Если быть уж совсем откровенным, то я исключительный домосед. Все эти экспедиции, сплавы по бурным порогам, байдарочные походы не для меня. Я вообще не очень понимаю эту страсть к туризму.
Ну, какая польза организму в том, чтобы спать в промокшей насквозь палатке на сырой земле, наживая не только воспаление легких, но и преждевременные радикулит с ревматизмом? Что хорошего для дома и семьи в этих отважных троффи-рейдах по болотам? Сама природа, кажется, не желает этого, создав такие хляби, что и не всякая дикая животина полезет в них.
Нет, толпа бездельников на дорогущих таратайках устремляется в царство комаров и лягушек, топит там свои якобы вездеходные экипажи, вытаскивает их с помощью русского мата, а потом придается безудержным оргиям прямо посреди болота. Утром просыпаются с больною головою, непечатным вкусом во рту и искусанными в кровь комарами распухшими лицами.
И добро бы было, если все эти навороченные тачки были собраны-сделаны своими руками, куплены в кредит на свои честно заработанные деньги. Так нет, каждый болтик этой машины – чья-то зажуленная зарплата, кинутый компаньон или поставщик, неуплаченный налог. А попробуй реализуй все эти бездорожные монстры, и десятой доли за них не выручишь, потому как ни один вменяемый человек это не купит.
А байдарочники и сплавщики, эти преисполненные внутреннего героизма граждане физико-математического вероисповедания? Надевают треники с вытянутыми коленками, какие-то немыслимые жилеты, сшитые на коленках и именуемые «спасательными», бросают летом семьи, истосковавшиеся по отдыху на море, и начинают «путешествия по малым рекам».
Самые благоразумные, впрочем, свои экспедиции заканчивают на вторые сутки, заваливаясь в одну из деревень и предаваясь пьяному загулу на последующие две официальные недели «похода». Легкая одутловатость лиц и некоторая рассеяность в движениях обыкновенно воспринимаются домашними как очевидное свидетельство благотворности этих экспедиций.
– Наш-то, наш, – восторженно заявляет теща такового экспидиционера своим товаркам по лавочке во дворе, – в поход на байдарках ходил, годков десять сбросил!
И не ведает старушенция-аспид, что ее «наш», которого она в обычное время кроет на кухне последними словами, все эти две недели предавался таким изощренным порокам, которые ей и не снились в пору ее зажигательных, полных романтики и приключений позднего отрочества и юности.
Но есть и энтузиасты. Эти без ушибов, увечий, вывихов или переломов домой не возвращаются. При том возвращаются, радостно улыбаясь передним зубом, как бы сообщая домашним: «Ну, что, стервецы, к морю захотелось? А вот афедрон вам всем. Будете за мною ухаживать – судна менять, на перевязки возить!»
Тут, конечно, можно припомнить и таких экстремальных личностей, как любители подледной рыбалки, но их извиняет хотя бы страсть нашего человека к коллективному и задумчивому потреблению вкусной водочки. Лично я ничем иным феномен подледной рыбалки объяснить не могу. И не говорите мне, что все эти толпы полупьяных мужиков, слоняющихся по прибрежным льдинам, заняты обеспечением пропитания собственных семей. Однако, должен со всей свойственной мне правдивостью признать, что драк я среди подледных рыбаков не видел, пьяных в зюзю среди них перевидал немало, но драк не припомню.
Нет, вы как хотите, но я принципиальный и активный домосед. Люблю, я знаете, длинными вечерами сидеть в жарко натопленной гостиной, в кругу семьи, слушать потрескивание камина и вой ветра в невидимых щелях, глядеть на падающий снег за окном.
Этак сидишь в окружении чад и домочадцев, проводя время за настольными развивающими играми типа подкидного Дурака на то, кто все-таки потащится через метровые сугробы до магазина за булкой и прочей провизией, поскольку все припасы уже сутки как съедены. Жульничаешь, конечно, не без того. А вы как хотели? Чтоб с моими отпрысками, да не жульничать? Они сами, кого хочешь, обжулят! Незнакомого с этими ангелочками человека в карты раздеть могут!
Ну, иногда и мне таскаться приходится. Это, когда я, забывшись несколько, делаю какое-либо неловкое движение, и все те четыре колоды козырей, что были спрятаны в рукавах моего парчового халата, вдруг сыпятся на пол. Тут уж ничего не поделаешь.
Под радостное улюлюканье детворы надеваешь ватные штаны, валенки, тулуп, берешь палку покрепче и бредешь в кромешной тьме по одним только тебе ведомым приметам в лабаз. А ветер вкруг тебя воет волком, крутя снежные вихри и бросая их тебе в лицо. Но ты идешь, словно полярник-первопроходец на чуть теплящийся свет вывески «Мир здоровой пищи и алкоголя».
И вот ты уже на крыльце, резко открываешь дверь, впуская клубы морозного пара в царство гастрономии и бакалеи. Здороваешься с публикою густым басом, расстегиваешь тулуп, несущий непередаваемую смесь парфюмов козьего помета и слегка ферментированной селедки. А в лабазе тепло и уютно. Пахнет солеными огурцами и копченой колбасой. Музыка гвинейской народности Мандинге ненавязчиво играет.
Подходишь первым делом к источнику благодати, предусмотрительно устроенному хозяином заведения прямо у входа – поддержать елико мочно заиндевевших на морозе и ветре путников. Хряпнешь две-три стопочки коньячку, закусив их хрустящим соленым огурчиком, и всю зимнюю мороку как рукой снимает.
И ты, полный сил, желаний и возможностей врываешься в зал, а полы тулупа так и развеваются по сторонам, задевая собою зазевавшихся несмелых старушек, припершихся за здоровой пищей, и местных мужичков, зашедших за здоровым алкоголем. Сметаешь снедь десницею своею, не глядя: сельдь провесную и копченую, окорока, колбасы, не забываешь и про коньячишко, беря сразу пять бутылок, помятуя, что одну разопьешь дорогою.
Домой идешь, переваливаясь, останавливаясь каждые сто метров, чтобы влить в себя живительную влагу. Пьешь запросто, прямо из горла, смачно крякая после каждого дринка. Пускаешь скупую слезу, вспоминая домашних, столь бессердечно спровадивших тебя в эту опасную для жизни экспедицию.
Наконец, вот и родной забор. Допиваешь бутылку до донышка, и с декламацией дистихов Ориентуса, епископа Аухского врываешься в семейное гнездо. Радостные детишки, подобно коршунам набрасываются на приволоченный тобою кремовый торт и конфекты, жена ласково целует в лобик, приговаривая:
– Добытчик ты наш!
И вот она уже несет тебе аккуратно нарезанный сервелатик на тарелочке из костяного фарфору и слегка подогретый коньячек в графинчике богемского хрусталя. Тут же и тяжелая фамильного серебра стопочка. И вновь водворяется мир и душевный покой, а за окном нет ничего стоящего – там воют волки, бродят злые орки, совершаются полные мерзости поклонения Гингеме и Бастинде и свищет холодный ветер, гоня одну вьюгу за другой.
Кстати, про орков. Есть у меня приятель Сергей Владимирович. Служит главным инженером на небольшом, но и не на малом производстве. Так вот, выпала как-то ему судьба, вакансия этого самого главного инженера подвернулась. Ну, он, понятное дело, на всех парах прибежал соискательствовать. А ему и говорят:
– Много вас тут хитрых таких главными инженерами стать хотят. Вы, – говорят, – вначале анкеты положенные заполните.
Начал он, достав паркеровскую шариковую ручку и высунув язык, заполнять целый ворох анкет. Заполняет-заполняет, вдруг ему такой вопрос встречается: «Представьте себе, что вы – Эльф. За вами гонятся злые Орки. У вас с собой лук и стрелы, вы отлично стреляете из лука и способны одним выстрелом убить Орка. Проблема в том, что стрел у вас пять, а Орков за вами гонится десять. Что вы будете делать?»
Сергей Владимирович даже оторопел несколько. Кто такие эльфы, он еще смутно догадывался, вспомнив сказку про Дюймовочку, но вот про орков он, как человек вполне основательный слыхом не слыхивал. Однако понял он это все по своему. Почесав узловатыми инженерскими пальцами затылок, Сергей Владимирович честно написал: «Брошу пить!» Да-да, еще и восклицательный знак поставил.
Дописал анкету и понес хлюсту, что кадрами заведует. А тот бегло просмотрел, но как увидел ответ на вопрос про орков, сказал:
– Вероятно, вы нам подойдете.
И точно, через три дня звонят ему домой, мол, приходите. Оказывается, Сергей Владимирович был вторым, кто так ответил на этот вопрос. Первым был директор завода.
Вот такая нравоучительная для пылкого юношества история произошла с инженером Сергеем Владимировичем.
December 8 2010, 11:44:35 UTC 8 years ago
December 8 2010, 11:48:12 UTC 8 years ago
December 8 2010, 11:53:01 UTC 8 years ago
December 8 2010, 23:29:27 UTC 8 years ago
December 8 2010, 13:43:55 UTC 8 years ago
А ответ у задачи такой - пятерых изничтожить кошерным способом - при поможи стрел, а остальных - не кошерным, - бить их луком по головам, пока от слёз раскаиния оне забудут как Суруман выглядит и перестанут быть соответственно орками.После этого вынут дудочку и насвистывая на ней Правильную мелодию -отвести орков в полон. Оне дюже работящи при рачительном Хозяине. А то, чё добру то пропадать.
December 9 2010, 20:24:42 UTC 8 years ago
пляшет с затеями в кирзовых сапогах
December 10 2010, 06:39:11 UTC 8 years ago
Но тут такое дело. В Новгородской области вообщето проходит ежегодный сплав по порогам, куда ездит министр Лавров, который главный дипломат и большой рафтер (сплавщик). Он там сплавляется регулярно. Один раз чуть не утоп.
И про двухнедельный запой тоже правда. Был у нас случай. Приплыли в одну деревеньку мужучки-туристы и две недели кутили... :)))
Re: пляшет с затеями в кирзовых сапогах
December 10 2010, 09:22:08 UTC 8 years ago
На переднем сам министер, а на задних все послы,
Выплывали расписные минделовские рафты.
Re: пляшет с затеями в кирзовых сапогах
December 10 2010, 09:27:25 UTC 8 years ago