Дверь в стене - 128

Вот мы рассмотрели послевоенную ситуацию с "той стороны", мы увидели перспективу под ракурсом, в каком она виделась со стороны США. Понятно, что с "этой стороны", из Восточного Полушария, куда была Богом помещена Россия, та же самая ситуация выглядела немножко (или множко) по-другому.

Когда мы пытаемся поставить себя на место другого человека, то эта попытка, как бы искренне мы ни старались, не реализуема, так как её воплощение в жизнь означало бы реальное перевоплощение того, кто "пытается поставить себя на место другого". Да оно, наверное, и к лучшему, попробуйте-ка представить, что было бы с миром, где все подставляли бы себя на место других не мысленно, а, так сказать, во плоти.

Но, как бы там ни было, а успешность политики во многом зависит от того, насколько хорошо удалась попытка воспроизвести ход чужой мысли и насколько близкой к чужой была воспроизведённая нами логика чужих поступков.

Понятно, что в СССР (точно так же, как и в США) старались поставить себя на "их" место и предугадать следующий шаг противника с тем, чтобы заранее к нему подготовиться. И вот в результате этих умственных упражнений в виде взаимных и перекрёстных "подстановок", имевших место в первые послевоенные годы, последовал ряд внешнеполитических инициатив, инициативы эти вызвали ответную реакцию и в результате сложилась объективная "ситуация", в которой были вынуждены действовать как США, так и СССР.

Изложенная в нескольких предыдущих главках логика действий США более или менее понятна, даже и с поправкой на сознательную идеологическую ретушь, но вот для того, чтобы понять чем помимо прочего руководствовался СССР, нам необходимо "разъяснить" одно прочно забытое, но крайне важное обстоятельство.

Вот какое:

Сразу после войны придворные кремлёвские теоретики-марксисты убеждали не только себя, но и тогдашнее советское руководство в неизбежности мирового экономического кризиса. И убеждённость их зиждилась на теории, подкреплённой практикой ещё свежих в памяти последствий Первой Мировой Войны. И Сталину было тем легче теоретикам поверить, что он и сам разделял ту же убеждённость. А потому СССР предпочитал журавлям в небе синицу в кулаке и "уверенность в завтрашнем дне", которую в тех условиях лучше всего мог обеспечить "железный занавес". А американские "инициативы" воспринимались как "авантюры", как "обречённая на провал попытка остановить неумолимый ход Истории".

Здесь мы вновь возвращаемся к образу "железного занавеса" как чего-то такого, что не только провело черту между "блоками" и не только обозначило фронт противостояния в Холодной Войне, но ещё и разграничило взгляды на ведение Игры. Железный Занавес развёл в стороны "простоту" и "сложность" не только как пути подхода к решению текущих проблем, но и в смысле самого по себе видения мира. И судя по всему семена как будущей победы, так и грядущего поражения в Холодной Войне были посеяны тогда же. В новой картине мира, которая впервые в истории человечества держалась усилиями двух сверхдержав, один из двух возникших полюсов, а именно полюс под названием США, лучше, глубже, отчётливее, "яснее" понял, что в Игре, начавшей после 1945 года вестись по новым, писавшимся на ходу правилам, жизненно важно успеть захватить инициативу.

"Право первого хода."

И США, презрев прелести и соблазны простых решений просто понимаемых проблем в просто устроенном и описываемом простыми словами мире, рискнули. В стремлении захватить инициативу они прыгнули в неизвестность. В "омут".

Когда повыше мы заговорили об ожидании Кремлём неизбежного мирового кризиса, то не следует забывать, что эти ожидания были не так уж и беспочвенны. Судя по шагам, на деле предпринятых американцами, они (не употребляя, правда, марксистских терминов) ожидали примерно того же. И в преподанном жизнью уроке они отталкивались от того же самого - от последствий Первой Мировой. Но если советские теоретики полагали что против лома нет приёма и что сами по себе попытки защититься от мирового кризиса смешны, так как марксизм описывает объективную реальность, то США решили попробовать противопоставить учению Маркса, которое верно потому, что оно верно, дело рук человеческих под названием "план Маршалла".

И план этот не просто сработал. "Сработал" слишком слабое слово, результатом "плана Маршалла" стало не только то, что никакого послевоенного экономического кризиса не случилось, а, напротив, 50-е годы прошлого столетия обернулись небывалым в известной нам истории мира бумом, но главный выигрыш был в том, что поставленный эксперимент дал нагляднейший практический урок - глобальный кризис (во всяком случае в его экономической форме) процесс не только управляемый, но ещё и контролируемый.

К чести Кремля следует заметить, что там успели не только вовремя понять несоответствие теории практике и оценить масштаб угрозы, но даже предприняли попытки немного пособить как кризису, так и теории, инициировов через коммунистические партии борьбу трудящихся за свои права в Италии и Франции. Шума было много, но на деле всё это закончилось разве что сдвигом Европы влево, куда она с удовольствием и сдвинулась, но влево идёт весь мир и идёт неостановимо. Не торопясь, правда, но это вопрос не физической формы лидеров, а физических возможностей отстающих, которых при всём желании не бросишь, планета-то одна, а она маленькая и круглая, и если первые догонят последних, то как отличить одних от других?

Так вот и сложилось, что ещё до того, как развернулись события Холодной Войны, которые человечество очень долго не принимало за военные, одной стороной была захвачена, а другой стороной была утрачена инициатива. Начиная с "доктрины Трумана" и "плана Маршалла" СССР только отвечал на вызовы, а не бросал их.

Вот, вроде, и всё о начале Холодной Войны. А! Нет, ещё не всё. Чуть не забыл. Там же ещё и атомная бомба была. В вопросе "про Бомбу" следует понимать вот что - до того момента, пока СССР в 1949 году не взорвал своё "изделие", Бомба в умах человечества занимала место отнюдь не довлеющее. Борьба за мир во всём мире началась только после того, как Бомбой обзавелись оба полюса. А по мере того, как в обладатели ядерной дубинки попадали игроки и игрочишки помельче, борьба за мир ширилась, росла и крепла, достигнув крещендо с приходом к власти в СССР товарища Горбачёва, принесшего с собою ядерную зиму, продлившуюся, правда, недолго и сменившуюся ядерной оттепелью на счастье всему прогрессивному человечеству. И нам с вами, конечно.

А сразу после войны ядерным вопросом озабочивались люди, может быть и не особо прогрессивные, но, несомненно, умные. Причём с обеих сторон. Поскольку раскол мира на полюса был неизбежен, то неизбежна же была и борьба вокруг "атома", что мирного, что военного. Ядерный вопрос очень сложен и в нём возможно разобраться только в целой серии постов, делать мы этого не будем, а попробуем свести его к самому простому, хотя простота никого ещё до хорошего не доводила, но у нас просто выхода другого нет, так что давайте попробуем.

Если совсем просто, то дело обстояло примерно так: США заявили, что они готовы поделиться "ядерными секретами" (ядерной технологией) со всеми желающими, в том числе и с СССР, но при условии, что "атом" будет использоваться только в мирных целях и что намерения государств должны быть поставлены под строгий контроль международной общественности, под которой подразумевалась ООН. Под контролем имелся в виду не только контроль над ядерными предприятиями, но и над источниками урановой руды. Причём контроль должен был осуществляться на местах. (По определённым и нам с вами понятным причинам контроль на местах всегда был крайне болезненной проблемой для СССР). Загодя, ещё до перехода проблемы в практическую плоскость, при ООН была создана "Комиссия по атомной энергии" (United Nations Atomic Energy Comission), которая и должна была заниматься "технологиями", "контролем" и прочими вещами.

Всё это дело с комиссиями и контролями повисело в воздухе, повисело, да так как-то и рассосалось. Вроде бы само по себе. И вроде бы и по-другому и быть не могло. А оно и в самом деле по-другому быть не могло и не могло оно быть вот почему - всё упёрлось в саму объективность факта двуполярья.

Один полюс, уже не только Бомбу имея, но даже несколько раз её уже взорвав и взорвав не только на полигоне, но и, так сказать, в жизни нашей скорбной, говорил словами, человеческими словами, произносимыми человеческим языком, который, как известно, дан нам для того, чтобы скрывать свои мысли и говорил он так: "Мы вам откроем все секреты, вы будете знать, как Бомба делается, но только вы сначала демобилизуйте армию, мы же свою демобилизовали, теперь ваша очередь, а как только вы Советскую Армию демобилизуете, мы вам тут же всё и расскажем."

А другой полюс им отвечал так: "У вас Бомба есть, а у нас нет. Поэтому вы сначала уничтожьте все свои Бомбы, допустите комиссию ООН с вошедшими в неё нашими представителями, чтобы она подтвердила, что у вас больше ничего нет, потом передайте нам документацию на производство расщепляющихся материалов, и как только мы её получим, мы тут же Советскую Армию и демобилизуем. Честное слово."

Словом, создалась ситуация, которую принято называть патовой. Ситуация, из которой не было выхода. И была эта ситуация объективной. И искать виноватых не приходится. Государства друг другу не верят. И уж совершенно точно не верят на слово. И правильно делают. В двух конкретных государствах, называвшихся США и СССР, проживало несколько сот миллионов людей, за жизни и стремление к счастью которых государства отвечали головой и отвечали не перед "избирателем", а перед Богом и перекладывать ответственность за судьбу этих миллионов с себя на чужое слово они просто напросто не имели права.

Отсюда понятно, что тупик был предопределён.

Интересно тут ещё вот что. Главой американской делегации в "Комиссии по атомной энергии" был назначен Бернард Барух:

Он был человеком, что называется, неоднозначным. Барух начал свою карьеру как брокер на Уолл Стрите, потом в годы ещё Первой Мировой он попал в правительство, возглавив War Industry Board, занимавшуюся мобилизацией американской промышленности под нужды войны и проявил он себя на этом поприще так хорошо, что к его услугам прибегли уже во Второй Мировой и с той же целью. Барух был человеком, у которого не забалуешь. Будь ты хоть миллионер, хоть кто. "Вынь, да положь!" Был он человеком с диктаторскими замашками и как будто одного этого мало, он ещё и постоянно видел себя не говорящим, а - "вещающим" с трибуны то ли Лиги Наций, то ли ООН.

А ещё он был человеком, малоприятным в общении с прессой. В силу возраста Бернард Барух пользовался слуховым аппаратом, так вот ему ничего не стоило, услышав на пресс-конференции неприятный вопрос, демонстративно вытащить слуховой аппарат из уха и приняться кричать через зал: "I can't hear you!" Понятно, что пресса его не любила, а если вы не нравитесь пишущей братии, то вас и обыватель начинает недолюбливать. Барух был деятелем, мягко говоря, непопулярным.

Между тем работа в "Комиссии по атомной энергии" при ООН подразумевала, что её будет возглавлять дипломат. Комиссия так и замышлялась и все входившие в её состав американские представители были либо "яйцеголовыми" атомщиками либеральных убеждений, либо профессиональными дипломатами, делавшими карьеру в Госдепе. А тут вдруг её возглавил Бернард Барух, воспринимавший слово "дипломатия" как ругательство, а что такое "компромисс" ему не было известно вообще.

Госсекретарём в момент назначения Баруха был Джеймс Бирнс. И верхушка Госдепа, включая туда заместителя госсекретеря Дина Ачесона, горестно воздев руки, воззвала не к небесам, а к Бирнсу: "Да что ж ты делаешь?!" На что Бирнс ответил так: "Я знаю, что я сделал самую большую ошибку в своей жизни, но теперь дело не поправить, мы не можем его уволить." Вообще-то Бирнс мог этого не говорить, так как всем понятно, что не его голос был решающим при назначении Баруха, как не он и решал, увольнять ли Баруха или нет.

Барух был заглушкой. Это так же, как и с выбором приоритетности с чего начинать - с "плана Маршалла" или с "доктрины Трумана". Вопрос с атомной Бомбой был нерешаем, он по всем меркам выходил тупиком, но тем не менее американцами была предпринята предосторожность, а вдруг! ну чем чёрт не шутит, а вдруг наметится некий "прогресс в переговорах", некие "подвижки", некое "сближение позиций". Так вот случись такое и все добрые намерения упирались в личность Бернарда Баруха. Те, кто его назначал, небось, потешались, "попробуйте, договоритесь с ним!"

Предосторожность эта оказалась излишней. Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что что с Барухом, что без него, но атомный тупик и в самом деле был тупиком, не имевшим выхода. Тем не менее эта история поучительна как образец серьёзности подхода к делу и учёта всех привходящих обстоятельств, что реальных, что гипотетических.

Люди друг на друга не похожи, но есть у них одна общая черта, подавляющее большинство, разделяя мнение, будто всё в нашем мире идёт само собой, предпочитает отмахиваться от фактов, свидетельствующих об "управляемости процесса".

"Конспирология!"

Может и так, конечно. Но в таком случае вам придётся записать в конспирологи и такого всем известного деятеля как Франклин Делано Рузвельт. Это ведь он как-то в минуту откровенности поделился наболевшим: "In politics, nothing happens by accident. If it happens, you can bet it was planned that way."

С другой стороны на его мнение полностью полагаться нельзя. Рузвельт был человеком немолодым и на ногах он, в отличие от вас, держался плохо, так что, если хотите, можете считать, что человечество живёт как Бог на душу положит.

От получки до получки.

Г.А.

cornelius_max_v

September 12 2012, 20:38:46 UTC 6 years ago Edited: September 12 2012, 21:06:55 UTC

"In politics, nothing happens by accident. If it happens, you can bet it was planned that way."

У Вас есть какие-то мысли в связи со всей этой историей с фильмом и послом?

Дверь в стене - 128

Дверь в стене - 128

Select pictures (pictures will be 640 pixels wide)