Разговорился на днях с одной дамой. И заставил разговор этот меня глубоко задуматься. А поведала она мне следующее. Есть на ТВ программа "К барьеру", и посвятили 12 передач этой телепрограммы 12ти "именам России", среди которых, между прочим, оказались Сталин, Пётр Великий и Иван Грозный.
Рассказчица - дама бестолковая, суетливая, заполошная. Частенько попадает в разные неприятные истории, становится жертвой мелких мошенников и т. п. Малость, прошу прощения, зачморённая. Ну и конечно, указанные три правителя нашей страны пользовались у неё особенным успехом. Ничего особенного. Но резанула слух одна фраза. Мадам особенно упирала на то, что все трое убивали людей "за общее дело".
Кто-то писал, кажется, из французских постмодернистов, о "коварном местоимении мы". Рискуя повториться, проговорю, всё же, эти слова, в складывающихся условиях, всё более необходимые. "Мы" вводит группу с нечёткими границами. Внутри "мы" всегда возникают "они", которые и не подозревают, что они - не "мы" или вскорости "нами" быть перестанут. И эти "Они" имеют столь же нечёткие границы, захватывая, т. о., всё "мы" без остатка.
Говорят ли поклонники Сталина, Петра и Ивана о необходимости принести в жертву себя самих? Очевидно, что нет. Никто не мешает ведь им пойти и сдать себя на органы, завещав деньги на доброе дело. Можно даже создать фонд страдальцев за общее дело, аккумулировав колоссальные средствА, вырученные от самопожертвования миллионов наших сталинистов.
Смешно, да? Ибо понятно каждому, что приносить в жертву эти господа рассчитывают отнюдь не самих себя. "Убить ап стену" аффтары предлагают каких-то других людей - более успешных или более довольных жизнью.
Для каждого человека "мы", "общее благо" уничтожаются фактом его собственной гибели. "Мы", из которого исключено "я" - чистое и неприкрытое издевательство. Благо общее - а ты на этом празднике жизни лишний. Стало быть, необходима скрытая семантическая процедура, позволяющая сталинисту лелеять в себе торжествующую уверенность, что вот его-то (или её-то) в жертву "общему благу" приносить не станут.
Процедура эта связана с табу на убийство. Ведь понятно, что сам сталинист - это просто чмошник, об которого всю его жизнь кто-нибудь вытирает ноги, ныне жаждущий "отомстить человечеству за поломатую жизнь". Но табу на убийство (имеющее солидное объективное основание - ведь никто не даст так просто вот убить себя ради того, чтобы дать чмошнику врЕменную разрядку внутреннего напряжения; а пожалуй, могут и сделать очень-очень больно) преодолевается пристраиванием к "общему благу".
Если к прохожим на улице подходить со словами "ах, как я хочу всех вас убивать", то очень скоро всё это закончится или милицией, или, ещё вернее, расквашенной физиономией. А то и раскроенным черепом. Народ у нас сурьёзный, шутки шутить не любит. Желающих поквитаться с окружающими и без того много. А тут повод. Да и объективно смысл в наказании шалопута имеется.
Совсем другое дело, коли встанет шалопут посреди улицы и начнёт вещать "Сталина на вас нет! Ужо вам!" - Как бы и не за что череп мерзавцу кроить. Да и не умещается в сознании обычного человека, как это: убить миллионы. Его "я" немедленно теряется в безбрежности этого "мы". Есть ведь надежда, что и при Сталине не доберутся мерзавцы до этого "я". Но ведь мерзавец-то имеет в виду именно насилие над окружающими, над теми, кому он нагло говорит это в лицо! Он утверждает своё собственное право их убивать, а вовсе не готовность умереть за их благо!
Иными словами, сталинист рассчитывает, что убивать будет именно он, оттого, что нашёл удобную лазейку для обхода табу на убийство. А окружающие, мол, будут при этом безвольными овцами. Ибо они-то заповедь "не убий" будут чтить - и сталиниста не тронут. Наивная, прямо скажем, вера.
http://asterrot.livejournal.com/183316.html
Не был бы наш народ столь ушибленным на голову, мерзавцев, любящих порассуждать о Сталине, забили бы в трудовых коллективах, в подъездах, на улицах и на площадях. С момента, когда произносит человечек что-то по типу "При Сталине был порядок", - он, в принципе, объявляет себя вне закона. Ибо присваивает себе право отнимать жизнь у окружающих (не суть важно, в единичном количестве, или миллионами).
К исторической личности самого Сталина это имеет отношение опосредованное. Время, действительно, было такое. И будучи человеком своего времени, Сталин сумел, тем не менее, спасти многих людей от расстрела. Среди них Шолохов, Булгаков. Вертинский. И мой собственный дедушка, что для меня, как для точки отсчёта моего собственного "мы", отнюдь немаловажно.
Но если время было такое, так давайте об этой стороне дела и говорить, коли уж приспичило поговорить именно об этом времени. Давайте говорить о том, что его сделало таким, и в чём эта самая "такость" его заключается. А "такость" в том, что попали трое (десять, сто, сто восемьдесят миллионов) в авиакатастрофу (кораблекрушение, оползень, революцию). И один из троих сказал: "Вань, а давай съедим Васю. Он толстый и беззащитный". И съели Васю. Ну, припёрла людей нужда. А так бы все трое погибли.
Если люди нормальные (ну, нормальненькие такие людоеды попались, бывает), то о событиях после авиакатастрофы вспоминать они никогда не станут. А если придётся, состроют скорбную мину: "Жаль Васю. Пал смертью храбрых". И встречаться друг с другом не станут. После всего.
А у нас туева куча народу упрямо твердит: "Нет-нет, мы поговорим именно о Васе. Правильно съели Васю. Кулак, держиморда, шпион. Читал запрещённые книги Ницше. Отличался половой невоздержанностью. И вообще. Толстый был такой, мяконький, вкусненький." И вот уже 20 с лишним лет отовсюду слышится "Нет-нет, сейчас мы будем говорить о Васе. Правильно его того..."
В чём опасность подобных разговоров? Надвигается "кризис". Называйте его "мировой реформой" или "рецессией", или ещё как, а на самом деле, просто приходит в каждый дом беда. Большая беда. Точный масштаб пока ещё не известен. Задним числом, оно конечно, проще будет рассуждать. Может ведь, что и обойдётся. Это как машина на скорости 150 км зимой в заносе, вокруг собственной оси крутится и летит. Можно отделаться лёгким испугом, ни шишки, ни царапины. А можно...
И вот, задолго ещё до беды, годами некоторые бубнят: "Поговорим о Васе. Эк, его как. И правильно!.. А я знаю, как приготовить из человечинки знатный супец. Пальчики оближешь!" А ведь и без идеологических обосновок люди будут друг друга жрать. Если не в прямом смысле, то в переносном. Как уже начинали в 90е, выживая и поднимаясь на чужих костях. Кстати, в моде тогда была блатная романтика. "А на лллевой грруди профиль Сталллина! А на пррравой - Маринкаа анфаас!"
