ixl_ru at Как было разворовано 5 млрд. долларов ангольского долга. Малкин и Гайдамак.Недавно английская НПО Corruption Watch UK опубликовала подробный, подтвержденный документами, отчет о коррупции при выплате ангольского долга России. Я целиком перевел заключение отчета. Жду перепоста этой записи от Навального:)
В этом отчете дается подробное описание долговой сделки 1996 года между Анголой и Россией, в которой ненужный посредник Abalone Investments (компания, созданная Аркадием Гайдамаком и Пьером Фальконом), извлек сотни миллионов долларов “прибыли” из сделки за счет ангольского и российского казначейств, не оказав никаких видимых услуг. Ряд лиц в Анголе и России, в том числе Виталий Малкин, в прошлом самый богатый депутат Думы до своей отставки в 2013, извлекли прибыль из сделки. Швейцарский банк SBS, который в результате слияния позже стал UBS, оказал содействие проведению сделки.
В результате сделки, в которой ангольское правительство выплатило долг, накопившийся во время гражданской войны в Анголе, по крайней мере 386 млн. долларов было выплачено “посредникам” и по крайней мере пяти известным ангольским бенефициарам. Взятые в самом упрощенном виде цифры потрясают: Ангола была должна России 5 млрд. долларов, после переговоров стороны согласились, что Ангола выплатит 1,5 млрд. долларов. Ангола выплатила 1,39 млрд. через посредство Abalone Investments. Частные лица (Гайдамак, Фалькон и другие), заработали на этом более 386 млн. – 27% выплаченного через Abalone. Еще более 400 млн., или 30% ушло неизвестным бенефициарам.
В 1996 Ангола была должна России 5 млрд. долларов в счет различных займов, предоставленных СССР ангольскому правительству, возглавляемому партией MPLA. Это был тяжелый долг, в том году весь ВВП Анголы был несколько больше 7,5 млрд. долларов, долг был равен двум третям годовой производительности всей ангольской экономики.
В апреле 1996 ангольское правительство уполномочило Аркадия Гайдамака и Пьера Фалькона вести переговоры об условиях долга. Гайдамак и Фалькон были близки к ангольским чиновникам, сыграв ключевую роль в поставках российского оружия MPLA из России через Францию. Впоследствии Гайдамак и Фалькон были осуждены во Франции по различным пунктам обвинения, в связи с их ролью в поставке оружия. Этот скандал стал широко известен как “Анголагейт”. В апреле 2011 апелляционный суд оправдал Гайдамака и Фалькона по части пунктов обвинения.
В мае 1996 Гайдамак и Фалькон помогли договориться о новых условиях выплаты долга. По новой договоренности, ангольский долг России сокращался с 5 млрд. долларов до 1,5 млрд. Ангола получала 5-летнюю отсрочку, после которой в течение 15 лет выплачивала долг и накопившиеся проценты, разделив выплаты на 31 платеж. Транзакция оформлялась выпуском 31 векселя Центральным Банком Анголы. Сделка должна была формализована в ноябре 1996.
Правительство Российской Федерации выпустило постановление от 30 октября 1996 года, позволявшее продавать ангольские векселя на открытом рынке. Менее через две недели, в ноябре 1996, Гайдамак и Фалькон на острове Мэн учредили фирму Abalone Investments. Компания-пустышка Abalone Investments, не имевшая никаких материальных активов, была учреждена исключительно для участия в выплате долга. Время учреждения компании указывает на то, что участие Abalone в выплатах долга предусматривалось еще до заключения формальных соглашений, и что все стороны, включая ангольское и российское правительства, сговорились об этом.
20 ноября 1996 замминистра финансов России Андрей Вавилов подписал соглашение, по условиям которого ангольский долг сокращался на 70 процентов, с 5 до 1,5 млрд. долларов. После пятилетней отсрочки, Ангола должна была выплатить 1,5% млрд., разделенные на 31 платеж. Ангола также должна была проценты, составлявшие 1.39 млрд. долларов ($457 160 000 наросшие к Июню 2001 и $939 437 000 с июня 2001 до Июня 2016). В свете плохого положения финансов, как России, так и Анголы в то время, такое резкое уменьшение объема долга могло иметь смысл для обеих сторон. По крайней мере, Ангола могла считать соглашение о реструктуризации долга выгодным для себя.
Механизм сделки был прост. Ангольский центральный банк выпускал 31 вексель на предъявителя, каждый на сумму 48 387 096 долларов. Россия, в свою очередь, выпускала 31 сертификат подтверждения платежа, соответствовавшие 31 векселю. Ангола передавала векселя России. Каждый раз, когда Ангола выплачивала $48 387 096, Россия передавала как вексель, так и соответствующий ему сертификат. В течение 15 лет платежей, Ангола бы выплатила 1.5 млрд. долларов, что было большой скидкой по сравнению с изначальными 5 млрд. долга.
В марте 1997 Abalone Investments подписало соглашение с правительством России о покупке ангольских векселей шестью отдельными траншами (по 5-6 векселей в каждом транше). По плану Abalone должна была выкупить по одному траншу 30 ноября 1997, 1998, 2000, 2002, 2003 и 2004 года. Платежи должны были делаться через счет эскроу, и в ответ, Abalone получала как векселя, так и сертификаты.
Принципиально важно, что Abalone покупало векселя за половину их номинальной цены. Таким образом, Abalone платила 750 млн. долларов за векселя и сертификаты на сумму в 1500 млн. Если Abalone выкупало 70 процентов векселей к 1 декабря 2004, то покупка оставшихся могла быть отложена до декабря 2006. При покупке векселей за полцены Abalone не брало на себя никаких коммерческих рисков и не принимало никаких обязательств. Фирма не обязывалась выкупить векселя, она лишь получала право “первого отказа.” Единственным взносом Abalone был платеж 4,5 млн. долларов российскому казначейству, небольшая доля от той прибыли, что Abalone получала уже на первом векселе. Abalone получала значительный доход, ничего не предлагая.
Доход Abalone был гарантирован, когда 30 мая 1997 компания подписала соглашение с Sonangol, ангольской государственной нефтяной компанией. Напомним, что Abalone была создана исключительно, чтобы быть посредником в этой сделке. Sonangol обязался купить все векселя у Abalone к декабрю 2006 года по их полной номинальной цене, даже несмотря на то, что Abalone покупала векселя у России за половину номинала. Заключив эти два соглашения, Abalone получала “прибыль” чуть меньше 750 млн. долларов, мало, если вообще что предлагая взамен. Симметрично с соглашением с Россией, соглашение Abalone с Sonangol давало компании право в любое время потребовать у Sonangol купить векселя, представленные Abalone. Sonangol был обязан заплатить за представленные векселя, но на Abalone не накладывалось соответствующего обязательства представить векселя Sonangol, если Sonangol хотел их купить. Sonangol не мог требовать у Abalone продать векселя ему.
Все соглашение было обеспечено посредством соответствующих соглашений о счетах эскроу (условных депозитах), подписанных Abalone с Анголой и Россией. Соглашения указывали швейцарский банк SBS, впоследствии через слияние ставший крупнейшим в Швейцарии банком UBS,как банк, в котором будут открыты эскроу-счета. Использование счетов эскроу обеспечивало, что каждая из сторон заплатит, прежде чем будут распределены векселя или денежные средства.
Документы показывают, что SBS был представлен участникам сделки неоднозначной нефтетрейдинговой компанией Glencore. У Glencore было соглашение о ”предфинансировании” с Sonangol, по которому ожидаемые поставки нефти использовались как залог, так что Sonangol мог занять средства, необходимые для перевода Abalone за векселя. Glencore также кажется связанной с другой компанией, получавшей платежи от Abalone, называющейся Loke Trade SA. Банковские документы показывают, что аффилированная с Glencore компания в Великобритании, Glencore International London, выплатила банковские тарифы Abalone за открытие счетов эскроу в 1997 ($75 000) и ее ежегодный банковский тариф в конце 1997 ($20 000). Abalone даже не заплатила начальные банковские тарифы по сделке, что снова указывает, как мало Abalone внесла в сделку. По неясным причинам швейцарская материнская компания Glencore в мае 1998 перевела Abalone 577 352 долларов.
SBS, а позднее UBS, осуществляло платежи со счета Abalone в этом банке в Женеве. Непохоже, что эти платежи проходили существенный внутренний контроль, или сообщались властям, несмотря на очевидность связанных с этими платежами криминальных рисков. Из имеющихся документов возникает впечатление, что из сотрудников UBS с транзакциями Abalone лучше всего были знакомы юрист UBS Alain Zbinden, управляющий счетом Abalone Yves Lehur и господин Fleury, одобривший все или многие платежи со счета Abalone. Следует продолжить расследование участия UBS в этих транзакциях.
Между октябрем 1997 и июлем 2000 года, Sonangol перевел 774 193 548 доларов на счет Abalone в UBS в Женеве. Эта сумма покрывала покупку 16 векселей у Abalone.
Abalone использовало “прибыли” от этой сделки, чтобы перевести средства главным участникам сделки (либо туда, куда они указали), Гайдамаку, Фалькону, Малкину и ангольским чиновникам, как указано в таблице 1.
Таблица 1. Неполный список выплат различным участникам сделки.
Расследования французских и швейцарских властей показывают, что значительные суммы были переведены пяти влиятельным ангольским политикам, которые, исполняя свои официальные функции руководили, или влияли на долговую сделку. Наиболее известным получателем денег был президент Анголы Жозе Эдуарду душ Сантош. Всего, душ Сантош через подставные компании получил от Abalone 36.25 миллиона доларов. Вторым получателем средств — через подставные компании было переведено около 17 557 000 долларов — был влиятельный ангольский политик Elisio de Figueiredo, aзанимавший пост ангольского посла без портфеля во Франции. Два руководителя Sonangol также получили деньги. Joaquim David,
Который занимал пост генерального директора Sonangol до 1998 а сейчас министр промышленности, Получил 13.25 миллиона долларов, в то время как Jose Paiva da Costa Castro, генеральный директор Sonangol UK во время осуществления долговой сделки получил 4.465 миллиона. Наконец, Jose Leitгo da Costa, министр в офисе президента Анголы,
Получил 3.558 миллиона. Три миллиона долларов выплаченных Jose Leitгo da Costa были заплачены прямо со счета Abalone в UBS на его личный именной счет в швейцарском банке, что поднимает вопрос, почему UBS не отметил или сообщил об этом явно подозрительном платеже.
Хотя механизм сделки был прост, между 1997 и 2000 в него несколько раз вносились поправки. Важно, что эти поправки делали сделку все более выгодной для Abalone. Согласно поправке сделанной в августе 1999, Abalone прекращала прямой перевод средств в оплату векселей Министерству финансов РФ. Вместо этого, Abalone переводило в оплату ангольских векселей министерству финансов российские долговые инструменты (известные как PRIN и IAN). Они принимались из расчета $1:$1 по номинальной цене; то есть, Abalone за каждый вексель на 48 миллионов долларов переводило долговые инструменты с тем же номиналом, что и вексель.
Однако, в это время PRIN и IAN торговались на открытом рынке за малую долю номинала. Например, на 23 августа 1999 (день подписания поправки), PRIN номиналом 100 доларов торговался на рынке за 10.54; IAN с номиналом 100 долларов - за 14.42. Учитывая колебания рынка, при удачной покупке Abalone могла купить PRIN/IAN номиналом 48 миллиона за 5 млн. долларов, что давало ей огромную прибыль в 43 миллиона на каждом из векселей, купленных у России и проданных Анголе. (С другой стороны, основываясь на ценах рынка, сложно представить чтобы Abalone могла заплатить больше чем 17 миллионов за вексель.) Остается неясным, почему Россия согласилась принимать PRIN/IAN в оплату от Abalone, вероятно зная, что это будет стоить Abalone лишь малую долю от первоначальных обязательств, и нанесет дальнейший ущерб российской казне.
В октябре 1999, Россия решила расторгнуть соглашение о счетах эскроу с UBS, и отправила письмо в UBS, прося вохвратить векселя в Россию. Это, похоже, не было сделано. Вместо использования UBS как банк эскроу, Abalone было указано переводить PRIN/IAN в указанный Россией банк Sberinvest в Москве. UBS, однако, несмотря на оповещение, продолжал получать платежи от Sonangol, делать платежи со счета Abalone, и передавать векселя и сертификаты Sonangol, до июля 2000.
Приблизительно в это время партнером предприятия стал Виталий Малкин. 20 декабря 1999, Малкин купил 25 процентов Abalone непосредственно у Аркадия Гайдамака за 60 миллионов долларов. Малкин, таким образом, присоединился к компании тогда, когда она должна была получить свои крупнейшие прибыли. В одном из соглашений о продаже между Малкиным и Гайдамаком, Малкин был обозначен как “представитель банка РК”, что предположительно означает Банк Российский Кредит. Малкин был совладельцем Банка Российский Кредит вместе с олигархом Борисом Иванишвили (в настоящее время премьер-министр Грузии).
В конце 2000 – начале 2001, долговая сделка натолкнулась на свое крупнейшее препятствие. Против Гайдамака и Фалькона во Франции было открыто расследование в связи с их ролью в “Анголагейте”, и во Франции был выдан ордер на их арест. В Швейцарии шло свое параллельное расследование и в феврале 2001 года, связанные со сделкой счета в Женеве были заморожены. Счет Abalone был разморожен только в 2004 году по решению женевского суда.
Чтобы продолжить операции, организаторы должны были перейти в другую юрисдикцию. В 2001 году Гайдамак открыл новый счет под именем Sberinvest в Русском Коммерческом Банке на Кипре. Интересен выбор названия счета: Sberinvest Moscow был российским банком-агентом в сделке. Дальнейшие доказательства указывают, что Гайдамак решил назвать счет на Кипре Sberinvest чтобы обмануть ангольское правительство, заставив его поверить, что средства, переводимые на этот счет идут непосредственно в банк Sberinvest (назначенный Россией агентом по сделке), а не в карман Гайдамаку.
Следует отметить, что ни Фалькон ни Малкин не знали об этой уловке Гайдамака. Впоследствии они оба, и Фалькон и Малкин будут судиться с Гайдамаком, утверждая, что с этого времени он фактически отстранил их от сделки, предположительно используя сомнительный документ , подписанный финансовым администратором Гайдамака Joelle Mamane.
Между мартом и августом 2001, Sonangol перевел 618 235 483 долларов на кипрский счет Sberinvest. Вместе с предшествовавшими переводами на женевский счет Abalone это должно было полностью ликвидировать ангольский долг. Однако Гайдамак перевел в Россию долговых инструментов достаточно для покупки только части векселей и сертификатов у России. Гайдамак активно распространял ложь о том, что долг уже выплачен. В 2004, он писал в Анголу, что необходимые средства получены из Анголы и что вопрос с долгом России таким образом решен. Однако на самом деле Россия недополучила платежи за последние восемь векселей.
Этот обман вскрылся в 2005 во время встречи между ангольскими и российскими чиновниками. Когда ангольские чиновники заявили, что они полностью выплатили долг, Россия заявила, что остались еще восемь последних векселей и накопившиеся проценты.
Вопрос был, наконец, решен, в ноябре 2005, когда Ангола согласилась выплатить России полную номинальную стоимость оставшихся восьми векселей (387 миллионов долларов). Гайдамак же, должен был вернуть Анголе 206 миллионов, которые он получил от Анголы, но не выплатил России.
Неясно, вернул ли Гайдамак эти 206 миллионов Анголе. Если нет, то тогда Ангола заплатила 1.779 миллиарда за долг в 1.5 миллиарда. Если да, то тогда Ангола заплатила 1.573 миллиарда— на 73 милиона больше чем определялось соглашением 1997 года с Abalone.
В любом случае, в сделке была мало смысла для обеих стран. Если бы Ангола выплачивала деньги непосредственно России на тех же условиях, на которых Abalone купила векселя, то Ангола бы сохранила не менее 823 миллионов долларов, а может быть, даже 1.029 миллиарда: больше 13 процентов всего ВВП Анголы в 1996 году.
Аналогично, если бы Россия напрямую получала от Анголы все деньги выплаченные Анголой Abalone, она бы получила дополнительно 750 миллионов долларов. В любом случае, одно из казначейств понесло крупный ущерб от участия Abalone Investments в сделке.
Скандал на этом не заканчивается. На доходах от кипрской авантюры, значительная часть которых была мошеннически получена от Анголы, Гайдамак стал миллиардером. Используя прибыли от кипрской части сделки, Гайдамак инвестировал в ряд инвестиционных фондов 325 миллионов долларов. К 2005, эти инвестиции предположительно стоили 1.25 миллиарда долларов. Пьер Фалькон и Малкин судились с Гайдамаком в израильских судах в 2008, заявляя, что они должны получить свою долю от этих прибылей, но проиграли дело.
Когда Гайдамак попытался обналичить фонды, он был подрезан люксембургскими и израильскими властями, обеспокоенными отмыванием денег. В результате люксембургского расследования, в Люксембурге были заморожены значительные фонды принадлежащие Гайдамаку. По сообщениям люксембургской прессы, он только в декабре 2005 смог освободить и перевести свои деньги на Кипр, после того как якобы заявил, что деньги принадлежат благотворительному трасту называющемуся Dorset Foundation.
В проведении всей кипрской операции Гайдамак полагался на услуги своего доверенного финансового администратора Joelle Mamane и её мужа Gad Boukobza. Мамане также сыграла важную роль на раннем этапе долговой сделки, занимая должность управляющего директора Abalone с марта 1999. Гайдамак пришел к выводу, что Мамане и Букобза не заслуживают доверия. По некоторым сведениям, в сентябре 2012, Гайдамак судился с ними в Люксембурге. Гайдамак заявляет, что они использовали доверенные им полномочия, чтобы украсть у Гайдамака 600 миллионов евро прибыли от кипрской авантюры. Вердикт суда еще не вынесен.
Сложный ряд действующих лиц и многочисленные транзакции, связанные со сделкой, затемняют самое важное: ряд лиц извлек огромные прибыли из выплаты ангольского долга России за счет граждан Анголы и России. Манипуляции финансового сектора позволили богатым и влиятельным ничего не сделав, извлечь большой доход и нанести огромный ущерб гражданам обоих стран.
Заключение
В этом отчете дается подробное описание долговой сделки 1996 года между Анголой и Россией, в которой ненужный посредник Abalone Investments (компания, созданная Аркадием Гайдамаком и Пьером Фальконом), извлек сотни миллионов долларов “прибыли” из сделки за счет ангольского и российского казначейств, не оказав никаких видимых услуг. Ряд лиц в Анголе и России, в том числе Виталий Малкин, в прошлом самый богатый депутат Думы до своей отставки в 2013, извлекли прибыль из сделки. Швейцарский банк SBS, который в результате слияния позже стал UBS, оказал содействие проведению сделки.
В результате сделки, в которой ангольское правительство выплатило долг, накопившийся во время гражданской войны в Анголе, по крайней мере 386 млн. долларов было выплачено “посредникам” и по крайней мере пяти известным ангольским бенефициарам. Взятые в самом упрощенном виде цифры потрясают: Ангола была должна России 5 млрд. долларов, после переговоров стороны согласились, что Ангола выплатит 1,5 млрд. долларов. Ангола выплатила 1,39 млрд. через посредство Abalone Investments. Частные лица (Гайдамак, Фалькон и другие), заработали на этом более 386 млн. – 27% выплаченного через Abalone. Еще более 400 млн., или 30% ушло неизвестным бенефициарам.
В 1996 Ангола была должна России 5 млрд. долларов в счет различных займов, предоставленных СССР ангольскому правительству, возглавляемому партией MPLA. Это был тяжелый долг, в том году весь ВВП Анголы был несколько больше 7,5 млрд. долларов, долг был равен двум третям годовой производительности всей ангольской экономики.
В апреле 1996 ангольское правительство уполномочило Аркадия Гайдамака и Пьера Фалькона вести переговоры об условиях долга. Гайдамак и Фалькон были близки к ангольским чиновникам, сыграв ключевую роль в поставках российского оружия MPLA из России через Францию. Впоследствии Гайдамак и Фалькон были осуждены во Франции по различным пунктам обвинения, в связи с их ролью в поставке оружия. Этот скандал стал широко известен как “Анголагейт”. В апреле 2011 апелляционный суд оправдал Гайдамака и Фалькона по части пунктов обвинения.
В мае 1996 Гайдамак и Фалькон помогли договориться о новых условиях выплаты долга. По новой договоренности, ангольский долг России сокращался с 5 млрд. долларов до 1,5 млрд. Ангола получала 5-летнюю отсрочку, после которой в течение 15 лет выплачивала долг и накопившиеся проценты, разделив выплаты на 31 платеж. Транзакция оформлялась выпуском 31 векселя Центральным Банком Анголы. Сделка должна была формализована в ноябре 1996.
Правительство Российской Федерации выпустило постановление от 30 октября 1996 года, позволявшее продавать ангольские векселя на открытом рынке. Менее через две недели, в ноябре 1996, Гайдамак и Фалькон на острове Мэн учредили фирму Abalone Investments. Компания-пустышка Abalone Investments, не имевшая никаких материальных активов, была учреждена исключительно для участия в выплате долга. Время учреждения компании указывает на то, что участие Abalone в выплатах долга предусматривалось еще до заключения формальных соглашений, и что все стороны, включая ангольское и российское правительства, сговорились об этом.
20 ноября 1996 замминистра финансов России Андрей Вавилов подписал соглашение, по условиям которого ангольский долг сокращался на 70 процентов, с 5 до 1,5 млрд. долларов. После пятилетней отсрочки, Ангола должна была выплатить 1,5% млрд., разделенные на 31 платеж. Ангола также должна была проценты, составлявшие 1.39 млрд. долларов ($457 160 000 наросшие к Июню 2001 и $939 437 000 с июня 2001 до Июня 2016). В свете плохого положения финансов, как России, так и Анголы в то время, такое резкое уменьшение объема долга могло иметь смысл для обеих сторон. По крайней мере, Ангола могла считать соглашение о реструктуризации долга выгодным для себя.
Механизм сделки был прост. Ангольский центральный банк выпускал 31 вексель на предъявителя, каждый на сумму 48 387 096 долларов. Россия, в свою очередь, выпускала 31 сертификат подтверждения платежа, соответствовавшие 31 векселю. Ангола передавала векселя России. Каждый раз, когда Ангола выплачивала $48 387 096, Россия передавала как вексель, так и соответствующий ему сертификат. В течение 15 лет платежей, Ангола бы выплатила 1.5 млрд. долларов, что было большой скидкой по сравнению с изначальными 5 млрд. долга.
В марте 1997 Abalone Investments подписало соглашение с правительством России о покупке ангольских векселей шестью отдельными траншами (по 5-6 векселей в каждом транше). По плану Abalone должна была выкупить по одному траншу 30 ноября 1997, 1998, 2000, 2002, 2003 и 2004 года. Платежи должны были делаться через счет эскроу, и в ответ, Abalone получала как векселя, так и сертификаты.
Принципиально важно, что Abalone покупало векселя за половину их номинальной цены. Таким образом, Abalone платила 750 млн. долларов за векселя и сертификаты на сумму в 1500 млн. Если Abalone выкупало 70 процентов векселей к 1 декабря 2004, то покупка оставшихся могла быть отложена до декабря 2006. При покупке векселей за полцены Abalone не брало на себя никаких коммерческих рисков и не принимало никаких обязательств. Фирма не обязывалась выкупить векселя, она лишь получала право “первого отказа.” Единственным взносом Abalone был платеж 4,5 млн. долларов российскому казначейству, небольшая доля от той прибыли, что Abalone получала уже на первом векселе. Abalone получала значительный доход, ничего не предлагая.
Доход Abalone был гарантирован, когда 30 мая 1997 компания подписала соглашение с Sonangol, ангольской государственной нефтяной компанией. Напомним, что Abalone была создана исключительно, чтобы быть посредником в этой сделке. Sonangol обязался купить все векселя у Abalone к декабрю 2006 года по их полной номинальной цене, даже несмотря на то, что Abalone покупала векселя у России за половину номинала. Заключив эти два соглашения, Abalone получала “прибыль” чуть меньше 750 млн. долларов, мало, если вообще что предлагая взамен. Симметрично с соглашением с Россией, соглашение Abalone с Sonangol давало компании право в любое время потребовать у Sonangol купить векселя, представленные Abalone. Sonangol был обязан заплатить за представленные векселя, но на Abalone не накладывалось соответствующего обязательства представить векселя Sonangol, если Sonangol хотел их купить. Sonangol не мог требовать у Abalone продать векселя ему.
Все соглашение было обеспечено посредством соответствующих соглашений о счетах эскроу (условных депозитах), подписанных Abalone с Анголой и Россией. Соглашения указывали швейцарский банк SBS, впоследствии через слияние ставший крупнейшим в Швейцарии банком UBS,как банк, в котором будут открыты эскроу-счета. Использование счетов эскроу обеспечивало, что каждая из сторон заплатит, прежде чем будут распределены векселя или денежные средства.
Документы показывают, что SBS был представлен участникам сделки неоднозначной нефтетрейдинговой компанией Glencore. У Glencore было соглашение о ”предфинансировании” с Sonangol, по которому ожидаемые поставки нефти использовались как залог, так что Sonangol мог занять средства, необходимые для перевода Abalone за векселя. Glencore также кажется связанной с другой компанией, получавшей платежи от Abalone, называющейся Loke Trade SA. Банковские документы показывают, что аффилированная с Glencore компания в Великобритании, Glencore International London, выплатила банковские тарифы Abalone за открытие счетов эскроу в 1997 ($75 000) и ее ежегодный банковский тариф в конце 1997 ($20 000). Abalone даже не заплатила начальные банковские тарифы по сделке, что снова указывает, как мало Abalone внесла в сделку. По неясным причинам швейцарская материнская компания Glencore в мае 1998 перевела Abalone 577 352 долларов.
SBS, а позднее UBS, осуществляло платежи со счета Abalone в этом банке в Женеве. Непохоже, что эти платежи проходили существенный внутренний контроль, или сообщались властям, несмотря на очевидность связанных с этими платежами криминальных рисков. Из имеющихся документов возникает впечатление, что из сотрудников UBS с транзакциями Abalone лучше всего были знакомы юрист UBS Alain Zbinden, управляющий счетом Abalone Yves Lehur и господин Fleury, одобривший все или многие платежи со счета Abalone. Следует продолжить расследование участия UBS в этих транзакциях.
Между октябрем 1997 и июлем 2000 года, Sonangol перевел 774 193 548 доларов на счет Abalone в UBS в Женеве. Эта сумма покрывала покупку 16 векселей у Abalone.
Abalone использовало “прибыли” от этой сделки, чтобы перевести средства главным участникам сделки (либо туда, куда они указали), Гайдамаку, Фалькону, Малкину и ангольским чиновникам, как указано в таблице 1.
Таблица 1. Неполный список выплат различным участникам сделки.
| Имя | Роль в сделке | Получено, USD |
| Аркадий Гайдамак | Владелец 37,5% Abalone Investments. Организатор сделки. | 138 037 303 |
| Пьер Фалькон | Владелец 37,5% Abalone Investments. Организатор сделки. | 124 963 680 |
| Виталий Малкин | Владелец 25% Abalone Investments. | 48 834 000 |
| Жозе Эдуарду душ Сантош | Президент Анголы | 36 250 000 |
| Elísio de FIGUEIREDO | Посол без портфеля во Франции | 17 557 000 |
| Joaquim Duarte da Costa DAVID | Генеральный директор Sonangol до 1998. Затем министр промышленности. | 13 250 000 |
| José PAIVA da COSTA CASTRO | Генеральный директор Sonangol UK | 4 465 000 |
| José LEITÃO da COSTA e SILVA | Министр в Офисе президента Анголы | 3 358 000 |
| Итого | 386 714 983 |
Расследования французских и швейцарских властей показывают, что значительные суммы были переведены пяти влиятельным ангольским политикам, которые, исполняя свои официальные функции руководили, или влияли на долговую сделку. Наиболее известным получателем денег был президент Анголы Жозе Эдуарду душ Сантош. Всего, душ Сантош через подставные компании получил от Abalone 36.25 миллиона доларов. Вторым получателем средств — через подставные компании было переведено около 17 557 000 долларов — был влиятельный ангольский политик Elisio de Figueiredo, aзанимавший пост ангольского посла без портфеля во Франции. Два руководителя Sonangol также получили деньги. Joaquim David,
Который занимал пост генерального директора Sonangol до 1998 а сейчас министр промышленности, Получил 13.25 миллиона долларов, в то время как Jose Paiva da Costa Castro, генеральный директор Sonangol UK во время осуществления долговой сделки получил 4.465 миллиона. Наконец, Jose Leitгo da Costa, министр в офисе президента Анголы,
Получил 3.558 миллиона. Три миллиона долларов выплаченных Jose Leitгo da Costa были заплачены прямо со счета Abalone в UBS на его личный именной счет в швейцарском банке, что поднимает вопрос, почему UBS не отметил или сообщил об этом явно подозрительном платеже.
Хотя механизм сделки был прост, между 1997 и 2000 в него несколько раз вносились поправки. Важно, что эти поправки делали сделку все более выгодной для Abalone. Согласно поправке сделанной в августе 1999, Abalone прекращала прямой перевод средств в оплату векселей Министерству финансов РФ. Вместо этого, Abalone переводило в оплату ангольских векселей министерству финансов российские долговые инструменты (известные как PRIN и IAN). Они принимались из расчета $1:$1 по номинальной цене; то есть, Abalone за каждый вексель на 48 миллионов долларов переводило долговые инструменты с тем же номиналом, что и вексель.
Однако, в это время PRIN и IAN торговались на открытом рынке за малую долю номинала. Например, на 23 августа 1999 (день подписания поправки), PRIN номиналом 100 доларов торговался на рынке за 10.54; IAN с номиналом 100 долларов - за 14.42. Учитывая колебания рынка, при удачной покупке Abalone могла купить PRIN/IAN номиналом 48 миллиона за 5 млн. долларов, что давало ей огромную прибыль в 43 миллиона на каждом из векселей, купленных у России и проданных Анголе. (С другой стороны, основываясь на ценах рынка, сложно представить чтобы Abalone могла заплатить больше чем 17 миллионов за вексель.) Остается неясным, почему Россия согласилась принимать PRIN/IAN в оплату от Abalone, вероятно зная, что это будет стоить Abalone лишь малую долю от первоначальных обязательств, и нанесет дальнейший ущерб российской казне.
В октябре 1999, Россия решила расторгнуть соглашение о счетах эскроу с UBS, и отправила письмо в UBS, прося вохвратить векселя в Россию. Это, похоже, не было сделано. Вместо использования UBS как банк эскроу, Abalone было указано переводить PRIN/IAN в указанный Россией банк Sberinvest в Москве. UBS, однако, несмотря на оповещение, продолжал получать платежи от Sonangol, делать платежи со счета Abalone, и передавать векселя и сертификаты Sonangol, до июля 2000.
Приблизительно в это время партнером предприятия стал Виталий Малкин. 20 декабря 1999, Малкин купил 25 процентов Abalone непосредственно у Аркадия Гайдамака за 60 миллионов долларов. Малкин, таким образом, присоединился к компании тогда, когда она должна была получить свои крупнейшие прибыли. В одном из соглашений о продаже между Малкиным и Гайдамаком, Малкин был обозначен как “представитель банка РК”, что предположительно означает Банк Российский Кредит. Малкин был совладельцем Банка Российский Кредит вместе с олигархом Борисом Иванишвили (в настоящее время премьер-министр Грузии).
В конце 2000 – начале 2001, долговая сделка натолкнулась на свое крупнейшее препятствие. Против Гайдамака и Фалькона во Франции было открыто расследование в связи с их ролью в “Анголагейте”, и во Франции был выдан ордер на их арест. В Швейцарии шло свое параллельное расследование и в феврале 2001 года, связанные со сделкой счета в Женеве были заморожены. Счет Abalone был разморожен только в 2004 году по решению женевского суда.
Чтобы продолжить операции, организаторы должны были перейти в другую юрисдикцию. В 2001 году Гайдамак открыл новый счет под именем Sberinvest в Русском Коммерческом Банке на Кипре. Интересен выбор названия счета: Sberinvest Moscow был российским банком-агентом в сделке. Дальнейшие доказательства указывают, что Гайдамак решил назвать счет на Кипре Sberinvest чтобы обмануть ангольское правительство, заставив его поверить, что средства, переводимые на этот счет идут непосредственно в банк Sberinvest (назначенный Россией агентом по сделке), а не в карман Гайдамаку.
Следует отметить, что ни Фалькон ни Малкин не знали об этой уловке Гайдамака. Впоследствии они оба, и Фалькон и Малкин будут судиться с Гайдамаком, утверждая, что с этого времени он фактически отстранил их от сделки, предположительно используя сомнительный документ , подписанный финансовым администратором Гайдамака Joelle Mamane.
Между мартом и августом 2001, Sonangol перевел 618 235 483 долларов на кипрский счет Sberinvest. Вместе с предшествовавшими переводами на женевский счет Abalone это должно было полностью ликвидировать ангольский долг. Однако Гайдамак перевел в Россию долговых инструментов достаточно для покупки только части векселей и сертификатов у России. Гайдамак активно распространял ложь о том, что долг уже выплачен. В 2004, он писал в Анголу, что необходимые средства получены из Анголы и что вопрос с долгом России таким образом решен. Однако на самом деле Россия недополучила платежи за последние восемь векселей.
Этот обман вскрылся в 2005 во время встречи между ангольскими и российскими чиновниками. Когда ангольские чиновники заявили, что они полностью выплатили долг, Россия заявила, что остались еще восемь последних векселей и накопившиеся проценты.
Вопрос был, наконец, решен, в ноябре 2005, когда Ангола согласилась выплатить России полную номинальную стоимость оставшихся восьми векселей (387 миллионов долларов). Гайдамак же, должен был вернуть Анголе 206 миллионов, которые он получил от Анголы, но не выплатил России.
Неясно, вернул ли Гайдамак эти 206 миллионов Анголе. Если нет, то тогда Ангола заплатила 1.779 миллиарда за долг в 1.5 миллиарда. Если да, то тогда Ангола заплатила 1.573 миллиарда— на 73 милиона больше чем определялось соглашением 1997 года с Abalone.
В любом случае, в сделке была мало смысла для обеих стран. Если бы Ангола выплачивала деньги непосредственно России на тех же условиях, на которых Abalone купила векселя, то Ангола бы сохранила не менее 823 миллионов долларов, а может быть, даже 1.029 миллиарда: больше 13 процентов всего ВВП Анголы в 1996 году.
Аналогично, если бы Россия напрямую получала от Анголы все деньги выплаченные Анголой Abalone, она бы получила дополнительно 750 миллионов долларов. В любом случае, одно из казначейств понесло крупный ущерб от участия Abalone Investments в сделке.
Скандал на этом не заканчивается. На доходах от кипрской авантюры, значительная часть которых была мошеннически получена от Анголы, Гайдамак стал миллиардером. Используя прибыли от кипрской части сделки, Гайдамак инвестировал в ряд инвестиционных фондов 325 миллионов долларов. К 2005, эти инвестиции предположительно стоили 1.25 миллиарда долларов. Пьер Фалькон и Малкин судились с Гайдамаком в израильских судах в 2008, заявляя, что они должны получить свою долю от этих прибылей, но проиграли дело.
Когда Гайдамак попытался обналичить фонды, он был подрезан люксембургскими и израильскими властями, обеспокоенными отмыванием денег. В результате люксембургского расследования, в Люксембурге были заморожены значительные фонды принадлежащие Гайдамаку. По сообщениям люксембургской прессы, он только в декабре 2005 смог освободить и перевести свои деньги на Кипр, после того как якобы заявил, что деньги принадлежат благотворительному трасту называющемуся Dorset Foundation.
В проведении всей кипрской операции Гайдамак полагался на услуги своего доверенного финансового администратора Joelle Mamane и её мужа Gad Boukobza. Мамане также сыграла важную роль на раннем этапе долговой сделки, занимая должность управляющего директора Abalone с марта 1999. Гайдамак пришел к выводу, что Мамане и Букобза не заслуживают доверия. По некоторым сведениям, в сентябре 2012, Гайдамак судился с ними в Люксембурге. Гайдамак заявляет, что они использовали доверенные им полномочия, чтобы украсть у Гайдамака 600 миллионов евро прибыли от кипрской авантюры. Вердикт суда еще не вынесен.
Сложный ряд действующих лиц и многочисленные транзакции, связанные со сделкой, затемняют самое важное: ряд лиц извлек огромные прибыли из выплаты ангольского долга России за счет граждан Анголы и России. Манипуляции финансового сектора позволили богатым и влиятельным ничего не сделав, извлечь большой доход и нанести огромный ущерб гражданам обоих стран.
April 30 2013, 23:55:14 UTC 6 years ago
May 1 2013, 00:02:26 UTC 6 years ago