* * *

И со мной то же самое.

У меня тоже нѣтъ, ни въ прямомъ, ни въ обратномъ смыслѣ.

Я вышла. )) Но меня в вашей памяти действительно не должно быть.
На мой круг чтения повлиял не только учитель русской литературы, но и истории.

Вот кстати - у нас в 8 классе историк (он же классный руководитель) вел факультативный "творческий историко-литературный кружок", на котором мы писали стихи, всякое гонево, играли в пресс-конференции и т.п.

Этот кружок длительностью в 3-4 месяца повлиял на мое восприятие литературы, творчества и т.п. гораздо больше всего школьного курса литературы.

Свой пример приведу здесь в пример. Даже может и "вопреки" учителям.

учитель литературы не влиял, а вот учитель рисования - да!

второе не очевидно

У меня была кошмарная учительница литературы, по совместительству - парторг школы. Уроки были ужасны, признаться.
Класса с седьмого, кажется, я проверяла за неё сочинения, ей было некогда.
Но читать я научилась задолго до школы и отбить любовь к чтению оказалось невозможно.

На самом деле у меня были очень малоприятные отношения со школой.
Признаюсь, большее время жизни мне казалось, что только так и бывает.
Коренным образом моё отношение к школе вообще изменила та ситуация, которая была в школе у Гоша.

повлиял тем, что все, что проходили в школе по программе, я либо не читала, либо читала до того момента, как мы начинали это проходить, либо - уже после (школы). Но в целом - не особо.

Мне нравился учитель русского языка в 4-ом классе. Я даже ходил на его кружок. Кружок русского языка. Мужчина. После ушёл на пенсию. После этого учителя литературы влияния не оказывали.

Да, первый год средней школы. 1976-ой.

вузовский преподаватель - на 95 %

Хотелось бы ответить - "да", повлиял бы. Но вряд ли.

Никак, я всегда читал на несколько лет вперед программы, поэтому на уроках литературы маялся от скуки. )

В программе был рассказ Шаламова. В результате прочитал все сборники его рассказов. На этом все.

Не сказать, чтобы учительница был плохая, но свою "школьную библиотечку" сформировал сам.

Абсолютно не повлиял.

Да, очень сильно: любимый предмет, любимый преподаватель, а у нее - любимая ученица-вундеркинд :)
Но нашу Валентину Фёдоровну любили и другие ребятишки - в ней много материнского было, сердечного. Меня она откровенно прикрывала от претензий других предметников, чьи уроки я игнорировала. Но мой случай нетипичный.

У нас еще учитель рисования отличный был! :) Разрывалась между рисованием и словесностью.

В старших классах учитель литературы и русскаго языка не запрещал мне под партой читать грошовую фентези, это считается?
Зато влияние учителя истории ощущается и поныне.

А мне с 7-го, кажется, официально разрешили читать посторонние книги на уроках литературы. Даже не под партой.

На уроках истории дозволялось делать домашку по проклятым предметам, тоже официально :))).
Полагаю, мы были лишними в то время и в том месте.

В нашей школе русский язык и литературу преподавала Ираида Лазаревна Магид. Повернись мир по-другому, она наверняка стала бы знаменитой талмудисткой. Её мышление было настолько окаменевшим и ригидным, что через какое-то время уроки литературы и языка я стал воспринимать совершенно отдельно от собственно живого языка и русской литературы. Поэтому, видимо, её заслуга в том, что она не испортила мне восприятие даже произведений, предписанных школьной программой.

С началом перестройки она с восторгом устремилась ко всяким детямарбата, что волей-неволей заставило меня включать критическое мышление при их прочтении. Здесь тоже безусловная её заслуга.

Мои школьные преподаватели литературы (в разное время была стандартная советская училка средних лет и немолодой выпускник китайского отделения востфака умеренно-патриотических воззрений) не повлияли на мои литературные пристрастия никак.

Но, правда, мама д.ф.н. по специальности 10.01.01. Это отягощает анамнез.

Нет, не повлиял.

Школу и вспоминать не хочется, честно говоря.
А вот как мне мама прочла вслух "Горе от ума" - я тогда болел, но уже выздоравливал - вот это хорошо помню.
За рамки школьной программы выводил корпус БВЛ - для ребенка из провинциальной среднесоветской семьи это было очень много.

Хуже того - пыталась отвратить, но, к счастью, к 14-ти годам я был уже почти самостоятельный читатель. Отец, Царство ему Небесное, весьма повлиял.

я в школе прочел большую часть перечисленных в программе произведений (даже "Что делать?") - что несомненное благо. Учителя тут не при чем, так как читал я книги из списка загодя. Да и вообще ни малейшего смысла школьные уроки литературы для меня не имели. Вырезанное из жизни время.

отчего же - там довольно много поучительного. Мне, в частности, запал момент, когда это самое коммерческое предприятие героев, успешно развиваясь, доросло до офиса на Невском, но им намекнули , что-де не надо бы им этим офисом обзаводитьсся, хотя вроде как по деньгам - вполне посильно. И они намек поняли и приняли. Для меня в 17 лет в СССР, где никаких частных предприятий не было, это был новый аспект реальности - но я запомнил , а потом уже, годы спустя, увидал это в окружающей меня действительности.

можно и без чернышевского, но мне встретилось впервые именно таким образом и было воспринято как правда (т.е. достаточно искусно описано)
то есть, я хочу сказать, что ЧД - не самая плохая книжка из тех, что способны принести ту или иную пользу читающему.

Нет.
На уроках литературы читал трехтомник Пушкина, академическое дореволюционное издание Лермонтова и т.п.
С 8 класса принципиально не имел тетради по литературе.

Кажется, у меня будет первый положительный ответ :)
Да, безусловно повлиял, именно тем, что привлек внимание к программным произведениям. Это была учительница литературы в физмат-интернате при универе, где я учился в 9-10 классах.

Повлияла учительница сильно! Начала влиять с того дня, когда вслух прочитала мое сочинение про Фета и очень дельно его разобрала -- указала все минусы и плюсы (до сих пор помню как будто вчера было: "ну, это общее место, а вот это хорошо!"
Помню, как спорили на "Отцах и детях". Все тогда перевернулось, и ранее "плохой" Павел Петрович Кирсанов показался нам всем вполне порядочным, а прогрессивный Базаров напротив.
Еще мы очень хорошо разбирали на уроках Толстого... :)
Из всех учителей нашей крайне застойной и депрессивной провинциальной школы я ее помню лучше всех и буду помнить. Людмила Васильевна. Она была единственным человеком, который примирял меня с учебным заведением.

Это случается как раз с хорошими школами. Учителя там невероятно самонадеянные, им кажется, они одни знают, как нужно учить литературе. В провинции больше уважения к классике. На работе коллега рассказывала (в связи с юбилеем Высоцкого), что в школе ее дочки (хорошй школе с муз. уклоном) преподаватель литературы (потомок Рубинштейна!) решил вообще не изучать "Войну и мир", а на уроках "В. и мира" заводил песни Высоцкого. Девочкам, воспитанным на классической музыке с детства, Высоцкий был, мягко говоря чужд, и они сидели с кислыми лицами, пытаясь честно уловить в его песнях "интонации протеста" и зевали.
Но все-таки ваши призывы к изъятию уроков литературы мне непонятны. В них есть доля высокомерия. Мол, пусть быдло лучше веником машет, все равно ничего не поймет, а избранные сами все что нужно прочтут.
Нужно не изымать, а улучшать программу (разумеется, не в сторону Улицкой, а наоборот) и устраивать курсы повышения квалификации для учителей. Углублять, а не "модернизировать". И все будет. Просто наше перестроечное поколение было растерянным, учителя вообще не соображали, о чем говорить и во что верить. Что до советских уроков лит.ры -- так вся наша классика так диссонирует с советчиной, что вообще не очень понятно, как ее можно было преподавать в то время без фальши.

Я пока не видела ни одной учительницы литературы, фанатеющей от Донцовой. Возможно, они просто шифруются.
Но даже если и так, то без уроков литературы останутся ТОЛЬКО Донцовы.
Так хоть выбор есть. Есть хотя бы три часа в неделю, когда можно попытаться обратить внимание на что-то выходящее за рамки пи-эс-пи.
После вашей реформы производители комп. игр выпьют за ваше здоровье. Вы подарили им еще три часа в неделю. Можно впарить детям еще чего-нибудь новенькое -- благо время освободилось.

Учителя русской литературы (их было несколько с 4 по 10 класс) отчасти добавили отрицательных ожиданий к некоторым произведениям школьной программы, которые я и не собирался в то время читать по собственному желанию ("Преступление и наказание", "Поднятая целина"). Вкусы, в основном, формировались у домашних блюд, хотя каких-то особо разнообразных и последовательно осуществляемых семейных читательских трапез не предпренималось. Читать научили в один день - фактически заставив прочесть первую страницу крупноформатной "Каштанки". А в основном ходил вокруг книжных шкафов и пробовал сам (без всяких "возрастных" ограничений). Это определило весь первоначальный круг чтения - бессистемный, читательские же вкусы формировались какими-то волнами и были тесно переплетены с другими домашними яствами - изобразительным искусством и музыкой.

А вот мысль, которая мне впервые подумалась благодаря Вашему вопросу: что касается русского языка, то школьное обучение и учителя сыграли заметную роль в моем его восприятии. Это несомненно.

Домашнее обучение русскому языку свелось к практической задаче: освоить чтение. Ну, и конечно, словесный фон домашних разговоров, некоторых читаемых вслух стихотворений, а затем уже и собственного чтения. Никакой системы и почти никаких упражнений.
Зато в школе - даже в русле, возможно, дремучей методики и постоянными усилиями неярких, но весьма старательных учительниц - мое сознание столкнулось именно с какой-то систематической структурой русского языка. Самое устойчивое школьное воспоминание собственного интереса к этой структуре: морфологический разбор слов, разбор структуры предложения. Я это впитывал как чистое знание форм и через них, вероятно, начал что-то понимать о содержательной стороне языка.

Ваше сравнение через изучение другого языка (с грамотным "подведением") безусловно дало бы более широкое и глубокое развитие. О такой школе можно только мечтать.
Нет, конечно, 10 лет, просиженных в советской школе, в целом я могу характеризовать как тормоз в развитии, как пребывание в извращенной системе умственного труда. И каждая встреча с нестандартным, ярким учителем (в моем случае это были скорее яркие люди, нежели яркие учителя) приотпускало этот тормоз, и начиналось какое-то живительное ускорение.
Однако даже извращенная система дает сознанию представление о системе. Если оно успело до встречи с косной системой хоть как-то окрепнуть, в чем-то самостоятельно проявить себя.

Все драматические произведения я читал вместе с классом. Потом читал другое "понравившихся авторов".
В прочем же - нулевое.

У меня было несколько учителей литературы. Помню только двоих. Впрочем и они никакого влияния на меня не оказали. Показательно то, что одни и те же книги, прочитанные в рамках школьной программы и самостоятельно, воспринимались совершенно по-разному. Иногда, когда в школе проходили уже знакомую мне книжку, бывало неприятное, хотя и не очень сильное, конечно, чувство типа "грязными лапами трогают что-то моё". :)

Да, у меня была учительница русской литературы, которая повлияла на мой круг чтения, включив в него ряд произведений. И даже, пожалуй, авторов - Мережковского, Хлебникова. Конечно, вполне вероятно, что я и без этого влияния до них бы со временем добрался, но это уже гадание. Насчет вкусов сложнее: я даже не совсем понимаю, в каких выражениях стоило бы описывать свои читательские вкусы, а уж что на них повлияло, это еще более темный вопрос.

У меня бы специализированный историко-литературный класс, и я его закончил в 1994 г.

На круг чтения и вкусы учительница литературы не повлияла. Я читала, что было в доме, что приносил папа из библиотеки на работе. Папа любил поэзию, тетя (его сестра) тоже любила поэзию, вот от них я тоже переняла любовь к поэзии. А мама приучала меня к музыке.

С теплым пушистым приветом
Нина

Учительница литературы вела кружок, я туда не ходила. Может, на этих людей она повлияла.

На меня учителя литературы никак не повлияли. Хотя сейчас понимаю, что это были не такие уж плохие люди, как мне тогда казалось. Просто сама система преподавания литературы (и истории, и английского языка, и русского тоже, пожалуй) была совершенно чудовищной. Я вот, кстати думаю, - хороший учитель в советской школе не приносил ли больше вреда, чем плохой? В том смысле, что он лучше, с увлечением прививал ложные принципы, заражал ими.

Резко отрицательно!
Вся эта дрянь была как будто нарочно предназначена взрастить ненависть к русской литературе.

Пришлось потом всё перечитывать, лет в 30.

Да; я понимал, что надо будет лечиться.

Учительница литературы и русского была ужасна, спасло то, что все книги, которые мы "проходили" и "разбирали", мне удавалось прочесть сильно заранее. Единственное исключение - Некрасов, со стихами которого познакомился непосредственно в процессе их изучения в классе. С тех пор испытываю стойкую (и, вероятно, незаслуженную) неприязнь ко всему, что с Некрасовым связано.
Кстати, именно поэтому, будучи, как это сейчас принято стало называть, человеком воцерковленным, ни за что не выберу для детей в школе курс Основы православной культуры - просто чтобы уберечь их от вероятной реакции отвращения.

У меня в общей сложности в разных школах было пять учителей русского и литературы. Четверо - мимо кассы совершенно. То есть я все равно любила литературу и русский больше других предметов и была по ним отличницей, но это скорее из-за природной склонности, а не из-за учителя. А вот пятая, Нина Ивановна Чепурная (если по хронологии - она была второй, с моего шестого по восьмой класс включительно)... Вот ее я каждый раз вспоминаю с восторгом и благодарностью. Именно с ее помощью я осознала, насколько интересна русская классика, насколько здорово бывает разговаривать о прочитанном. Осознала, что "я не поняла книги" не равно "книга плохая". Осознала, что некоторые книги сами собой даются, а к некоторым нужно пробиваться, прикладывать усилия - и результат может очень удивить. А как она стихи вслух читала... Класс дышать забывал, даже те, кто обычно стоял на ушах. Раз в месяц всегда устраивался свободный урок - мы рассказывали о том, что прочитали помимо школьной программы. Раз в четверть - такой же свободный урок, но тут она сама рассказывала нам, что из прочитанного в последнее время привлекло ее внимание и может быть для нас интересно. Тему сочинения по произведению всегда формулировали мы сами. Обычные уроки она всегда старалась проводить в форме обсуждения, а не опроса. И все это, разумеется, влияло и на вкус, и на круг чтения (и в рамках программы, и за пределами), но больше всего - на принципы восприятия книги как таковой. Я читаю с трех лет, но читать по-настоящему научила меня именно она.
Естественно, в школе она долго не проработала - выживали ее так, что даже нам это было видно.
Вообще же школу я ненавидела лютой ненавистью, шла туда каждый день как на казнь (конфликты с учителями, одноклассниками и пионерской организацией), и эти уроки были еще и тем светом, который дал возможность не сломаться и как-то все это выдержать.

Естественно. Это исключение, которое подтверждает правило. Мне просто сильно повезло.

Влияние, конечно, нулевое, за исключением того, что в школе все-таки было некое соревнование/соперничество в том, кто и что читал, но это минимально было связано с мнением учителя.

Нет, в нашей семье чтение начинается до школы. Хотя в старших классах учитель был хороший, часть класса он сумел заразить книгами.
На круг чтения повлиял учитель истории. Соответственно стала читать литературу по истории, до этого не интересовалась.

На меня моя учительница литературы О. В. Мишакова очень сильно повлияла. И в рамках программы, которую мы внимательно читали и интересно обсуждали, и и вне рамок. наши вкусы сильно не совпадали тогда и тем более теперь, но она повлияла в этмо отношении пожалуй сильнее всех живых.

Просто она была настоящим учителем литературы кторый учить читать и обсуждать прочитанное. как ни банально это звучит.И она меня научила читать драматические тексты именно как тексты для сцены, а не вид литературы. Я потом играл в любительском театре, и её уроки пригодились, хотя вот - 15 лет спустя:)

Быть может, мне повезло, но у меня был целых два (в разных школах) замечательных учителя русского языка и литературы, которые оказали влияние на меня. Но, должен признать, что основы моего литературного кругозора закладывала бабушка, которая с самых моих ранних лет читала мне наизусть поэзию (у бабушки было актёрское образование и хорошая память в сочетании с любовью к чтению).

Но их влияние было по-настоящему огромным. Особенно, второй моей учительницы, которая познакомила меня с университетскими филологами. А самое печальное, что оба учителя в итоге переставали преподавать у нас в классе в силу каких-то административных перипетий. Причём, заменяли их какими-то совсем уж убогими на разум товарищами.

Да, у меня тоже нулевое в самом отрицательном смысле слова. Причем это какой-то обидный провал. Учительница была молодая, неглупая, скорее всего достаточно образованная и вообще, видимо, человек хороший. И все равно меня, тогда читавшего все запоем, школьная литература, как предмет, вгоняла в глубочайший недоуменный ступор от зияющей пустоты, которой мне представлялась вся наука филология.

Я понимал, что от меня требуется размазать мысль "если герою грустно, то на улице грязь, дождь и холод" на десять страниц, но ощущал свою полную в этом некомпетентность.

Замечательная статья! Маленькая реплика насчет очевидных вещей, не замечаемых комментаторами, и по поводу как раз Ars Amatoria.
Французы занимаются Вольтером уж никак не меньше и не хуже, чем русские Пушкиным. Тем не менее, очевидное калькирование Овидия в начале такого важного произведения как “Le Mondain”, было обнаружено, кажется, лишь в 2007 (в книге Stéphanie Loubère: "L'art d'aimer" au siècle des Lumières, Oxford).

Regrettera qui veut le bon vieux temps,
Et l’âge d’or, et le règne d’Astrée,
Et les beaux jours de Saturne et de Rhée,
Et le jardin de nos premiers parents;
Moi, je rends grâce à la nature sage
Qui, pour mon bien, m’a fait naître en cet âge
Tant décrié par nos tristes frondeurs:
Ce temps profane est tout fait pour mes moeurs.

Ср.:
Prisca juvent alios; ego me nunc denique natum
Gratulator; haec aetas moribus apta meis
(Ovid. Ars am. III, 121-122)

Человеку свойственно быть невнимательным…
Извините за отклонение от основной темы.

Спасибо большое! Я в те времена ЖЖ не читал, потому и не знал. И в комментарии И.Б., оказывается, уже все сказано об Овидии...
(Ябедничая): А Заборов в своей книге почему-то отрицает связь Le Mondain с описанием дня Онегина.

С запозданием отвечаю:
1. Из учителей литературы, с которыми доводилось учиться, была одна, которая, выйдя за рамки школьной программы, познакомила нас с русской поэзией середины XIX века. В моем круге чтения это отразилось прочтением С.Минаева и А.К. Толстого.

2. С другой стороны, последние два года в школе сильно повлияли на круг чтения за счет общения с более развитыми в этом отношении одноклассниками.

А.

Повлияло, но в худшую сторону- e.g. Достоевского и частью Толстого, проходивших по программе, пришлось потом перечитывать, чтобы освободить от идеол. штампов. Интерес к классике в школе был просто убит. Восстановился через чтение Лескова.

Впрочем, никого из "школьных классиков" я так и не полюбил всей душой.

С припозданьем, но все же присоединюсь своим к Вашему "влiянiе школы на мои вкусы и кругъ чтенiя нулевое".
Из школьной программы во время течения ее вряд ли прочел что-либо. В памяти об этом не сохранилось ничего. Учительницы было у меня две, обе меня или сильно или очень сильно третировали. Причем, вторая была классной руководительницей и я испытывал постоянное давление с ее стороны, в котором литературная составляющая была минимальна, более - дисциплинарная. Сочинения если и писал (такое было крайне редко), то где брал слова для текста - ума к тому не приложу сейчас.
Был единожды случай с сочинением уже перед переменой школы, когда было свободное по теме сочинение и то, что я написал решившись сам, воспринято было с восторгом и до завуча дошло. Думаю, что это был педагогический прием хотя и с основанием каким-то, чтобы хоть чем-то мне помочь. Но, поезд уже ушел.
Дома читал очень много. Книг дома не было, но в соседним подъезде была библиотека.
Вот! Если кто и повлиял на развитие моей речи и мысли посредством чтения книг, то - библиотекарша.
Но, чтение это было некритическим, хаотичным, увлеченным.

Задавал тот же самый вопрос своим читателям: http://kot-begemott.livejournal.com/944517.html