В замке, в сладостном бреду,
Пела, пела скрипка.
А в саду была в пруду
Золотая рыбка.
К. Бальмонт
Пела, пела скрипка.
А в саду была в пруду
Золотая рыбка.
К. Бальмонт
Мы живем в странном мире, наполненном причудливо-прихотливыми игрищами. В этом мире по улицам городов с шилом в руках бродят светские журналистки в дорогущих, вывернутых наизнанку шубах, тырчут этим шилом во всякого встречного-поперечного и устраивают революции. Бравые аблокаты вырывают из судебных дел листы, мелко рвут их, а обрывочки передают депутатам, страшно помыслить, Государственной думы, что с плотоядным чавканьем пожирают кусочки судебной бумаги, всем своим видом показывая упитанной судебной тетеньке, что депутатская неприкосновенность распространяется и на те случаи, коли кто захочет законотворцу слабительного дать.
В этом мире борцы с ненавистным кровавым режимом втихаря торгуют пригласительными билетами в VIP-зону на мартинистский митинг, нарочито указывая не только нужность присутствия на этом мероприятии олигархата, но и наличие сидячих мест и фуршета в закрытой зоне. Эскорт-услуги пока еще отсутствуют, но в скором времени поспеют и они.
В этом мире строят замки в деревне с поэтическим названием Грязь, а звезды светской жизни, закатывают роскошные свадьбы, где лучшим гостям подают не только устрицы и икру, но и почему-то замороженную пиццу, оптом купленную накануне в ближайшем супермаркете и разогретую на кухне самого пафосного ресторана столицы. И только немецкий восьминог Пауль пугливо занимается пророчествами вовсе не потому, что хочет показать, что и моллюскам интеллект не чужд, но исключительно ради того, чтобы помереть своею смертию, а не быть съеденным с соусом «Барбекю» каким-нибудь туристом из Нового света, решившим посетить Свет старый в видах расширения своего узкого кругозора реднека.
Разве что килька, обычная балтийская килька пряного посола, сохраняет нашу связь с простым миром, миром, где нет утомленной пресыщенности, где никто вам не подарит бронзовую пепельницу с взгромоздившейся на ней государственной птицею, что пускает, подобно дракону, административно-суровый дым из обоих клювов, всякий раз, когда кладут непогашенный окурок. Есть в этой кильке что-то безыскусное, что-то простое, что-то имманентное, ясно указывающее, что она есть плод деятельности одной из пружин гармонической машины, обычно называемой Мирозданием. Без этой извлеченной из морской пучины рыбешки не может обойтись ни сантехник Толя, ни менеджер среднего звена Витя, ни даже подающий великие надежды филолог-хеттовед, прибывший в Саратов на симпозиум по доисторической глоттохронологии.
Чем будет он в своем номере, куда затащил молоденькую трепетную кандидатшу наук, закусывать теплую и питательную водочку, что так способствует налаживанию романтического настроения? Ведь сущий позор без закуски выйдет! А будет килька, будет и все прочее, включая акробатические упражнения в стиле фриволите. А там и до создания семьи недалече, до ячейки общества, можно сказать. Там и дети пойдут, потом внуки. И вот уже на закате своего пути, пия на хрущевской кухоньке кефир, эту амброзию престарелых гениев, убеленный сединами мощный старик, обнимая нежно свою подругу жизни, скажет ей с дрожью в голосе:
– А помнишь, Клава, как все начиналось? Помнишь ту слегка расплывавшуюся кильку, что мы ели в наш первый вечер?..
– Да ну тебя, Гриша, – ответит она ему, утирая внезапно накатившую слезу, – нашел что вспомнить, негодник этакий.
Скажет, сморкнется в батистовый платочек и поцелует своего Гришу в лобик, любовно поглаживая его взлохмаченные филологическими штудиями космы.
Вот и выходит, что килька эта куда важнее для него самого, чем не вполне понятные хетты, на изучением прононса которых он навсегда вошел в историю филологии. И только в старости, вспомнив о кильке, он ходит в ближайший гастроном и покупает тайком от соседей, дабы не подумали чего о профессоре, эту самую копеечную рыбешку. Иногда, впрочем, Григорий Николаевич покупает селедку, тогда Клавдия Михайловна готовит селедку под шубою. Как?! Вы не едали селедку под шубою, что готовит Клавдия Михайловна?! Тогда вы вообще ничего хорошего в жизни не едали!
Это не какая-то там пищемасса, что обычно выходит у хозяек, водрузивших на свои власы кучу бигудей. Именно что масса, имеющая вкус покупной химической эссенции, обозванной по прихоти производителя майонезом. Селедка под шубой от Клавдии Михайловны совсем не то. В нем и намека на химию нету. Все настоящее. Даже сметана, и та с рынка. Сметана для этого дивного, достойного архиерейского стола блюда специально покупается у самой скандальной и самой говорливой торговки, ибо скандал, румяное лицо и готовность обложить покупателя ласковым словцом суть лучшие свидетельства того, что работает она не на дядю, а торгует своим товаром, который себя продаст сам, без нахваливания и зазывной таблички: «Сметана очень вкусная».
Накануне готовки Клавдия Михайловна властною доцентской рукою посылает в рыбный магазин супруга. А кого еще послать, как не Григория Александровича, коли только он по ведомым ему тайным признакам может избрать самых упитанных самок малосольной селедки, чья спина на изломе так и истекает жиром. Брюхи их чуть не лопаются от вкуснейшей икры, которую светило глоттохронологии лично протирает с маслом и разнообразными приправами, получая в итоге нечто совсем уж уникальное, что в намазанном на черный хлеб виде так хорошо идет со стопочкою доброй водки, настоянной на травах и кедровых орешках.
И вот сбираются гости и ахают, увидев посреди стола некое кулинарное произведение, что внешне более смахивает на кремовый торт, нежели на селедочный салат. Вот так бы сидел рядом с блюдом и ел без остановки, получая с каждым новым кусочком, отправляемым в рот, новые вкусовые ощущения. Уже пот на лбу выступил, уже и ремень на брюках расстегнул, даже загривок и спина взопрели, даже спинжак снял и на спинку стула повесил, чтобы не лопнул ненароком по швам, а все сидишь и поедаешь, да какое там поедаешь, пожираешь это кулинарное изящество. Поневоле вспомнишь наших предков, что, загнав в яму мамонта и там забив его камнями, спускались всей шумною толпою в нее и устраивали пир-обжираловку на несколько дней, периодически разнообразя ее мордобоем с употреблением для этой благой цели костей убиенного мастодонта.
За столом Клавдии Михайловны и Григория Александровича драк, конечно, не бывает – публика все деликатная, у некоторых родители или другие какие сродники сошли под звуки фанфар и пушечные залпы прямо со стены, не из технической интеллигенции короче, поучительным зрелищем морального оскудения служить никак не могут. Но недобрые взгляды в адрес проворной персоны, ухватившей лучшую порцию, иногда присутствуют. Чего уж скрывать?
Клавдия Михайловна и Григорий Александрович украдкой ловят эти взгляды гостей. А как не ловить, коли это лучшее свидетельство их кулинарных талантов? Тут же все просто – раз гости за кусочек удавить друг друга готовы, то это ничего иного не значит, как только то, что у хозяев стол удался. А уж коли пошли беседы о возвышенном, о полете на Марс или вещающем осьминоге, то ничего иного и не выходит, что у хозяйки либо пирог не пропекся, либо гусь пересох.
А какой суп на трех рыбах варит Клавдия Михайловна?! А какие водки делает Григорий Александрович?! Особливо ему удается вишневая водка, что поспевает настоем обычно к Новому Году. Пьешь и чуешь сладость неизъяснимую. Сама течет, орошая рот и горло ароматами и вкусами достойными самих обитателей Олимпа. Куда там Олимпа, выше бери! Такое и в кремлевских палатах не грех подать на каком нарочитом обеде, даваемом в честь пионеров модернизации и мобильности. Губы в неге так и слипаются. Пьешь, не пьянея, а встать не можешь. Вот силишься встать, пыхтишь, упираясь обеими руками в стол, а встать не можешь – слабость некая и томность в ногах приключается.
А запеченные с гречневой кашей румяные с хрустящей корочкой улыбающиеся поросята под брусничным взваром, бываемые на Рождество?! Ведь так и стремятся негодники впрыгнуть лучшими своими кусочками прямо тебе в рот! Эх, да что говорить, что душу-то тиранить?! Это нужно есть, осязать своими чувствами, сидючи в столовой зале, украшенной не без старомодного изящества рождественской елкою.
Каждый раз, бывая в этой квартире-распашонке, словно погружаешься в иной мир. Мир хлебосольства и старожитности, где все течет давно заведенным порядком, где принято уступать друг дружке, где у порога тебя встречает ветхая днями, местами даже облысевшая и поседевшая черная кошка, что невзирая на свои преклонные годы сохранила романтичность натуры и исправно приносит то одного, а то и двух котят. Здесь нет и намека на суматоху, на лихорадочное желание толкать ближнего локтями. Здесь царят покой и уют.
Впрочем, и в их размеренную жизнь порой врывается наш хитро измысленный век. С Григорием Александровичем недавно случай был, весьма поучительный для пылкого юношества.
Нужно было ему съездить в универмаг, подарок супруге к Дню рождения купить. Колечко иль сережки какие. Вот и вышел он из дому и пошел к автобусной остановочке. Дошел. Автобуса долго ждать не пришлось. Подъехала машина прямо из парка, потому сели все, даже еще часть сидячих мест осталось. Так что поехали с комфортом.
Только смотрит Григорий Александрович, что водитель машину как-то странно ведет – то остановки мимо проезжает, то двери в процессе езды внезапно открывает, то тормозит, то гонит. Народ тоже это примечать стал, волноваться даже начал, вопросы с мест кондукторше задавать. Та только руками разводит, но ответа дать не может. Нет у ней объяснения этой аномалии.
И когда водила очередной раз промахнулся мимо остановки метров на тридцать, народ начал орать и скандалить. А как не скандалить, коли он посреди огромной лужи остановился? В общем, начали люди разные правдивые слова говорить, а один ярый пенсионер с палочкой, по виду, так ветеран измаильского штурма, даже начал этой самой палочкой размахивать. И тут из кабины высовывается водитель и мило и интеллигентно говорит с кавказским акцентом:
– Дорогой пассажир! Зачем так кричишь?! Не видишь, я здесь еще с управлением не разобрался.
После этих слов почему-то все пассажиры разом встали со своих мест и поспешили к выходу. Видно, все уже доехали.
Вот такая приключилась история с выдающимся филологом Григорием Александровичем, что полна непринужденной наставительности и душеполезной для пылкого юношества поучительности, когда он совершал поездку на общественном транспорте.
frau_kam
December 28 2011, 11:06:56 UTC 7 years ago
papa_gen
December 28 2011, 11:28:50 UTC 7 years ago
nimmerklug
December 28 2011, 13:05:42 UTC 7 years ago
Наблюдение же, что филологические штудии взлохмачивают космы заслуживает отдельной похвалы своею точностью.
papa_gen
December 28 2011, 16:37:36 UTC 7 years ago
vavla
December 28 2011, 11:18:35 UTC 7 years ago
<<После этих слов почему-то все пассажиры разом встали со своих мест и поспешили к выходу.
Когда же наш водитель (Горбачев-Ельцин-Путин-Медведев) с упрвлением разберётся? Большинству некуда выходить.
papa_gen
December 28 2011, 11:28:22 UTC 7 years ago
vavla
December 28 2011, 11:44:24 UTC 7 years ago
patuljka
December 29 2011, 00:46:09 UTC 7 years ago
papa_gen
December 29 2011, 07:38:51 UTC 7 years ago
amir_ana
December 29 2011, 02:21:34 UTC 7 years ago
papa_gen
December 29 2011, 02:48:56 UTC 7 years ago
"Глоттохронология (от греч. glotta - язык, chronos - время и logos - слово, учение) - область сравнительно-исторического языкознания, занимающаяся выявлением скорости языковых изменений и определением на этом основании времени разделения родственных языков и степени близости между ними. Хотя для их установления можно исследовать разные уровни родственных языков (в частности, фонологический и грамматические), как это делается при выяснении относительной хронологии внутри истории одного языка, наиболее достоверные количественные результаты для исторического языкознания дает статистическое исследование словаря (лексикостатистика)."
Вяч. Вс. Иванов. Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. - С. 109.
Глоттохронология хеттов почему-то очень популярна. См. там же: С. 93:
"Наиболее достоверные результаты в генеалогической классификации языков могут быть получены при сравнении морфологических показателей, легкость сравнения которых определяется, во-первых,семантическими причинами (ограниченностью набора возможных грамматических значений во всех языках мира и их исключительной устойчивостью при четкости вероятных смысловых изменений, подчиняющихся строгим правилам: морфа, обозначающая наклонение или вид, может приобрести значение времени и т. п.), во-вторых, принципом морфонологического характера, согласно которому из всех фонем каждого языка в окончаниях используется относительно небольшая часть. Это облегчает установление соответствий междуязыками, особенно в тех случаях, когда совпадающие формы образованы от одинаковыхкорней и соответствие простирается на всю словоформу (ср. ст.-слав. jes-mь,др.-инд. as-mi, хет. esh-mi 'я есмь' из общеиндоевроп. *es-mi, ст.-слав. jes-tь,др.-инд. as-ti, хет. esh-ti 'oн есть' из общеиндоевроп. *es-ti и т. п.). В языках,использующих морфонологические чередования, которые связаны с изменением местасловесного ударения в словоформе, могут быть отождествлены друг с другом попроисхождению и целые группы словоформ, связанные друг с другом в пределах одной парадигмы (др.-инд. han-ti, хет. kuen-zi 'он бьет, убивает' из общеиндоевроп.*gwhen-ti, др.-инд, ghn-anti, хет. kunanzi из общеиндоевроп. *gwhn-onti: древнее место ударения в хеттской клинописи передается сдвоенным написанием гласных как "долгих")".
Вяч. Вс. Иванов.
Мне поясняли значимость хеттского языка для реконструкции праиндоевропейского языка, но я, честно, ничего не понял. Главная заковыка для меня, как они узнают, какие гласные были в этом языке, ибо в хеттской клинописи гласных не было. Далее, куда отнести, если такие, конечно, были, т.н. полугласные звуки, как они обозначались и как себя вели, как гласные, как согласные или и так и сяк.
Например звук, обозначаемый в белорусской графике буквой "Ў" в западно-русских диалектах, включая белорусские, ведет себя как типичный согласный звук. Но в Черниговской области иногда вдруг может разрастись до полноценной гласной, т.е. скажут не "Ўсход", близко к "Всход", а "Усход"... Еще и так могут сказануть: "Солнышко узашло". Примерно как у ранних латинян со звуком, что обозначался буквой "V". Т.е. там было время, когда звуки "У" и "в" почти стали тождественны. А в некоторых польских диалектах к этому звуку "Ў" вплотную подходит твердое Л ("Ł") при том, что в мягком варианте ("L") оно ведет себя вполне так же как в русском языке. Т.е. тут вообще очень много тумана.
Но люди что-то там анализируют, какие-то математические методы запускают, от того почти все они ходят с всклокоченными волосами.
Я бы тоже всклокоченный ходил, кабы этим занимался... Но, если честно, ужасть, как интересно.
amir_ana
December 29 2011, 04:26:50 UTC 7 years ago
papa_gen
December 29 2011, 04:28:19 UTC 7 years ago
amir_ana
December 29 2011, 04:25:42 UTC 7 years ago
papa_gen
December 29 2011, 04:28:55 UTC 7 years ago
elenas
December 29 2011, 06:59:27 UTC 7 years ago
papa_gen
December 29 2011, 07:38:11 UTC 7 years ago
iraizkaira
December 29 2011, 19:09:39 UTC 7 years ago