Консулъ Фламиній и канунъ Тразимена у Силія Италика

Да ужъ, совѣтуютъ боги. Не воображайте, будто боги подобны вамъ, содрогающимся при звукѣ трубы. Вотъ мечъ — довольно такого авгура противъ врага, и прекрасное и достойное латинскаго воина предзнаменованіе даетъ десница при оружіи. Или, ​Корвинъ​, въ умѣ у тебя засѣло, чтобъ консулъ заперся за неподвижнымъ валомъ, а ​пуніецъ​ занялъ высокіе стѣны ​Арреція​, потомъ разрушилъ цитадель ​Кориѳа​, оттуда устремился къ клузійскимъ, а наконецъ, не претерпѣвъ ущерба, и къ римскимъ стѣнамъ? На войнѣ позорно пустое суевѣріе; одна только богиня имѣетъ силу — Доблесть въ груди сражающихся. Черными ночами меня обступаетъ вереница тѣней, тѣхъ, кого кружатъ омуты ​Требіи​ и воды Эридана, — ​непогребенное​ юношество. Дальше консулъ вооружается; у него трофейный шлемъ (8 стиховъ — описаніе и исторія), кольчуга (очень модная и хипстерская, желѣзо съ золотомъ, но короче — 2 стиха) и щитъ. Щитъ простой: «его украшали пятна кельтской крови отъ прежнихъ битвъ». Конечно, это понимается на (очевидномъ для читателя со школьнымъ образованіемъ) гомеровскомъ фонѣ. Сначала — отсылка къ спору ​Гектора​ съ Полидамантомъ:

Вотъ птица лучше всѣхъ: отечество въ бою

Спасать; и что тебѣ дрожать за жизнь свою?

И контрастъ съ гомеровскимъ щитомъ, такая антіотсылка — конечно, такое могло прійти въ голову только очень талантливому поэту.