Взгляни на звезды: много звезд
В безмолвии ночном
Горит, блестит кругом луны
На небе голубом.
Евгений Боратынский
В безмолвии ночном
Горит, блестит кругом луны
На небе голубом.
Евгений Боратынский
Грустно мне и зело печально! Толико печально, будто пудовая верига висит, раскачиваясь, на сердце моем. Ужас леденит душу, уши шевелятся сами собой, а глаза вращаются в разные стороны. И тому есть веская причина. Причина, имеющая такой вес, что и придавить непривычного человека собой может, остановить в нем движение умственных соков, погрузив даже не в деменцию, но в изумление на всю оставшуюся жизнь.
Случайной оказией узнал, что вирус пацифизма столь глубоко проник в наш социум, что дети, эти наши надежда, защита и опора в дряхлой старости, перестали играть в войнушку. Не знаю там, как в "дочки-матери", но в войнушку не играют - факт. Подумать только, великая игра, где главным было не убить понарошку как можно больше противников, а доказать хотя бы одному, что ты его убил, канула в Лету! Мы потеряли целый пласт культуры и потеряли безвозвратно! А вместе с этой игрой мы потеряли хороший аппетит и крепкие желудки юной поросли.
Раньше, помню по себе, набегавшись по кустам и дворам, участники боевых действий за раз уминали под умиленные взоры мам и бабушек все то, что сердобольные родители наготовили. И все шло в прок. Никто поносами и заворотом кишок не страдал, да и жирдяев особых не было. А нынешние... На иного посмотришь, страшно становится - пончик, колыхающийся при каждом шаге, глаза которого ничего не выражают.
Не удивительно, что нынешние дети мечтают не о том, чтобы стать героями или отважными товароведами, они мечтают о том, чтобы в животе не было вздутия, несварения, урагана, метеоризма, запора и диареи. Таков наш век, что даже у племени младого отнял игрушечный пулемет, всучив огромный шаробразный леденец на пластиковой палочке, содержащий внутри в качестве бонуса химический бубль-гум. Поистине, в страшные времена живем!
Толи дело в годы нашенского детства. Живо помню, как мне однажды попала картинка, живолисующая быт наших далеких предков. На первом плане неведомый мастер изобразил двух мужичков с окладистыми бородами в меховых безрукавках, что бодро несли на перекладине привязанную за ноги убиенную на охоте косулю В руках у мужичка, что шел первым, бы каменный топор. Этим живописец показывал как орудие охоты, так и намекал на особливую могутность данного мужика в беге - догнать косулю и тюкнуть ее на бегу топором по голове не всякий олимпийский чемпион может. А тут вот он, скромный герой глубокой античности, что каждый день носится по лугам и полям ради прокорма себя и домочадцев, не требуя себе не то что золотой медали, а даже лаврового венка. Какой там лавр, жена не попалит добычу на костре, и уже хорошо, а уж коли лебедой посыпет, да подаст корешков, что накопала за день, так и совсем хорошо - в корешках сила!
Но больше всего меня пленял вождь, что важно стоял на высокой кочке, озирая окрестности строгим, я бы даже сказал, суровым взглядом. Его великолепная борода развевалась на ветру, открывая вид на великолепную щетину, что кустилась на его мужественной груди. Помимо щетины, грудь отважного вождя украшало шикарное ожерелье из клыков саблезубого тигра. В правой руке у него была палица из берцовой кости мамонта, а в левой он небрежно держал за уши зайца, несомненно, забитого этой самой палицей. Если честно, я одно время мечтал стать этим вождем, чтобы бегать за зайцами по лесу и забивать их гигантской палицей. Такое влияние оказала на меня картина анонимного живописца.
Но вскоре все переменилось, и мечты о вождизме сменились более прогрессивными вожделениями. Я мнил себя капитаном гигантской субмарины, что бороздила океанскую бездну в поисках атомных подлодок вероятного противника. Найдя такую, моя лодка бесшумно подкрадывалась к ней, а потом хватала ее специальными колоссальными клешнями, сделанными на манер лангустовых, и увлекала ее в пропасть, где отдавала на съедение гигантским кальмарам, что высасывали из «Наутилуса» или «Поляриса» все содержимое, включая атомные ракеты. Один раз даже авианосец на дно утянуть получилось, такая могутная подлодка была.
Помимо поиска и потаенного изничтожения подлодок противника, еще занимались всякой наукой – вступали в контакт с представителями внеземных цивилизаций, чьи тарелки, приводнившись, оказывались на океанском дне. Выспрашивали выведывали у них секреты, могущие повысить обороноспособность державы, а выведав, прихлопывали за ненадобностью и во избежание пандемий и нашествия насекомых.
Еще занимались подводной археологией, выискивая кладбища испанских галеонов, что везли несметные сокровища в Испанию из Нового Света. Один раз столько сокровищ нашли, что подлодка еле от дна поднялась. А когда доплыли, оказалось, что пиастрами и дублонами можно вымостить шоссе от Ленинграда до Москвы. Угу. И еще оставалось, чтобы на железной дороге того же направления уложить золотые рельсы.
И каждый раз, когда усталая подлодка из глубины приходила на базу, сокрытую в прибрежных пещерах, нас торжественно встречали с оркестром. Команде вручали жареных поросят, а мне дарили берцовую кость мамонта и битых зайцев по числу потопленных вражьих наутилусов.
Правда, мечты о подводной карьере мне быстро наскучили. Во-первых, что за прок в поисках дублонов, коли они в кармане потом не гремят, а идут на изготовление кирпичей, а во-вторых, я быстро понял, что океанская бездна все-таки конечна, и скоро выискивать в ней научные диковины станет сложно, а потому переключился на бездны космические.
Стал в мечтах воображать себя академиком, что посылает научные экспедиции в неизведанные глубины космоса. Тысячи раз пред моим внутренним взором вставала такая картина: зал ЦУПа, идет сеанс связи с экспедицией, посланной в созвездие Лебедя. Беседуем с руководителем экспедиции профессором Почечуевым. Он сообщает о проделанных наблюдениях и экспериментах, показывает с гордостью нимфазорию, что уже выросла до размеров крысы... И тут, внезапно, раздается дикий скрежет, вопли, а потом взрыв. Изображение на экране гаснет. А спустя время в эфире раздается еле слышный неровный голос:
- ЦУП, ответьте...
Пытаемся выйти на связь, но связи нет. И только голос из глубин космоса продолжает шептать:
- ЦУП, ответьте...
Не теряя присутствия духа даю команду:
- Телеметрия!
Встаю из-за пульта и иду к огромному панорамному окну, остекленному одним куском стеклоподобной стальной брони. Приносят телеметрию - широкий рулон перфорированной бумаги. Лихорадочно кручу рулон, смотрю и роняю его на пол. Поднимаю голову и смотрю в звездное небо, туда, откуда несется к нам неровный шепот: "ЦУП, ответьте..." Скупая мужская слеза катится по моей щеке, и что-то сдавливает дыхание. Собрав волю в кулак и подавив эмоции говорю бесстрастно:
- Мы их потеряли.
А спустя мгновение бросаю сухо:
- Готовьте к старту экспедицию профессора Чулымского - человечество не имеет права ни на секунду оставлять исследования космоса.
Срываю с себя белый халат и широким шагом ухожу из ЦУПа, краем глаза видя, как рыдает севшая на корточки юная аспирантка.
Выйдя из здания, широко вдыхаю свежий воздух, наполненный пьянящим ароматом луговых трав и недалекого леса. Вдыхаю и иду домой, где ждет меня супруга, дети, котлета из зайца, что я сам подстрелил в лесу накануне, палица из берцовой кости мамонта, что в прошлом году подарил мне одноклассник-археолог. Иду, а пропахшие межгалактической пылью космолетчики в шлемах с похожими на рога антеннами, крутящимися радарами и разноцветными мигающими огоньками отдают мне честь.
Такие мечты были у нас, богатырские, прямо скажем, мечты, не то, что у нынешнего племени., что так и норовит достичь всего, не прилагая никакого труда, разве что таблетку выпить или порошок какой. На этой почве даже произошел один весьма примечательный для пылкого юношества случай. Он произошел с музейной работницей Ангелиной Ричардовной и ее пятилетним сыном Витей.
Нет, папа у Ангелины Ричардовны не был шпионом, что изобильно посылаются к нам для вынюхивания и высматривания коварной англичанкой. Он даже не был шотландским специалистом, что был выписан в Бугульму для налаживания автоматической итальянской линии по вязке капроновых чулок. Просто дедушка у Ангелины Ричардовны увлекался историями про короля Ричарда Львиное Сердце, вот и прозвал своего отпрыска в честь сего славного воителя. Хорошо, что дедушка не увлекался всемирной революцией, а то была бы старший экскурсовод Стальевной, а то и Вилоксоровной.
Папа у нее тоже взгляды имел. Он дочку в честь борцуньи за права афроамериканцев Анджелы Дэвис назвал. Кабы сын родился, обозвал бы Луисом в честь Луиса Корвалана, такой активист советского Фонда мира был.
Но Анджела Ричардовна, походив шестнадцать годочков с такими именованиями, при выдаче паспорта потребовала переименовать себя в Ангелину Романовну. Обаче родитель ее имя менять отказался, а потому, произведя ее в Ангелины, тогдашнее милицейское начальство оставило ее Ричардовной, дабы не нарушать милицейскую отчетность. Ну, а потом как-то притерлась она к отчеству, да и подросшие мальчишки перестали вдруг ее дразнить, начав больше внимания уделять ее формам. С одним из них, самым вредным, она даже образовала ячейку общества.
Понятно, что ячеек без детей не бывает. Они во всякой нормальной ячейке сами заводятся. Третьим завелся Витя. И вот, когда приближался его первый юбилей – пять лет, он заявил, чтоб ему подарок не дарили, а пошли с ним в торговую точку, где он сам себе подарок и выберет. Задача же родителей оплатить вожделенное.
Посовещавшись, родители согласились. Бывший вредный мальчишка, а ныне витин папа выделил деньги на подарок, и Ангелина Ричардовна пошла с сыном за покупкой. Только сынишка выбрал какой-то странный маршрут, что скоро уперся в аптеку. Полагая, что юбиляр хочет выклянчить гематогену и еще чего аптечно-вкусного, старший экскурсовод, ничего не подозревая, вошла в обиталище провизоров. Тут-то и выяснилось, что главный подарок Витя себе присмотрел именно здесь. Не обращая внимание, на публику, он произнес:
– Мама, купи мне...
Тут громко, на всю толпу было названо лекарство, что активно рекламируют как радикальное средство по улучшению мужской потенции и мочеиспускания.
– Витя, да зачем он тебе? – вопросила фраппированная мамаша.
– А я съем таблетку и просто стану мужчиной, – ответил ей хитроумный отпрыск.
Вот такая во всех смыслах наставительная и нравоучительная для пылкого юношества история произошла с музейной работницей Ангелиной Ричардовной, когда она пошла с сыном подарок ему покупать.
April 18 2012, 18:31:51 UTC 7 years ago
April 18 2012, 18:36:13 UTC 7 years ago
April 19 2012, 05:52:11 UTC 7 years ago
Дочь моего знакомого, будучи тогда четырёх лет от роду, застала как-то отца своего совершенно врасплох, спросив его, пришедшего с работы и уплетающего законную вечернюю котлету: "Папа, а когда я буду заниматься сексом?"
Котлета осталась недоеденной.