Думалъ, выкладывать или нѣтъ; но призывовъ къ разврату, пьянству и…: philtrius

Думалъ, выкладывать или нѣтъ; но призывовъ къ разврату, пьянству и обжорству въ текстѣ не содержится, а нехристiанскихъ чувствъ не больше, чѣмъ въ среднемъ въ полудохломъ журналѣ. Потому вотъ.
Лжеюзеру

mike67 эпистола пятая.

Мнѣ снилось, милый другъ, какъ въ упоеньи страсти
Искалъ нашъ новый мэръ употребленья власти:
До первыхъ пѣтуховъ и въ книгахъ, и въ сѣти
О пробкахъ все читалъ, что только могъ найти.
Вотъ штопоромъ зоветъ пронзить упругость пробки
Поэтъ — и взоры дамъ уже не будутъ робки.
Гдѣ штопоръ взять такой, чтобъ пробку побороть?
Но случай подсказалъ и умудрилъ Господь.
Взревѣлъ, какъ дикiй звѣрь, сверхмощный истребитель,
Пилотъ его вознесъ въ подзвѣздную обитель,
Затѣмъ вернулъ къ землѣ съ заоблачныхъ вершинъ
И штопоромъ вошелъ въ скопленiе машинъ.
Превыше чаянiй тогда послали боги:
Ни пробки, ни машинъ, ни самыя дороги.
Былъ мэръ доволенъ симъ и даже безъ ума,
Продолжить дѣйствiе онъ возжелалъ весьма,
Ужъ подписалъ приказъ, но — вотъ тебѣ гостинецъ! —
Сломали всѣ крилѣ остзеецъ и грузинецъ.
А Лупусъ между тѣмъ, чтобъ мигъ не упустить,
Съ армадою Минобръ рѣшился захватить.
Старушка Ларина со всѣхъ болотъ, съ пригорковъ
Усильно собрала сто двадцать тысячъ орковъ,
Сто троллей наняла для битвы сѣтевой;
Тогда по всѣмъ сѣтямъ раздался грозный вой,
И Лупусъ армiю, бiя коня подъ ребра,
Несмѣтную повелъ на штурмъ твердынь Минобра.
Но оркамъ чтобъ однимъ его не штурмовать,
Онъ русскихъ классиковъ рѣшилъ на помощь звать.
Призвавши, имъ изрекъ: «Какъ судьбы ваши жалки!
Кто будетъ васъ читать безъ фухтеля и палки?
Кто будетъ вытирать съ изданiй вашихъ пыль?
Кто вступится, когда васъ понесутъ въ утиль?
Такъ ополчимся днесь, чтобъ всѣмъ не впасть въ ничтожность:
Спасти почетъ и власть — послѣдняя возможность
Сегодня предстоитъ. Коликiй будетъ срамъ!»
Но Пушкинъ: «Дай вздохнуть несчастнымъ школярамъ,
Насильственныхъ страницъ напрасно не мусоля;
Чтобъ Пушкина читать, нужны покой и воля;
Не чувствуете вы, отнять сiе спѣша,
Какъ ускользаетъ вдаль поэзiи душа?
Изъ тысячи одинъ, затепливши лампаду,
Въ полнощномъ чтенiи всегда найдетъ отраду,
И слезы, и восторгъ съ собой наединѣ;
Изъ тысячи одинъ — другихъ не нужно мнѣ».
Сiе произнеся, онъ тотчасъ удалился,
Но мало кто за нимъ послѣдовать рѣшился.
Се Лупусъ на конѣ ведетъ свои войска
Безчисленной толпой, и цѣль уже близка.
…...............................................................................
Трехцвѣтный рѣетъ стягъ надъ крѣпостью Минобра,
Семижды обвила стѣна ее, какъ кобра;
Довольно у солдатъ щитовъ, мечей, брони;
Съ одними бъ орками управились они.
Фурсенко между тѣмъ сидѣлъ на шаткомъ тронѣ
Изъ сучьевъ и вѣтвей, подобяся Дидонѣ,
Со спичкою въ рукахъ; но, къ счастью, не таковъ
На бѣломъ скакунѣ отважный Кондаковъ:
Повсюду видѣнъ онъ, опасность измѣряетъ,
Робѣющихъ стыдитъ и храбрыхъ ободряетъ.
Вотъ Лупусъ подалъ знакъ военною трубой —
И орки подлѣ рвовъ вступаютъ въ жаркiй бой;
Имъ помощь подошла: Тургеневъ очень ловокъ
Въ мѣтаньи во врага булавочныхъ головокъ;
Толстой летитъ вдоль стѣнъ, какъ оный Черноморъ,
И манiемъ брады на всѣхъ наводитъ моръ,
А Достоевскiй самъ вдоль града разъѣзжаетъ,
Депрессiей грозитъ, уныньемъ поражаетъ,
И Маяковскiй мнитъ защитникамъ внушить,
Чтобъ революцiю рѣшились совершить;
Снотворной пеленой изъ конопли и маковъ
Ихъ бодрость усыпить пытается Булгаковъ;
Платоновъ тщится ихъ безумьемъ помрачить,
Котораго ничто не въ силахъ излѣчить;
Некрасовъ между тѣмъ успѣлъ схватить въ охапку
Въ панаевскомъ дому жену, кошель и шапку;
Душой миролюбивъ, онъ рыцарь лишь на часъ,
Зато на черный день гнѣздо себѣ припасъ.
Но Шолоху почетъ отъ прочихъ всѣхъ особенъ:
Сей витязь бо единъ врата попрать удобенъ.
Въ оплоты твердые ударилъ мѣднымъ лбомъ —
И всю вселенную потрясъ жестокiй громъ;
Запѣнились моря громадными волнами
И выслали на брегъ свирѣпыя цунами;
Второй ударилъ разъ — все нѣдро потряслось,
Врата повергнулъ въ прахъ, земную сдвинулъ ось.
Навстрѣчу Кондаковъ, имай одежды бѣлы,
Но орки тутъ въ него пустили тучей стрѣлы;
«Ты въ крѣпость не войдешь!» — онъ крикнулъ... Съ тучей стрѣлъ
Будильникъ прозвенѣлъ, я сонъ не досмотрѣлъ;
Но если не придетъ на помощь храбрый хоббитъ,
Захватитъ Лупусъ градъ и всѣхъ дѣтей угробитъ.
…...............................................................................
Но если до конца развѣять морокъ сна,
Надеждами душа и страхами полна:
Быть можетъ, новый мэръ, не въ добрый часъ упорный,
Бороться съ пробками оставитъ умыслъ вздорный;
Наивно ожидать, что Лупусъ, злой палачъ,
Разлюбитъ свистъ плетей, горохъ и дѣтскiй плачъ;
Но оркамъ — вѣрю я — Господь ума прибавитъ,
Вернутся въ прежнiй видъ и свой походъ оставятъ.
…...............................................................................