Ухряб

На фоне этих кувырканий, "партизанская" мюнхаузениада смотрится относительно прилично. Кто такие "партизаны"? В 1941м году на территории Белоруссии действовал Западный Фронт, под командованием генерала армии Павлова. Задачей Западного Фронта было нанесение флангового удара из неприступных белорусских лесов и болот по наступающим немцам. Однако, удар не последовал.

Мобилизованные перед самой войной белорусы разбредались по лесам и по родным хатам. Генерал Павлов был расстрелян, а дезертиров позднее переквалифицировали в "партизан". Видимо, на это и был расчёт дезертиров: "всех не посодют!". Однако, в конце войны с белорусами обходились жёстко (настолько ли, как о тоом пишет ДЕГ, не знаю, а что знаю, предпочитаю промолчать).

Развал фронта был таков, что через три недели с небольшим, 14 июля 1941го года немцы вышли к Смоленску, а 16 июля вошли в город. Учитывая, что немецкая пехота перемещалась "на своих двоих", скорость продвижения фантастическая. Я бы, в мирное время, пешком столько за такой короткий срок не прошагал.

Я не думаю, что в массовом дезертирстве было что-л. специфически белорусское. Никто не хотел умирать. Близость родных хат упрощала процесс. Субэтнический сепаратизм, вынужденно усиленный после 1917го большевиками ("вот пусть русские сами за свою Расею и умирают"). Психология жителя дремучих лесов и болот (или любой труднодопроходимой местности), не склонного слишком драматизировать вражеское нашествие ("Не достанут! В лесах пересидим!"). Катастрофический развал фронта (даже если свою роль сыграло массовое дезертирство, развал фронта вынуждает примкнуть к дезертирам даже людей самоотверженных и героичных). Эффект подражания (трусы и подкаблучники, обнадёженные неприступностью лесов и близостью родных хат, всего лишь выполняют роль запала для массы колеблющихся).

Что было делать после войны с белоруссами, а главное, что было делать самим белоруссам? По всей Европе дезертиры всех армий рассказывали байки об убитых немцах и пущенных под откос поездах. Признать свой героизм и поддержать партизанскую романтику было не только безопасней, но и давало кое-какие привилегии. И, надо полагать, по-прежнему даёт (не бросит же Лука ветеранов без попечения). Т. е. это примерно тот же механизм, что и для Холокоста, когда узник концлагеря или гетто де-факто ставился перед выбором: ты либо стукач и недобитый гестаповец, либо жертва "самого чудовищного злодеяния в истории человечества" и получатель германских откупных...


Реакция белоруссов на посты Галковского показательна. Дело не в белоруссах, неотличимых от хамоватых русских. Вскрыто явление куда более глубокого порядка.

Есть две основных теории образования наций: органическая и конструктивистская. Я, как известно постоянным читателям моего ЖЖурнала, стою на позициях ультраконструктивизма и радикально отрицаю "органическую" мифологию. Не то, что бы в ней напрочь отсутствовал смысл, нет, он есть, но смысловая энергетика "органической" метафоры работает именно на мифотворчество, что прекрасно, в смысле работы пропагандистской машины, и совершенно неэффективно в аналитике.

Суть разногласий двух теорий я изложил бы так: что имеет решающее значение для генезиса нации - политическая воля правителей, истеблишмента и элит, или случайная, необъятная, равномерно распределяющаяся по обществу сумма событий? Я не отрицаю некой заданности мыслей и действий политиков, в т. ч. пресловутым "ландшафтом". Значения "русской природы". Геоэкономики страны, её рек, её Уральских гор. Многовековой борьбы за выход к морю и всего геополитического дискурса. Обратной связи от крепостных к властям, вместе со всеми "чаяниями". Просто считаю их отчасти, второстепенными для данного вопроса, а отчасти, срабатывающими лишь опосредованно, через борьбу элит (не обязательно замкнутую в каких-то определённых географических рамках), истеблишментарные проекты, увлечения отдельных правителей.

От Александра II или от Сталина здесь зависело больше, чем от "чаяний" крепостного (хотя и они могли быть парадоксальным образом учтены в глобальном проекте).

Вот эту-то рукотворность наций осознавать крайне неприятно. Почему?

Мы все хотели бы жить в мире с окружающей нас средой. По меньшей мере, чтобы она жила с нами в мире. Хотелось бы, чтобы все люди были братьями и сёстрами. Чтобы с нами всегда поступали по справедливости. Чтобы все вокруг любили нас. Что плохого в этом желании?

Плохо лишь то, что оно малоосуществимо. Не то, что бы вообще нет - мы таки можем приехать за границу и чувствовать себя "как дома". Ну или почти "как дома". И не только на цивильном курорте, а и в самых экзотических, а то и в опасных уголках планеты. Есть что-то общее во всех людях, от бушмена с луком, до скандинавского профессора. Что-то общее во взглядах и представлениях, в желаниях и нежеланиях, в любви и ненависти. Что-то, позволяющее нам понимать друг друга, договариваться, выживать в незнакомой среде.

Но этого решительно недостаточно, чтобы удовлетворить нашу тягу к коллективизму, к братству и справедливости. И тогда появяется надежда, что вот в каких-то более узких рамках это таки возможно. Конечно, какой мне брат - немец или чеченец? "Не брат ты мне..." Ведь завтра мы можем сойтись в смертельном бою, и ты не можешь, без осознанного лукавства, поклясться, что не убьёшь меня, если "министры-капиталисты" тебя пошлют.

Надежда на нацию - это надежда на укреплённый рубеж, на котором гуманизм в состоянии держать оборону против неласковой Реальности. Говоря метафизичней, рубеж обороны Души против темницы Материи. Есть государство, которое, из каких-то своих целей, в состоянии этот порыв поддержать, навязать единые "правила игры", которые объединят хотя бы отдельно взятую нацию.

Однако, государства легко переступают через гуманизм. А сегодня и вовсе трещат по швам, теряя контроль над бюджетными потоками и будучи неспособны в достаточном объёме выполнить свои экономические функции.

Распался СССР, распались Югославия и Чехословакия, на пути к распаду Эрефия и Украина. Славянское звено системы национал-государств выбито, но те же дезинтеграционные процессы идут повсеместно. Славянство лишь оказалось слабым звеном, по ряду причин - от геоэкономических, до цивилизационных. нЕ ЖЕЛАЕТ РОЖДАЮЩИЙСЯ НА НАШИХ ГЛАЗАХ IV рАЙХ ИМЕТЬ НА ВОСТОЧНЫХ РУБЕЖАХ МОЩНОГО СОСЕДА. Но и Райх этот строится на ОТРИЦАНИИ национального фактора, и вряд ли успеет сформировать новый национальный миф. Это не более, чем таран антивестфальских сил.


В чём объективная реальность русскости? Ну, особенности менталитета, не важно как, но сложившегося и позволяющего мне ориентироваться в русской среде чуть лучше, чем в западноевропейской и значительно лучше, чем в азиатской. Какой-то набор привычных стереотипов, жестов, реакций. Несколько песен, которые я с удовольствием спою вместе с другими русскими, а с французом или немцем воздержусь. Но это всё субъективно, и ради этого не стОит никакие копья ломать, а тем более, проливать свою и чужую кровь. Всё это приобретает политическую значимость в связке с экономическими факторами.

Язык есть среда распространения информации. На русский язык переведена значительная часть всего того, что было написано в мире весомого за последние 200 лет. Классическая, научная, философская литература. Русский язык был для этого доработан, в нём создано множество слов для выражения научных, философских и поэтических понятий. Для их формирования мало просто перевести соответствующий иностранный термин и дать ему дефиницию в словаре. Необходимо удержание в узусе, необходим профессиональный письменный дискурс.

Естественно, русский язык сгенерировал куда более мощное информационно-смысловое поле, чем украинский и, тем более, украинский волапюки. Вовсе не потому, что литературный питерский или московский диалекты были чем-то лучше малоросских говоров. Просто 200-300 лет на него работало государство, работала великая держава, работала энергетика всех подданных Империи. Нравится нам это, или не нравится, но в мире есть всего несколько языков с сопоставимой мощностью информационно-смыслового поля: английский, французский, испанский, японский, китайский (письменный), арабский, немецкий, индийские (хинди и урду), итальянский и португальский. Всё.

Говорить на любом другом языке, как основном, в информационную эпоху - заведомый проигрыш. Редкий человек (даже профессиональный переводчик) выучит неродной язык и связанный с ним культурный контекст настолько же полно, а главное, глубоко, чтобы читать тексты на нём в полную силу своего понимания. Отказ отколовшихся окраин от русского языка - выпадение из мировой культуры. Переход на волапюк не способствует превращению мятежных окраин Империи в суверенные нации, - напротив, он делает их более, чем когда бы то ни было провинциальными и зависимыми.

Самодостаточная экономика, в наши дни, требует населения не менее 150 млн человек, а потому мир раздроблен на иерархию политико-экономических зон со своим ядром, полупериферией и периферией. Новые нации, с численностью сильно менее заветных 150 млн, опоздали на праздник жизни. Они не вписываются даже в позднеиндустриальный расклад, не говоря уже о постиндустриальном.


Белорусско-"националистические" вопли, стенания и хрипы вокруг Галковского вскрыли не только абстрактно-теоретическую искусственность, конструктивизм явления нации. Они вскрыли и вполне конкретную модель отпадения кластеров нации. Были ли белоруссы частью одной с русскими Нации? Безусловно. Русской до большевизма, соврусской (или советской) в большевистскую эпоху. Советская нация - не вымысел и не дурь. Если только правильно понимать смысл слова "нация".

Нацию сравнивают то с семьёй, то с популяцией (стаей, стадом, прайдом), то с биологическим видом. Всё это совершенно неверно. Наиболее близкий аналог - биоценоз. Дело в том, что человека неправильно рассматривать, как обычный биологический вид. Благодаря наличию второй сигнальной системы, человек демонстрирует такое разнообразие устойчивых форм поведения, какое в живой природе встречается только у целых типов. Возможно, даже многообразие типа недостаточно сложно для уподобления человеку, и сравниться с ним может только вся остальная фауна (или фауна и флора) целиком.

Быть русским - значит решать свои русские проблемы в своём, русском кругу. Медведи и туры, зайцы и рыси, волки и косули - мы, худо или бедно, притёрлись друг к другу и можем сосуществовать, не разрушая свою среду обитания и кормовые цепочки. Помести в сложившийся биоценоз чуждый ему вид - и он может быть разрушен. Он начнёт сопротивляться разрушению, наследственные программы всех популяций попытаются вытолкнуть или уничтожить чуждый биоценозу вид.

Белоруссы - не просто отколовшийся микробиоценоз, нежизнеспособный, в долгосрочной перспективе. Это симптом начавшегося процесса дробления русской нации. Вероятная в конце августа - начале сентября война РФ с мятежными окраинами Империи - Грузией и Украиной (и Белоруссией?) - грозит стать толчком к окончательному расколу нации. И дело не только в малороссах, нацменах и породнённых с ними лицах. Дело в доверии и ответственности. Все ли мы доверяем нынешнему руководству страны и его готовности отстаивать наши интересы?

Тут недавно мне кто-то дал ссылку на замечательную работу К. Крылова "Новый мировой порядок" (типа, такой политический словарь из будущего). Вот что говорится там в статье "Русские":
Русские - по определению Второго Московского процесса, "совокупность национальных диаспор бывшей России и бывшей Югославии (HS), имеющих общее преступное прошлое и несущие за него ответственность перед Мировым Сообществом (за исключением народов, имеющих статус порабощенных российскими режимами или имеющих заслуги перед Мировым Сообществом в деле установления демократии)". Русскими не считаются жители большинства бывш. советских национальных республик и автономий, а также потомки новых русских (см. нувораши). Большинство русских говорят на русском, коми и сербском языках (по специальному решению Второго Московского процесса часть жителей бывш. Югославии, в основном т.н. "сербы", считаются русскими). Считаются носителями тоталитарных комплексов. Имеют существенные ограничения в правах. Численность на наст. момент около 40 млн. чел.
http://www.traditio.ru/krylov/nmp.html

И вот к этому нас и продвигают европейские союзнички Кремля. Представим себе на минуточку, что война с Грузией таки состоится. А надо сказать, желающих сотворить что-нибудь р-р-решительное у нас в стране хоть отбавляй. И дело не в том, есть у РФ энто самое ЯО, или его нет - как раз это почти неважно. Будет (врагам России) надо - оно появится, причём именно там, где ему надо. Например, превратит в дымящиеся руины Тбилиси. Всё дело в том, что бьющая через край вербальная решительность создаёт тот информационный фон, на котором подобное событие может быть убедительно приписано русским.

Решительность военных должна быть вертикально целостной и логически последовательной. Для начала, решительно настроенные военные давно сменили бы режим. А раз нет, то вся эта рррешительность - инструмент политики внешних сил.

Что значили бы дымящиеся руины Тбилиси? Во-первых, то, что русские бы на столетия стали изгоями. Применение избыточной силы прощается сильным, но слабым вменяется в вину. Но даже США, применив сверхоружие в Хиросиме и Нагасаки, соорудили декорации Холокоста, лишь бы представить страны Оси чудовищами, в борьбе с которыми хороши были любые средства. Тогда Америка была половиной мировой экономики и позволить себе могла многое. В наши дни сложился определённый консенсус неприменения ЯО, есть мифология ядерного Армагеддона (синоним Холокоста, кстати), и первый, кто нарушит табу, примет на себя всю его негативную силу.

Применять такое оружие (если оно есть) будут. Но тут важно, кто первый. Кто создаст эффект домино, ценой собственного уничтожения? Даже для США это, в их сегодняшнем положении, довольно рискованно. Подтолкнут вперёд "торпеду" - какой-нибудь Пакистан... Или Эрефию...

В нашем положении, лучше было бы сидеть тихо и не высовываться. "Энергетическую сверхдержаву", ни в коем случае, не включать. Понты, не подкреплённые реальными возможностями, толкают к фатальным ошибкам...

Дымящиеся руины Тбилиси, во-вторых, - это сигнал для всех "субэтнических" групп: отделяйтесь! Как в 1917м, когда окраины поспешили откреститься от загибающейся Империи. Чтобы не платить по счетам.

И очень может быть, что через 10 лет с десяток "освобождённых" от русского ига "субэтносов", типа казаков, поморов, сибиряков или ингерманландцев, будут издавать вопли, стенания и хрипы против "москалей" ничуть не хуже белорусских. Это не выпад против "субэтносов", это горькая констатация. В этом неприятная сторона конструктивизма: как свинтили, так и развинтят. Приятная сторона в том, что, найдись пара патриотичных полковников, я (и не только я, есть в России где-то с сотню людей, держащих кончики необходимых нитей в руках) восстановил бы Империю за 10 лет.