9 октября 2017
Заключение Экспертного совета ВАК о диссертации В.Р. Мединского
Вольное сетевое сообщество «Диссернет»
От «Диссернета»:
Несмотря на то, что «Диссернет» не имеет отношения к ЗоЛУСу Мединского, мы стараемся освещать эту историю и переживаем за её успешное завершение вместе с остальным научным миром. Текст полной версии "Заключения" предоставлен Иваном Бабицким и получен им от одного из членов Экспертного совета ВАК по истории.
________________________________________
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЭКСПЕРТНОГО СОВЕТА ВЫСШЕЙ АТТЕСТАЦИОННОЙ КОМИССИИ ПРИ МИНИСТЕРСТВЕ ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ИСТОРИИ О РЕЗУЛЬТАТАХ РАССМОТРЕНИЯ ЗАЯВЛЕНИЯ О ЛИШЕНИИ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ
Рассмотрение заявления В. Н. Козлякова, К. Ю. Ерусалимского и И. Ф. Бабицкого о лишении В. Р. Мединского ученой степени доктора исторических наук и установление степени правомерности и обоснованности их претензий выявило следующее.
1. Полнота отражения основных положений диссертации в печатных работах автора, опубликованных в ведущих рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК РФ, в целом соответствует требованиям Положения о порядке присуждения ученых степеней, действовавшего на момент защиты диссертации.
2. Процедура защиты диссертации В. Р. Мединского в диссертационном совете Д 212.341.02 по историческим и политическим наукам на базе Российского государственного социального университета, квалификации научного консультанта, членов диссертационного совета, официальных оппонентов и ведущей организации соответствовали формальным требованиям Положения о совете по защите диссертаций, действовавшего на момент защиты.
3. В диссертационном исследовании не выявлено необоснованных заимствований из работ других авторов. Такие заимствования имеют место в тексте автореферата, в абзацах, в которых излагается существо авторской концепции и подхода.
Что касается содержательной стороны, то она требует развернутой оценки, поскольку в Заключении Диссертационного совета Д 212.015.11 на базе НИУ «БелГУ» о результатах рассмотрения заявления о лишении ученой степени доктора исторических наук Мединского В.Р, в пункте 9, декларируется отказ от рассмотрения содержания диссертации, со ссылкой на «нормативные документы ВАК», что не соответствует действительности: в пункте 70 «Положения о порядке присуждения ученых степеней» ВАК РФ от 24 сентября 2013 г. прямо указывается, что диссертационный совет "предоставляет в ВАК текст рассмотренной по заявлению о лишении ученой степени диссертации».
1. Актуальность общего направления исследования В. Р. Мединского — представления иностранцев о России и русских и презентация этих представлений в сочинениях иностранцев — несомненна. Стереотипные образы России в общественном мнении стран Запада во многом формировались несколько столетий назад и в ряде своих проявлений, с теми или иными вариациями, существуют по сей день.
2. Название работы — «Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV–XVII вв.», которое, одновременно, стало и предметом исследования (с. 9), следует признать некорректным. Такая формулировка не отражает предмет диссертационного исследования, поскольку является слишком абстрактной для исторического труда. Во-первых, в ней не упоминается субъект освещения российской истории (в чьем освещении?), не ясно, о чем или о ком идет речь. Во-вторых, объективность в освещении одного государства, социума, культуры и т.п. представителями других (современниками событий) в принципе не достижима. К ней может стремиться профессиональный историк, но не исторический индивид, воспринимающий культуру Друго-го/Чужого. Восприятие Другого всегда субъективно, оно определяется неосознаваемыми ценностями и установками своей культуры, историко-культурной средой воспринимающего субъекта, его индивидуальными особенностями и т.д. Восприятие может быть научно интерпретировано, но его нельзя оценивать в категориях «объективности» и «достоверности». Категория достоверности при-менима к оценке сведений очевидцев о материальных неодушевленных объектах, предметах, простых фактах, но не о людях другой культуры и их свойствах. Автор занимается «исправлением» неточностей и «искажений» реалий русской жизни в сочинениях иностранцев, не отдавая себе отчет в том, что для такого рода сочинений они естественны и неизбежны, так как это изложение впечатле-ний и определенного, обусловленного различными причинами, видения представителей другой культуры.
3. Заявленная В. Р. Мединским цель исследования: «анализ социокультурных и социально-экономических аспектов восприятия Московского государства в свидетельствах иностранцев» (с. 9) в сочетании с его хронологическими рам-ками («вторая половина XV–XVII в. — с. 7) не соответствует структуре работы. Из 366 страниц основного текста диссертации (разделы II–V, c. 69–437) 266 страниц (72% текста) посвящены второй половине XV–XVI в. Из оставшихся 102 страниц (раздел V) 36 страниц (с. 336–372) относятся к Смутному времени и лишь 65 страниц (с. 336–372) отведены периоду с 1613 по 1700 гг. Из записок иностранцев этого обширного, событийно насыщенного почти векового периода, автором рассмотрены только сочинения Адама Олеария, Адольфа Лизека и Иоганна Корба, а в числе не удостоившихся внимания диссертанта оказались десятки текстов, среди которых информативные и важные для исследования свидетельства Августина Мейерберга, Якова Рейтенфельса, Андрея Роде, лейб-медика царя Алексея Михайловича Самуэля Коллинза, Фуа де ла Невилля, Патрика Гордона и др. Принцип отбора источников автором не обоснован.
4. Сформулированная автором научная проблема, заключающаяся «в обобщении зарубежных материалов, касающихся важнейших аспектов российской истории второй половины XV–XVII веков и аргументированности доказательств их объективности» (с. 9), не выдерживает критики. «Обобщение материалов» не может быть научной проблемой, а конец фразы — «и аргументиро-ванности доказательств их объективности» — остается не раскрытым, неясным для читателя.
5. На с. 3 В. Р. Мединский представляет свой главный исследовательский принцип: «Взвешивание на весах национальных интересов России создает абсолютный стандарт истинности и достоверности исторического труда» (с. 3). Ме-жду тем это ложное положение, входящее в непримиримое противоречие с принципами научности, объективности и историзма (их перечисление во вводной части диссертации, таким образом, становится пустой формальностью). Этноцентризм/нациецентризм, в каких бы формах он ни проявлялся, никогда не выступал и не может выступать в науке в качестве критерия достоверности или служить основанием научного труда, стремящегося к объективности. Критерии достоверности исторического исследования определяются принципами и мето-дами, имеющими универсальный характер, не зависящими от национальной принадлежности исследователя. Другое дело — учет национальных (цивилизационных) особенностей развития изучаемого сообщества, что необходимо делать для всех социумов и культур с целью выявления общего и особенного в их развитии.
6. В историографическом разделе работы отсутствует значительное количество современных исследований проблемы. В конце XX — начале XXI в. бы-ла написана целая серия трудов известных российских историков (не говоря уже о зарубежных), посвященных образу России и русских в восприятии современников, в том числе и иностранцев, в изучаемый период (например, О. Г. Агеевой, М. М. Крома, Л. Е. Морозовой, В. Д. Назарова, А. И. Филюшкина, А. Л. Хорошкевич, М. По и др.).
Знакомство с историографическим очерком показывает, что характеристика работ предшественников выполнена весьма избирательно. Многие исследования, внесенные в список литературы, в историографической части диссертации не анализируются; принципиально важным изданиям (например, фундаментальным для изучения темы публикациям «Записок о Московии» Герберштейна 1988 и 2007 гг.) посвящено буквально по одному-двум абзацам (с. 44–45); новейшей литературе вопроса, внесшей принципиально новые взгляды на проблему и давшей первоклассные образцы публикационной культуры и научной критики сочинений иностранцев, отведено около трех страниц (с. 43–46).
7. Доказывая, что многие сочинения иностранцев изучаемого периода были тенденциозны, содержали недостоверные сведения, создавались под влиянием определенной политической конъюнктуры, формируя, по преимуществу, негативный образ Русского государства в общественном мнении их соотечественников и т.д., В. Р. Мединский не открывает ничего нового. Все это давно известно, прочно укоренилось в российской традиции историописания, восходя в базовых своих положениях как минимум к классическому труду В. О. Ключевского «Записки иностранцев о Московском государстве». О высокой степени субъективности подобных сочинений (как и вообще о высокой степени субъективности любого нарратива) говорится во всех базовых курсах по источниковедению и истории России, читаемых на исторических факультетах наших ВУЗов. Таким же хрестоматийным для учебных программ является тезис о преемственности, взаимосвязи (порой текстуальной), которая просматривается во многих сочинениях иностранцев о допетровской России, об особом влиянии на укоренение стереотипов о России «Записок о Московии» С. фон Герберштейна. Заявляя (на с. 438-439), что все это — результат его оригинального исследования, впервые им сформулированный и доказанный, В. Р. Мединский вводит читателей в заблуждение.
8. Сомнительными являются принципы формирования источниковой базы и методы источниковедческого анализа, применяемые автором, а в результате — вся совокупность промежуточных выводов, которые создают основу для общего заключения исследования.
Вполне естественно, что в диссертации В. Р. Мединского ядром источниковой базы, главным эмпирическим объектом его изучения выступают сочинения иностранцев о России указанного периода; на это справедливо указывает и сам автор, называя эти источники «основными» (с. 51). Однако при этом он считает достаточным использовать не собственно сочинения, а их переводы на русский язык. Между тем в докторской диссертации должны использоваться первоисточники на языке оригинала по наиболее исправным аутентичным изданиям. Это тем более важно, что в диссертации идет речь об интерпретации впечатлений западных авторов о России. Между тем выбор изданий имеет случайный характер. Так, например, записки Генриха Штадена использованы в диссертации по изданию 2002 г., хотя к моменту подготовки диссертации в свет вышло академическое двухтомное издание этого памятника под редакцией Е. Е. Рычаловского. Записки Жака Маржерета «Состояние Российской империи» анализируются по устаревшему изданию 1982 г., а не по новейшему 2007 г. под редакцией Ан. Береловича, В. Д. Назарова и П. Ю. Уварова.
Привлечение только переводов приводит к особо досадным последствиям там, где диссертант пытается давать оценки терминологии авторов сочинений о России. В. Р. Мединский как будто не осознает, что термины, о которых он пишет, принадлежат не оригинальным текстам, а их переводам на современный русский язык. Так, на с. 184-185 он упрекает Герберштейна за то, что он назвал князя древлян Мала «государем», хотя «статус государя он не имел». Затрудни себя автор обращением к оригиналу, он бы мог увидеть, что в латинском тексте стоит термин princeps, а в немецком — Fürst. И то и другое слово соответствуют русскому князь (каковым и назван Мал в летописях); таким образом, «государь» является результатом вольного перевода, сделанного нашим современником, автор же курьезно обвинил в применении этого термина Герберштейна.
Намерение В. Р. Мединского провести глубокое и всестороннее изучение записок иностранцев в сравнении с «российскими документальными источниками, касающимися конкретных событий и фактов» (с. 8) можно признать перспективным. Действительно, проблема верифицируемости, проверяемости информации, содержащейся в том или ином источнике, решаема только в контекстном перекрестном сравнении. Оно дает простор для использования методов компаративного анализа и позволяет ответить на ряд действительно важных в рамках заявленной проблемы вопросов.
Автор диссертации относит весь массив источников русского происхождения к группе дополнительных (с. 52) и дает их перечень, объединяя по видовому признаку: актовый материал, приказная документация, судебные дела, летописи и хронографы, писцовые, таможенные и записные книги, публицистические сочинения XVI–XVII вв. и другие источники нарративного характера. Практически все перечисленные источники на сегодняшний день опубликованы, однако В. Р. Мединский отмечает, что он широко привлекал и неопубликованные архивные документы, хранящиеся, главным образом, в РГАДА и отчасти в архиве СПб ИИ РАН. В списке использованных источников и литературы всего указано 13 позиций в рубрике «архивные источники». Но есть основания полагать, что В. Р. Мединский едва ли работал с указанными им архивными делами. В его сочинении, на почти четырехстах страницах основного текста, удается обнаружить всего 13 ссылок на архивные фонды, имеющие откровенно номинальный характер (с. 100, 106, 181, 240, 249, 257, 287, 297, 325, 332, 274, 408 и 426). Чаще всего это «глухие» ссылки на дело или просто на опись без указа-ния листов; иногда — с указанием общего количества листов в единице хране-ния (например, «РГАДА. Ф. 32. Д. 1 (1488–1489). Л. 1–204», с. 181). Ссылки на конкретные листы дела приведены всего в пяти случаях. Это показывает, что автор, скорее всего, не работал с архивными документами (его занятость в читальном зале РГАДА документально не зафиксирована), а черпал самые общие сведения о содержащейся в них информации из путеводителя по архиву, а в лучшем случае — из описей, ориентируясь на имеющиеся там заголовки дел или документов. На часть архивных дел, отмеченных в списке использованных источников, в тексте нет даже ссылок.
С «недостоверными» и «тенденциозными» источниками диссертант не церемонится. Он может просто заявить, что «на самом деле все было не так», не обременяя себя поиском доказательств. В иных случаях он прибегает к другому приему: использует оценки из сочинений одних иностранцев в качестве критики мнений других, не учитывая, что и те, и другие могут быть равно пристрастны-ми в своих суждениях. Так, например, высоко оценивая достоверность сведений С. Герберштейна о русской армии (с. 220), автор отчего-то признает «недостоверным» аналогичное описание полевых станов русской армии, данное Р. Ченслером (с. 234); А. Контарини и Г. Перкамот отзывались о Иване III положительно, а Герберштейн — нет, значит, «совершенно очевидно, что австрийский дипломат умышленно очернил Ивана III» (с. 199, 206).
В отдельных случаях такое противопоставление сведений разных авторов выглядит откровенно курьезно. Так, на с. 239 автор пишет: «Противоречивы и сведения Ченслора о бедных людях. Утверждая, что «нет народа на свете, который бы жил так нищенски, как живут здесь бедняки, и что богатые не заботятся о них», он в то же время сообщал о благотворительной деятельности монахов. Вообще данные Ченслора о существовании в Русском государстве нищих и бедняков противоречат известиям Барбаро и Контарини о большом количестве продуктов на русских рынках, которые стоят сущие копейки». Как сообщения авторов конца XV в. о дешевых продуктах на рынках могут опровергать существование более чем полвека спустя (в 1550-е гг.) в стране бедняков, остается загадкой — свою «логику» автор не раскрывает.
В. Р. Мединский, желая доказать необоснованность тех или иных сведений, приводимых в записках иностранных авторов, часто ссылается на информацию, содержащуюся в русских летописях, вероятно, считая ее абсолютно достоверной и очевидно не придавая значения тому, что летописи сами по себе сложный источник, нуждающийся в специальной источниковедческой критике и перекрестной проверке с помощью анализа источников другой видовой принадлежности. При этом он игнорирует сведения других русских источников, если они противоречат его тезисам. Например, многократно опровергая ложные, по его мнению, свидетельства иностранцев о пьянстве русских священников (с. 341, 440 и др.), диссертант обходит вниманием материалы Стоглавого собора 1551 г., где этот порок духовенства был признан самой Русской Православной церковью. Утверждая, что крымцы в 1521 г. дошли только до Коломны, автор ссылается на Воскресенскую летопись, игнорируя показания ряда других, из которых следует, что отдельные отряды достигали подмосковных села Воробьева и Николо-Угрешского монастыря. Диссертант отвергает известие Герберштейна о получении крымским ханом грамоты с обязательством платить дань, хотя аналогичная информация есть в Разрядной книге — официальном документе, к которому ни у одного иностранца доступа не было.
9. Некоторые фрагменты диссертации В. Р. Мединского представляют со-бой изложение выводов других исследователей, лишенное оригинальности и вдобавок некорректно выполненное. Так, например, большая часть раздела III (с. 182–223) посвящена анализу фактических и интерпретационных ошибок С. Герберштейна, несмотря на то, что подобная работа была проведена комментаторами издания «Записок о Московии» 1988 г. Пересказывая содержание комментариев, В. Р. Мединский ссылается не на них, а на источники комментаторов, при этом не всегда делая это умело. Уличая Герберштейна в желании придать больше достоверности его рассказу о крымском набеге 1521 г., В. Р. Мединский пишет, что австриец указывал на получение информации от польских послов, «которые и стали его информаторами». Диссертант ссылается на сле-дующее издание: «Русская историческая библиотека, т. 35, № 90, с. 605–607» (с. 223). Обратившись к комментариям в издании «Записок…» Герберштейна, увидим, что их авторы указывают: «Литовское посольство во главе с Богушом Войтковым находилось в Москве с 29 авг. по 4 сент. 1521 г. (Сб. РИО. — Т. 35. — № 90. — С. 605–607)» (См.: Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 340). Очевидно, что В. Р. Мединский, во-первых, не видит разницы между литовскими и польскими послами, хотя в то время Польша и Литва, находясь в династической унии, обладали отдельными дипломатическими ведомствами, а во-вторых, путает два широко известных дореволюционных серийных издания источников — «Русскую историческую библиотеку» и «Сборник Русского исторического общества», вероятно, попросту переписав неверно понятые им данные из комментариев к изданию 1988 г.
10. Фактические ошибки в диссертации многочисленны. Ряд из них справедливо указан в апелляционном письме. Но есть и немало других, которые также могут считаться грубыми. Автор полагает, что в конце XV в. существовала Украина, которая «тогда называлась Литвой» (с. 87); что Далмация в то же время была одной из областей Югославии (с. 152). Он, очевидно, не видит разницы между белым и черным духовенством, когда опровергает сведения Герберштейна о бедственном материальном положении русских священников, напоминая о том, что в XVI в. Русская церковь была крупным земельным собственником «и ни в чем не нуждалась» (с. 212). Автор упрекает Герберштейна за то, что он проводил границу между Европой и Азией по Дону (с. 221), не подоз-ревая, что это традиция, идущая с античных времен. Он путает хрестоматийные даты (набег на Москву Девлет-Гирея датирует 1570 г. вместо 1571 — с. 262; введение опричнины 1566 г. вместо 1565 — с. 265; поход Ивана III на Тверь 1520 г. вместо 1485 — с. 302); утверждает, что Земский приказ был основан только в конце 1570-х гг. (с. 277), хотя первое упоминание этого учреждения в разрядных книгах относится к 1572 г.; опровергая сведения Дж. Флетчера (ко-нец XVI в.) о пьянстве русских и обращая внимание на то, что спиртные напитки в России можно было изготовлять только по большим церковным праздникам, т.е. несколько раз в году, подкрепляет эту информацию ссылкой на Уложение 1649 г. (с. 341), и так далее, и так далее.
Разумеется, отдельные недочеты, ошибки, неточности, опечатки могут быть в любом исследовании. Но в диссертации В. Р. Мединского их количество зашкаливает, являясь системной, качественной проблемой.
11. Следует констатировать, что диссертационное исследование В. Р. Мединского выполнено на крайне низком уровне. Объект, предмет, научная проблема, цель и задачи исследования определены непрофессионально, имеется несоответствие заявленных во введении хронологических рамок структуре и содержанию диссертации. Автор проигнорировал новейшие достижения российской и зарубежной исторической науки, осуществил произвольный и не мотивированный отбор источников, ввел в заблуждение диссертационный совет относительно использования архивных материалов, показал неумение в исполь-зовании методов историографии и источниковедения (особенно в области критики исторических источников). Основной текст диссертации представляет собой реферативное изложение многих известных современной исторической науке сведений, не содержащее нового научного знания, для него характерны логические несоответствия и многочисленные фактические ошибки.
Таким образом, диссертация В. Р. Мединского «Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV–XVII в.», защищенная на соискание ученой степени доктора исторических наук в диссертационном совете Д. 212.341.02 при Российском государственном социальном университете 27 июня 2011 г., по своему научному уровню не соответствует требованиям, предъявляемым к диссертациям на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальности 07.00.02 — Отечественная история. В ней не содержится положений, которые можно квалифицировать как научное достижение или решение важной научной проблемы. Следовательно, при присуждении В. Р. Мединскому ученой степени доктора исторических наук был нарушен критерий, сформулированный в п. 8 «Положения о порядке присуждения ученых степеней» от 30 января 2002 г., п. 7 «Положения о порядке присуждения ученых степеней» от 30 января 2002 г. в редакции от 20 июня 2011 г. и п. 9 «По-ложения о порядке присуждения ученых степеней» от 24 сентября 2013 г., что, согласно п. 44 «Положения о порядке присуждения ученых степеней» от 30 января 2002 г., п. 41 «Положения о порядке присуждения ученых степеней» от 30 января 2002 г. в редакции от 20 июня 2011 г. и п. 65 «Положения о порядке присуждения ученых степеней» от 24 сентября 2013 г. (с изменениями на 28 августа 2017 г.), является основанием для лишения ученой степени.
Председатель ЭС по истории /П.Ю. Уваров/
Докладчик /И.В. Курукин/
Секретарь ЭС по истории /Е.С. Марей/
Заявленiе членовъ экспертнаго совѣта
В связи с дискуссией в средствах массовой информации, возникшей вокруг заключения Экспертного совета ВАК по истории относительно диссертации В.Р. Мединского, члены Экспертного совета хотели бы обратить внимание на следующие обстоятельства:
1) Часто звучащее заявление о якобы имеющихся двух положительных заключениях (диссертационных советов при МГУ им. М.В. Ломоносова и при Белго-родском государственном университете) на диссертацию В.Р. Мединского не соответствует действительности.
Во-первых, диссертация В.Р. Мединского так и не поступила и не была рассмотрена в диссертационном совете Д 501.001.72 при историческом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова, а 7 февраля 2017 г. этот диссовет принял решение отказаться от рассмотрения дела о лишении В.Р. Мединского ученой степени доктора исторических наук, что и послужило в дальнейшем для ВАК основанием передать это дело на новое рассмотрение в диссертационный совет Д 212.015.11 при Белгородском государственном университете. Таким образом, никакого положительного заключения по диссертации диссертационный совет из МГУ не принимал.
Во-вторых, диссертационный совет в Белгородском университете, хотя и предоставил в ВАК свое заключение, но также НЕ РАССМАТРИВАЛ ПО СУЩЕСТВУ диссертацию В.Р. Мединского (а только текст заявления о лишении ученой степени доктора наук).
Поэтому такое рассмотрение диссертации по существу в итоге пришлось сделать Экспертному совету ВАК по истории. При этом Экспертный совет ВАК по истории действует полностью в рамках своих компетенций, так как является высшим экспертным органом по этой специальности в Российской Федерации и имеет право как соглашаться, так и не соглашаться с решением или мнением любого диссертационного совета.
2) В выступлениях в поддержку диссертации В.Р. Мединского часто говорится о том, что его нельзя лишать ученой степени, поскольку в его диссертации отсутствует плагиат. Но одно лишь отсутствие плагиата еще не является гарантией соответствия работы требованиям, предъявляемым к докторской диссертации. При этом утверждение о наличии элементов плагиата никогда не являлось главной претензией к автору ни со стороны заявителей В. Н. Козлякова, К. Ю. Ерусалимского и И. Ф. Бабицкого, ни со стороны членов Экспертного совета ВАК.
3) Всем членам Экспертного совета еще свыше года назад был передан для ознакомления текст диссертации В.Р. Мединского, и они имели полную возможность составить собственное представление о качестве этого текста и оценить справедливость заключения, подготовленного специалистами по теме диссертации. На заседании экспертного совета 2 октября 2017 г. состоялось обсуждение этого заключения, которое было одобрено 17 голосами «за» при трех голосах «против» и одном воздержавшемся, однако никто из коллег, в итоге проголосовавших против принятия рекомендации лишить В.Р. Мединского ученой степени доктора исторических наук, не высказывался в пользу того, что диссертация соответствует требованиям ВАК.
На том же заседании определенные вопросы были заданы и приглашенным туда представителям стороны, подавшей заявление о лишении ученой степени, а также пришедшим на заседание представителям В.Р. Мединского. При этом члены Экспертного совета были готовы задавать вопросы по сути работы ее автору, В.Р. Мединскому, однако в силу его отсутствия на заседании эти вопросы с очевидностью не могли быть заданы людям, которые не являются авторами текста диссертации и не несут ответственности за ее содержание.
4) Само по себе общее направление исследований, затронутое в диссертации, хорошо известно в исторической науке, и его актуальность и значимость никогда не подвергались сомнению. Однако суть выводов Экспертного совета в том, что отрицательно оценивается КАЧЕСТВО проделанной В.Р. Мединским работы и констатируется отсутствие у соискателя ученой степени базовых профессиональных навыков историка, и прежде всего научного источниковедческого анализа привлеченных им источников.
5) Звучащие в средствах массовой информации обвинения в «травле» В.Р. Мединского не имеют под собой оснований, поскольку заключение Экспертного совета ВАК не затрагивает ни личность, ни разнообразную деятельность В.Р. Мединского на занимаемых им постах. Однако члены Экспертного совета ВАК по истории, действуя в рамках нормативных актов, утвержденных Министерством образования и науки РФ, обязаны выносить свое суждение исходя из высоких научных требований. К этому же нас призывает и наша профессиональная этика, и желание сохранить престиж исторической науки. Попытки же придать процессу экспертизы диссертации В. Р. Мединского политическую или идеологическую окраску сознательно вводят общественность в заблуждение, они используются для того, чтобы отвлечь дискуссию из научной области в сферу полит- и информационных технологий.
Таким образом, рекомендация Экспертного совета лишить В.Р. Мединского ученой степени доктора исторических наук вызвана отнюдь не несогласием с его «видением истории» или с его «патриотической позицией». Мы глубоко убеждены в том, что неквалифицированная, непрофессиональная работа дискредитирует отечественную науку и тем самым может считаться антипатриотическим явлением.
Члены Экспертного совета ВАК по истории
д.и.н., профессор кафедры истории России XIX – начала XX в. исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова А.Ю. Андреев
член-корреспондент РАН, д.и.н., профессор, заместитель директора Института Африки РАН, профессор Д.М. Бондаренко
д.и.н., профессор Школы исторических наук Национального исследовательско-го университета «Высшая школа экономики» О.В. Будницкий
д.и.н., заведующий отделом палеолита Института истории материальной куль-туры РАН С.А. Васильев
д.и.н., ведущий научный сотрудник Института археологии РАН С.Ю. Внуков
д.и.н., профессор кафедры отечественной истории Вологодского государственного педагогического университета Т.М. Димони
д.и.н., профессор кафедры истории России до начала XIX в. исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова А.А. Горский, заместитель председателя Экспертного совета ВАК по истории
д.и.н., главный научный сотрудник Финансового университета при Правитель-стве Российской Федерации В.Г. Кикнадзе
д.и.н., декан историко-политологического факультета Пермского государственного национального исследовательского университета И.К. Кирьянов
д.и.н., профессор, зав.кафедрой истории России Северо-Кавказского федерального университета М.Е. Колесникова
д.и.н., профессор, ведущий научный сотрудник, руководитель Центра экономической истории Института российской истории РАН В.В. Кондрашин
д.и.н., профессор кафедры истории России средневековья и нового времени Историко-архивного института РГГУ И.В. Курукин
к.и.н., доцент Школы исторических наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Е.С. Марей, секретарь Экспертного совета ВАК по истории
д.и.н., профессор Уральского Федерального университета имени первого Президента России Б.Н. Ельцина О.С. Поршнева
д.и.н., ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН В.В. Рогинский
д.и.н., главный научный сотрудник Института российской истории РАН В.В. Трепавлов
д.и.н., профессор, главный научный сотрудник отдела средневековой археологии Института археологии РАН А.В. Чернецов
д.и.н., ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН И.А. Хормач
д.и.н., главный научный сотрудник, Института славяноведения РАН А.Л. Шемякин
д.и.н., главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН В.А. Шнирельман
October 16 2017, 05:03:41 UTC 1 year ago
October 16 2017, 08:13:02 UTC 1 year ago
Потому что, истинному патриоту все эти научные выбряки и причитания всяких профессоришек, про некую "объктивность", лишь помогают лишний раз понять, где мед, а где сусло.
Понятно же, что все вокруг против Руси Святой злобу вековую копят, а мы (истинно русския), есть светлые аггелы, херувимы и серафимы.
А кто против - тот пятаяколонна и гад.
October 16 2017, 13:49:49 UTC 1 year ago
October 22 2017, 08:56:47 UTC 1 year ago