспортёров. Немедленным следствием  явилась масштабная рублевая эмиссия, создававший угрозу усиления инфляции.  Для купирования инфляции рубли изымались из обращения в виде налогов и замораживались на счетах Казначейства. Возникла потребность в инструментах стерилизации эмиссии, попросту уничтожения, «сжигания» безналичных рублей. Всего за 2000–2003 годы прирост средств органов государственного управления  в Банке России обеспечил стерилизацию 17% эмиссии (прироста денежной базы в широком определении), вызванной ростом золотовалютных резервов. Размещение государственных средств в коммерческих банках было прямо запрещено. Жёстко проводилась политика обязательных   резервов, что ограничило возможности роста денежной массы.

Российское государство в лице Банка России эмитирует безналичные рубли для того, чтобы не допустить обесценения доллара. Банк России скупает  валюту на биржевом рынке у частных нефтяных компаний, которые продают ее абсолютно свободно. Это означает, что количество рублей в обращении растёт, и их надо изымать. Решением в такой ситуации и становится проведение рестрикционной политики, со всеми её негативными последствиями.

От занижения национальной валюты прежде всего выигрывают экспортеры, а расходы несёт всё общество. Чтобы общество не нервничало от такой несправедливости, ему объясняют, что деньги не уничтожены, а «заморожены» в Стабилизационном фонде на чёрный день.

Прямые потери, которое государство несет от создания Стабилизационного фонда, несложно подсчитать.

1. Потеря доходов бюджета вследствие разницы в процентных ставках по размещаемым ресурсам Стабилизационного фонда и привлекаемым внутренним и внешним заимствованиям.

2. Рестрикционная денежная политика снижает ликвидность банковской системы, что провоцирует неизбежные банковские кризисы.

Пожалуй, стоит отметить одну малоизвестную вещь, которую я для себя уяснил для себя, изучая проблемы реструктуризации кредитных организаций, проблемы банкротства банков. На основании анализа опыта 20 стран можно уверенно утверждать, что механизмы реструктуризации плохих долгов банков – важная часть государственной политики поддержки экономического роста.

Государство активно накачивает экономику деньгами. Неизбежным следствием этого является рост плохих долгов и скорое банкротство банков. Если предоставить разрешение кризиса стихии, то в следующий раз банки в ловушку рискованной политики раздачи дешёвых бюджетных денег не пойдут. Кроме заведомых жуликов, разумеется. Поэтому государство спасает банки. В этом суть механизма реструктуризации банков.

Самый крупный проект такого рода и в абсолютных, и в относительных масштабах – реструктуризация рынка кредитования недвижимости в США в 1980-е годы,  которая привела к концентрации банковского бизнеса в руках немногих. Для этого за рубежом существуют специальные структуры и правовые механизмы, регламентирующие  экстренную финансовую помощь.

В любом учебнике экономики написано, что сама по себе инфляция не создает проблем для экономики: проблемы начинаются лишь тогда, когда она становится непрогнозируемой. «Но тем не менее чиновники с упорством, достойным лучшего применения, твердят о необходимости срочного снижения инфляции. "Цели по инфляции заключаются в том, чтобы в 2008 году инфляция составила бы не более 4,5-5 процентов", - заявил недавно (24.10.05) министр финансов Алексей Кудрин. Основной путь достижения этой цели - "координация усилий всех органов, которые регулируют цены и тарифы естественных монополий". Другими словами, ограничение финансовых ресурсов РАО ЕЭС, РЖД и "Газпрома", которые сегодня стали инициатором нового промышленного подъема. Мы уже не раз аргументированно заявляли: инфляция сегодня не является первоочередной проблемой».

Средства можно истратить и без инфляции. Неинфляционные механизмы эмиссии существуют и известны уже не один век. Кроме того, дефляция действительно намного страшнее, ибо она сопровождается неизбежным экономическим спадом (рецессией). Почему же власть упорствует? Почему очевидные идеи использования дополнительных доходов остаются невостребованными?

Существующий механизм выглядит неэффективным и несправедливым даже с первого взгляда. Но у его существования есть более фундаментальные основания. Стабилизационный фонд – это лишь видимая часть айсберга: роста валютных активов государства и крупных компаний за рубежом. А растут они по объективным основаниям. Когда речь идёт о таких больших деньгах, говорить нужно не о примитивной коррупции или некомпетентности, а о фундаментальных экономических интересах. Вот эту систему интересов мы и должны рассмотреть.

Со времён финикийцев известно, что деньги создаются из воздуха. Тот, кто сможет создать финансовую систему, обогащается невероятно, так как на него начинает работать бесплатно всё общество: и неграмотные землекопы, и лучшие умы государства. Без такого механизма экономика обречена на натуральное хозяйство. Каждый процент прироста товарооборота, роста экономической активности требует вначале покупки денег.

Века назад мудрые люди в Испании и Италии поняли суть денежной политики, механизма «кредитной экспансии». Деньги вбрасываются одновременно с началом процесса производства. Именно наличие потенциального спроса в экономике, а не поступление денег извне, является толчком для начала производства. Предпринимателю нужна надёжная система расчётов и система защиты его сбережений, система минимизации налогов. Пока эта проблема не решена, деньги вывозятся из страны, чтобы можно было накапливать средства для инвестиций и осуществлять расчёты с высокой степенью надёжности. Из истории известно, как решалась такая проблема, как создавалась  система расчётов. Реальная информация об этом всплывала в ходе скандалов.

Родоначальником понимания денежно-кредитной политики как инструмента экономического роста явился Дж. Ло в 18 веке. В каноническом виде эти идеи были изложены Дж. М. Кейнсом в 1936 году  в его прославленной работе «Общая теория занятости, процента и денег». Он обосновал необходимость постоянного и широкого вмешательства государства в экономическую жизнь при помощи преимущественно финансовых инструментов регулирования во избежание экономических кризисов и обеспечение занятости.

На практике воплощением этого воззрения была, прежде всего, политика так называемых «встроенных стабилизаторов». Как только появляются предпосылки экономического подъёма, центральный банк накачивает экономику деньгами через механизм переучёта обязательств экономических агентов, прежде всего – покупку векселей и производных ипотечных бумаг.

Если обнаруживаются признаки «перегрева»,  то есть экономика начинает работать не на конечного потребителя, а «на склад» благодаря кредитной накачке (росту складских запасов и просроченной задолженности), то центральный банк, не дожидаясь масштабного кризиса, сжимает денежную массу, вызывая спад в экономике. При стихийном развитии событий этот кризис грозил бы гораздо более тяжёлыми экономическими последствиями.

Собственно, это и есть содержание позитивной программы по развитию национальной банковской системы, которую реализовывали все эффективные,  патриотически-настроенные правительства в десятках стран мира. Главная задача любого финансиста в России – возродить «животворящую силу» кредита. Дело не только в том, что в противном случае теряется сеньораж эмитента, за полиграфические изделия, «зелёные бумажки» приходится отдавать реальные ресурсы (Банк России, наращивая золотовалютные резервы, выдал кредитов Казначейству США на 160 млрд. долларов). Проблема в другом.

Возможность создавать деньги из воздуха в кризисные моменты является решающим конкурентным преимуществом в страховом и инвестиционном бизнесе. В постиндустриальной экономике не производитель и не собственник капитала получает выгоды от глобализации, но тот, кто может мобилизовать капиталы для проектов того и другого, и застраховать их риски. Участие в инвестиционном и страховом бизнесе целиком и полностью зависит от близости к эмиссионному центру в периоды кризисов. Именно эту стратегическое преимущество демонстрирует экономика США последние годы.

Отлично известно, как создавались такие системы. Отлично известно их нехитрое устройство. В Германии в 19 веке Бисмарковское государство активно проводило политику догоняющего развития, политику форсированной индустриализации. Основой этого была политика национального возрождения, национального единства и внешнеторговой экспансии. Рейхсбанк  был создан в 1876 году как орган правительства. Он был полностью подчинен правительству, поскольку решал очень важную задачу - объединение экономического пространства Германии, раздробленной страны, которая только-только добилась территориального объединения.

Независимый центральный банк, который проводил бы политику укрепления местной валюты, просто не справился бы с задачами, стоявшими перед Бисмарком. В то время была поставлена и решена проблема: деньги должны вбрасываться в экономику до начала производства, но не вызывать при этом инфляционного эффекта. Основой финансирования экономики была система переучёта переводных векселей, так называемая «немецкая схема». На сегодняшний день в чистом виде эта схема сохранилась лишь в Швейцарии. Но именно она лежит в основе практически всех схем кредитования малого и среднего бизнеса.

Денежно-кредитный мультипликатор

Не следует думать, что только государство может эмитировать деньги. Развитая система коммерческих банков, тесно связанных между собой корреспондентским отношениями и переплётённых отношениями собственности, также способна эмитировать безналичные деньги. Это явление получило и название  «денежно-кредитный мультипликатор». Наиболее подробно действие этого механизма в финансовой системе описано на примере США. Упрощённо можно описать систему мультипликатора следующим образом.

Предприятие кладёт деньги в банк. Потом банк выдаёт за счёт этих средств кредит. Получатель кредита также кладёт деньги в свой банк. Этот банк также выдаёт кредит. В итоге первоначальная сумма денег не просто обслуживает эти сделки, но и реально увеличивается. Количество денег, которыми располагает банковская система, увеличивается после каждой транзакции. Если осуществлять такую операцию даже фиктивно в системе банков, принадлежащих одному собственнику, то количество денег в его распоряжении становится больше.

Следствием этой системы будет то, что если одна из транзакций не состоится, то обрушивается вся цепочка этих платежей, денежная масса обвально сжимается. Для ограничения этого явления государство ввело систему так называемых «обязательных резервов». Получив депозит, коммерческий банк обязан перечислить на специальные счета центрального банка определённый процент от суммы. Поэтому после каждой транзакции мультипликатор начинает уменьшаться. После Великой депрессии 1930-х годов обязательные резервы стали всеобщей практикой.

Сегодня политика обязательных, или минимальных резервов используются практически во всех промышленно развитых странах, хотя роль этого инструмента всё более снижается. Нормы обязательных резервов ограничивают кредитный мультпликатор, но чем крупнее банк, чем больше у него филиалов, особенно международных, тем меньшее воздействие на его деятельность играет этот норматив. Так Федеральная резервная система США не контролирует обращение долларов за пределами США. Сфера её ответственности – территория США.

Контроль за обращением долларов осуществляется центральным банком соответствующей страны. Однако возможности регулировать оборот иностранной валюты в расчётах своей страны для местного банка всегда ограничены (например, как влиять на расчёты двух российских фирм, которые провели свои взаимозачёты через оффшорные банки). В итоге возможности денежной мультипликации крупных финансовых структур почти неограниченны. В этом и состоит суть системы банков, выведенных из под юрисдикции США: количество безналичных долларов, обращающихся в мире, в разы превышает эмитированные Федеральной резервной системой.

Благодаря денежно-кредитному мультипликатору количество денег в обращении существенно больше, чем количество денег, эмитированных центральным банком. Деньги, эмитированные центральным банком, называют «денежной базой». Производные от них инструменты, реально обслуживающие расчёты, существенно больше этой величины. Описывающие их показатели называются денежными агрегатами (М1, М2, М3,N,

Денежно-кредитный мультипликатор банковской системы увеличивает количество денег, эмитированных центральным банком, в разы. Достаточно отметить, что от 75 до 90% денежной массы в большинстве стран составляют банковские депозиты и лишь 25-10% - банкноты центрального банка. Денежно-кредитный мультипликатор позволяет возложить все тяготы эмиссии на государство и общество, а выгоды передать наиболее крупным банкам с развитой филиальной сетью.

Для эмиссии коммерческих банков необходимо надёжное основание: ликвидные и надёжные деньги, ведь малейшее нарушение в цепочке способно обрушить всю пирамиду. Эмитировать такие деньги по силам лишь государству: только государство может обеспечить необходимый уровень ликвидности, заставить всех экономических агентов страны принимать свои расчётные средства в обязательном порядке. Ответом на этот запрос финансовой системы были две идеи: золотое обеспечение банкнот и независимость эмиссионного центра от Правительства.

Первоначально эмиссия банкнот не имела никакого покрытия, их обмен на золото и серебро шёл по рыночному или установленному государству курсам. Так в течении 18- 19 веков капиталом для русского купца была пачка ассигнаций (казначейских билетов), не обеспеченных ничем, кроме доверия к Российскому Императору.

Укрепление финансовой системы, присвоение крупным банковским капиталом части сеньоража эмитента через механизм денежного мультипликатора обеспечило господство идей золотого монометаллизма в практике эмиссионных банков: банкноты центральных банков получили двойное обеспечение – золотое и вексельное (товарное). Банкноты менялись на золото по фиксированному курсу. Эмиссия для государства становилась дорогой, а значит ограниченной. Необходимые для экономики деньги, опираясь на надёжные деньги государства, эмитировала банковская система.

Начиная с 1844 года Банк Англии в соответствии с этой идеологией обязан был обеспечивать банкноты на 100% золотом (эмиссия непокрытых золотом банкнот не могла превышать 14 млн. фунтов стерлингов). В Российской империи с 1892 года половина эмитированных бумажных рублей имела золотое покрытие. В итоге эмиссия денег стала крайне дорогим и разорительным для государства и общества занятием. Но такие надежные деньги гарантировали стабильность операций коммерческих банков как внутри страны, так и при зарубежных расчётах. Поскольку эмиссия опиралась на золото, то фактически разница между немецкой маркой, фунтом, рублём и долларом стиралась, и денежно-кредитный мультипликатор начал работать уже на международном уровне, начал формировать международный финансовый капитал.

Однако эта система была нестабильна. Создание необходимого золотого запаса  (678 млн. рублей в 1895 году), потребовало от Российской империи огромных усилий, форсированного экспорта хлеба. «Недоедим, а вывезем!» – бодро заявил министр финансов С. Вышнеградский в 1892 году. Такая денежно-кредитная политика была одной из важнейших причин двух революций. Большая часть огромного золотого запаса (1,5 млрд. золотых рублей) была разграблена в ходе Гражданской войны, не принеся России никакой пользы.

После Первой мировой войны золото использовалось лишь для обеспечения оплаты сальдо внешней торговли. С этой целью в соответствии с денежной реформой 1925-1928 годов в Англии был введен золотослитковый стандарт. Банкноты Банка Англии обменивались на золото не в монетах, как раньше, а при условии предъявления их на крупную сумму, эквивалентную 400 тройским унциям (12,4 кг), что составляло около 1700 фунтов стерлингов. В 1928 году размер необеспеченной золотом эмиссии был увеличен до 260 млн. фунтов стерлингов, а  казначейству было предоставлено право, по согласованию с Банком Англии, расширять или сокращать ее размеры.

Но даже такая торговая страна как Англия,  имевшая возможность в любой момент обеспечить положительное сальдо торгового и платёжного баланса благодаря прямому административному регулированию торговли многочисленных колоний и доминионов, в  1931 году отменила золотослитковый стандарт.

В 1970-1980 годы идеологию «валютного управления», «currency board» обосновали так называемые «монетаристы» во главе с М. Фридманом. Согласно этой теории, государство могло быть эмитентом, но все выгоды должны были присваивать крупнейшие банки. Данная теория была существенным регрессом в экономической мысли.

Монетаризм отвергает идею вливания денежной массы под экономический рост, под рост товарооборота. В этой теории на качественно новом этапе повторяется идея золотого обеспечения денежной массы и твёрдых денег: вместо государства функцию эмиссии большей части безналичных денег начинает выполнять другой экономический агент. Государство лишь должно обеспечить для этого агента, приобретающего огромную власть из факта эмиссии денег, надёжной денежной базой.  Как и в 19 веке, этим агентом является укрепившийся финансовый капитал, более не нуждающийся в опёке и защите государства.

Причина живучести монетаризма, несостоятельность которого доказана  давным-давно и в массе работ, и в жизни[1], состоит в его практической пользе для международного финансового капитала. Для общества всегда выгоднее умеренная инфляция. При прочих равных условиях, и при той, и при другой политике экономика окажется в одной и той же точке. Хитрые экономические агенты приспособятся и будут оценивать цены правильно.

Если посмотреть не на конечную точку, а на траекторию, то легко увидеть, что вначале дефляция вызывает спад, шок,  а инфляция – рост. «Горбик» этих двух графиков означает дополнительное  национальное богатство, созданное при проведении инфляционной политики. Так что, «при прочих равных  условиях» не получается.  Впрочем, дело не в этом. Дело в том, кто присваивает выгоды от эмиссии – общество, бюрократия центрального банка или крупнейшие международные банки. Эту простую вещь и скрывают за шумом и визгом диких споров между кейнсианцами и монетаристами.

Кейнсианцы отстаивают интересы банков, связанных с центральным банком государства, монетаристы – интересы крупнейших транснациональных финансовых корпораций. И те и другие при взаимной ненависти и борьбе с применением любых средств, упрямо скрывают от общества суть конфликта. Господство международной финансовой олигархии везде и всегда приводит к одному результату. Несчастная Аргентина, купившаяся на идеи монетаристов, согласившаяся на «валютное управление», продолжает падать в бездну. Происходит то, что предсказывалось российскими специалистами ещё в 1998 году.

Порочность этих идей в том, что, как и в средние века, страна для увеличения оборотов торговли (порождённых то ли ростом экономики, то ли углублением разделения труда) должна сначала закупить за рубежом золота или долларов за реальные товары, а лишь потом экономика начнёт расти. Нелепость подобной теории лежит на поверхности. Но зато, какие выгоды для крупнейших банков! И эту грубую истину скрывают тысячи томов лженаучных сочинений.

Вернемся ненадолго в 19 век. При Бисмарке в Швейцарии была создана и первая в мире система оффшорных банков. Банки Швейцарии выполняли следующие функции.

1. Отдушина для элиты. Именно там коммерсанты могли оставить средства для красивой жизни и потратить их. В государстве национального единства, патернализма и строгой пуританской морали вести следовало себя скромно.

2. «Чёрная касса» для завоевания рынков в мире империализма и монополизма. Именно в швейцарских банках концентрировались средства на взятки и теневые операции немецких концернов. Элементы этого сохранились до сих пор в законодательстве Германии: при поставке в ряд стран (например, в Россию или арабские страны, куда продаются автомашины или электрогенераторы) фирма может официально отнести на себестоимость расходы на взятки до 5% от стоимости контракта.

3. Место работы спецслужб. Бисмарк понимал, что богатым людям нужны вольности. Ведь если им не дать желаемое, то они все равно купят то, что хотят, но –помимо государства. Так, азартные игры запрещены повсюду, но не в дорогих гостиницах. Сознательно созданные свободные зоны позволяли контролировать разрешённые вольности элиты. Пиар и очевидные удобства привлекли в Швейцарию богачей со всего мира, что позволило контролировать политическую и экономическую ситуацию во многих странах.

Главное преимущество системы оффшорных банков проявилось после Второй мировой войны, когда сложилась глобальная сеть оффшоров.  Мир оффшоров – это мир создания  денег из воздуха. Система  оффшорных банков выгодна крупнейшим банкам. Эмитент частной валюты сталкивается с теми же проблемами, что и государство: необходимо нести большие затраты на поддержание обращение валюты, а прибыль получается лишь в момент эмиссии. Для купирования кризиса ликвидности и необходимо иметь ликвидные средства, свои золотовалютные резервы, подобно государству. Расходы велики и кризис ликвидности неизбежен и трудно прогнозируем, даже при самом активном  участии богатейших государств.

Современный бизнес вынужден пользоваться оффшорами, так как на этом работают системы оптимизации налогообложения. Бисмарк построил для немцев систему оффшорных банков, понимая потребности богатых в условиях догоняющего развития. В других странах такого понимания не было,  и богатые люди пользуются услугами чужих финансовых систем. Те, кто вступает в мир оффшоров, попадают в зависимость от чуждых сил, которые с самого начала рассматривали их средства как источник покрытия убытков системы. Их изначально ставили их в виноватое положение.

Миру денежных производных, денежно-кредитного мультипликатора кризисы имманентны. В этом суть системы. Ее хозяева это поняли уже давно. Поэтому и правила мира оффшоров изначально запутаны и затемнены из корыстных соображений. Системе жизненно необходимы простаки, которые заплатят за всё и не посмеют жаловаться.  Именно поэтому людей сознательно стараются замарать компроматом.

Обман, преступления и спецслужбы являются не случайными факторами системы оффшорного денежно-кредитного мультипликатора, но фундаментальным неотъемлемой её частью. Россия должна создать свою систему, аналогичную бисмарковской. Пока она не создана, российские финансисты являются заложниками мировой системы оффшоров. А государство вынуждено держать огромные средства как залоговый фонд для обеспечения этих операций.