***

Милостивый государь Генрихъ Ѳедоровичъ!

Въ нашемъ герцогствѣ лилiй, конечно же, всѣмъ управляютъ дамы. И недавно, въ Домѣ толерантности, учиненъ былъ диспутъ межъ знатнѣйшими фамилiями тосканскими: Клавдiя Холодецъ публично защищала тезисъ, будто всѣ должны получать высшее образованiе, Патрицiя Молодецъ утверждала, что только половина, а Джулiя Колодецъ — что никто. Мнѣнiя публики раздѣлились. Склоняются, однакожъ, что послѣднее всего правильнѣе, ибо въ отрядъ полковника фонъ Мартирена къ лонгобардамъ и херускамъ еще и кимвровъ и тевтоновъ нанять предположено. А казна не бездонная.

Прикащица верьхней образовательной расправы, совершая еженощный обходъ школъ, возвела очи горѣ и узрѣла: небеса затянуты мглой, то алой, то зеленой, то лиловой, и не видно ни Медвѣдицы, ни Орiона, ни черной дыры, ни бѣлаго гиганта, ни краснаго карлика. «Како, — рекла она въ сердцѣ своемъ, — школяры нравственный законъ постигать будутъ?» И велѣно при каждой школѣ построить башню, обнести оградой и выкопать точило, а на башнѣ телескопъ поставить. Дьякъ астрономической избы Винiусъ въ расправу доложилъ, что въ городѣ сквозь мглу и въ телескопъ ничего увидѣть не можно, да никто его не послушалъ, и все то рѣшено исполнить.

На площади Республики возведенъ дощатый помостъ, гдѣ помянутый Вами Альфонсъ Хонигъ танцуетъ жигу. То слѣва направо пройдетъ и колѣнце выкинетъ, то справа налѣво — и другое, то въ срединѣ колесомъ вертится. А старшины и гистрiоны тосканскiе стоятъ рядомъ и говорятъ: «Вахъ, какой хорошiй человѣкъ Альфонсъ Хонигъ! Вахъ, какая у него хорошая диссертацiя! Вахъ, ѳеатральная изба безъ него никако устоять не можетъ и во всеконечное разоренiе придетъ!»

Недавно сыскано неизвѣстное прежде стихотворенiе Данте.

Мое отечество немыто,

Оно порокамъ платитъ дань.

Ему бъ англiйское корыто

Или нѣмецкую лохань!

Но за альпiйскою стѣною

Меня не сыщетъ сераскиръ,

Не сможетъ моего покою

Нарушить голубой мундиръ.

И то стихотворенiе грандука повелѣлъ читать еженедѣльно во всѣхъ школахъ, дабы тѣмъ воспитывалась любовь къ отечеству.

Вамъ и дражайшей и пышнѣйшей Доротеѣ Ивановнѣ за кулечикъ морской травы сугубая благодарность.

Вашего высокоблагородiя усерднѣйшiй богомолецъ и нижайшiй слуга

Ѳеофанъ Мракобѣсовъ.