С улиц Могадишу разом исчезли плакаты, на которых "товарищ Сиад" красовался в обществе Маркса и Ленина. Не знаю, как вам, а мне услужливая память подсовывает вот это местечко из бессмертного романа - "Но следующая акварель поразила меня выше всякой меры. "Не может этого быть!" - подумал я и выпучил глаза на Поликсену, и та ответила сухо: "Да, да. Гоголь читает Аристарху Платоновичу вторую часть "Мёртвых душ". Волосы шевельнулись у меня на макушке, как будто кто-то дунул сзади, и как-то само собой у меня вырвалось, невольно: "Сколько же лет Аристарху Платоновичу?!" В голосе Поликсены послышалась какая-то вибрация: "У таких людей, как Аристарх Платонович, лет не существует!" Что да, то да. Товарищ Сиад был именно из породы людей, для которых лет не существует. Он был политик. А в политике нет такого понятия как возраст, там есть лишь такое понятие как целесообразность.
Именно исходя из целесообразности та же Москва делала вид, что принимает всерьёз намерения Сиада построить в Сомали не больше и не меньше, как социализм и социализм непременно "научный". Ну, а глядя на сдобренные местным колоритом "акварели", на которых строгий бородатый Маркс с пухлыми африканскими губами читал одетому в курточку юному Сиаду второй том "Капитала", в Кремле и вовсе хватались за живот. У "кремлёвских старцев" с юмором всё было не просто хорошо, с юмором у них всё было в полном порядке. Это вам не сегодняшние кремлёвские обитатели. Тогдашние анекдоты были куда смешнее нынешних. Что же до простых сомалийцев, то их в первую очередь заботили надои верблюжьего молока и в самую последнюю очередь интересовали идеологические заморочки власти. Лозунг же "воюем Огаден" был им куда понятней неких "завоеваний социализма". Простые сомалийцы остаются простыми сомалийцами всегда, где бы они ни жили.
Итак - война. Развод, знаете ли... Ну, и при разводе оскорблённая неверностью бывшая жена, раздувая настоящие и мнимые обиды, постаралась урвать совместного имущества, даже и того, что ей, по совести, и не принадлежало. Сказывалась неумолимая логика событий. Во-первых, сказав "а", невозможно было не вымолвить "б", а во-вторых, хотелось в дом нового мужа войти не нищей оборванкой. Да и в глубине сидела мыслишка, что, как ни повернись дела, а от "Великого Сомали" что-то, да останется, и надежда была на то, что это "что-то" в любом случае будет побольше того Сомали, что начало войну. Ну и надо признать, что, начав воевать, воевали сомалийцы очень хорошо. Хорошо по африканским меркам, конечно, но тем не менее. Сиад, который был далеко не дурак, строя социализм, одновременно оставлял и дверь на запад немножко приоткрытой. На всякий случай, знаете ли. И если сомалийскую армию создавали, вооружали и тренировали русские, то вот сомалийские полицию и силы безопасности создавали и обучали англичане, западные немцы и итальянцы. Это позволяло добавить к традиционной нелюбви между военными и "органами" ещё и идеологического, так сказать, перчику. И вот именно армия, созданная по советским лекалам, показала себя превосходно. Война за Огаден началась 24 июля 1977 года. Менее чем через неделю, к концу июля, сомалийцы захватили примерно 60% Огадена.
Москва приостановила военную помощь Сомали. К этому моменту стало ясно, что никакой федерации создать не удастся. Сделав ловкий выпад, причём с той стороны, откуда не ждали, сыграв на сомалийском "национализме", Америка потеснила Россию. Как бы ни пошли дела в дальнейшем, чаемая СССР федерация выходила не из трёх, а в лучшем случае из двух государств - из Эфиопиии и Южного Йемена. Это была не катастрофа, конечно, и если уж выбирать между Сомали и Эфиопией, то понятно, что выбор Москвы был безошибочным, но всё равно было неприятно. И неприятно было тем более, что на поле боя новый фаворит проигрывал старому по всем статьям.
Г.А.
