Разумеется, Ф.М. Достоевский не высосал Родиона Раскольникова из пальца. Много их было таких. Я уже приводил пример, как мой прадед вначале своей полицейской службы столкнулся с похожим субъектом, но у Достоевского было как минимум два живых примера перед глазами. Как ни странно, оба они московские.
Непосредственным прототипом был купеческий сын Герасим Чистов, 27 лет, раскольник по вероисповеданию, служивший приказчиком в Москве. В августе 1865 года его судил московский военно-полевой суд.
Преступник обвинялся в предумышленном убийстве в Москве в январе 1865 г. двух старух - кухарки и прачки - с целью ограбления их хозяйки. Преступление было совершено между 7 и 9 часами вечера. Убитые были найдены сыном хозяйки квартиры, мещанки Дубровиной, в разных комнатах в лужах крови. В квартире были разбросаны вещи, вынутые из окованного железом сундука, откуда были похищены деньги, серебряные и золотые вещи. Как сообщала петербургская газета, старухи были убиты порознь, в разных комнатах и без сопротивления с их стороны одним и тем же орудием - посредством нанесения многих ран, по-видимому, топором. "Чистова изобличает в убийстве двух старух орудие, которым это преступление совершено, пропавший топор чрезвычайно острый, насаженный на короткую ручку"
Голос. 1865. 7-13 (19-25) сент. N 247-253.
Но была история и хлеще, при том случившаяся тогда, когда роман уже начал печататься в журнале. Тоже московская. При том этот случай подхлестнул интерес к роману, ибо внешняя фактическая сторона преступления во многом была сходна с картиной, обрисованной в романе.
Это дело студента Данилова.
12 января 1866 г., во время печатания в "Русском вестнике" первых глав "Преступления и наказания", в Москве студентом А. М. Даниловым были убиты и ограблены отставной капитан -- ростовщик Попов и его служанка М. Нордман. В течение всего 1866 г. в газетах и журналах печатались сообщения об этом убийстве и о процессе Данилова, приговор которому (9 лет каторжных работ) был вынесен 14 февраля 1867 г.(Отеч. зап. 1867. N 3. С. 297-324). По словам одной из тогдашних газет, первые главы "Преступления и наказания" "были написаны и сданы в редакцию "Русского вестника" прежде, чем Данилов совершил свое преступление и прежде, вероятно, чем он даже задумал его; окончание же романа, его роковая развязка (признание Раскольникова и его осуждение) появились в печати почти одновременно с процессом Данилова и его осуждением" (Голос. 1867. 8 (20) марта. N 67).
Тут надо отметить, что Данилов все же отличался от "идейного" Раскольникова. Об этом писал в начале 1867 г. в "Русском инвалиде" А. С. Суворин: "Странное дело: незадолго до появления "Преступления и наказания" в Москве совершено убийство, почти такое же, какое описывает г-н Достоевский, и также молодым образованным человеком. Мы говорим об убийстве Попова и служанки его Нордман, - убийстве, подробности которого читатели недавно имели случай читать. Раскольников убивает старуху, потом Лизавету, которая нечаянно входит в незапертую дверь. Данилов убил Попова, потом Нордман, которая вернулась из аптеки, войдя также в незапертую дверь. Если вы сравните роман с этим действительным происшествием, болезненность Раскольникова бросится в глаза еще ярче. Убийца Попова и Нордман вел себя вовсе не так, как вел себя Раскольников, и тотчас после преступления, и во время следствия. Честная, добрая природа Раскольникова постоянно проявлялась сквозь болезненную рефлексию и давила ее почти против его воли, внутренний голос заставил Раскольникова принести повинную, хотя он всячески старался уверить себя, что он совершил вовсе не преступление, а чуть ли не доброе дело: убийца Попова и Нордман сплетает невероятные происшествия, отличается хладнокровием и лжет в самые торжественные минуты. Тут не было никакой давящей рефлексии, никакой идеи фикс, a просто такое же черное дело, как и все дела подобного рода" (Рус. инвалид. 1867. 4 (16) марта. N 63).
April 14 2011, 05:22:57 UTC 8 years ago
В первом некий американец на Амазоне советовал Достоевскому как писать детективы. Возможно байка, быть может - нет :)
http://krupatin.livejournal.com/188617.html
April 14 2011, 05:25:07 UTC 8 years ago
April 14 2011, 05:35:23 UTC 8 years ago
April 14 2011, 05:37:58 UTC 8 years ago
April 14 2011, 05:45:49 UTC 8 years ago
В 1829 году в альманахе "The Gem" вышла поэма Томаса Гуда "Сон Юджина Эррема", или как ее перевели на русский "Сон Евгения Арама".
Реальное лицо Юджин Эррем зарубил топором в 1744 году сапожника Даниэла Кларка. Зарубил, обобрал, а труп закопал на берегу реки. Через 14 лет труп река вымыла. Эррема судили и повесили. Вот такая жуткая история. Достоевский ее, кстати, любил читать.
April 14 2011, 06:07:55 UTC 8 years ago
April 14 2011, 06:12:46 UTC 8 years ago
April 14 2011, 10:19:17 UTC 8 years ago
April 14 2011, 11:31:48 UTC 8 years ago
April 24 2011, 19:22:45 UTC 8 years ago
Прочитала уже в 24. Не увидела идейности. Не увидела раскаяния...
Человек совершил убийство, потом начинает проверять, насколько хорошо он это сделал, тем самым себя выдает. К нему подходит следователь и говорит, что он раскрыл преступление, и если преступник сам не придет с повинной, то следователь сам объявит о нем. Страх заставляет признаться.
На каторге я не увидела раякаяния. Больше всего мучается Сонечка. Хотя она тут совершенно не при чем. Родиону же все равно. Какая рефлексия?