bantaputu (bantaputu) wrote,
bantaputu
bantaputu

Диалектическое, или взгляд на "ДНК" расширенного фенотипа

Политические споры, как правило, имеют своей основой представление о "мире, лучшем чем довоенный", выражаемое формулой: "Добро победит зло, наступит ему на горло и зверски убьет".

Однако, процессы, стоящие за (или "над") этими спорами, как мне кажется, в реальности устроены несколько иначе.

Как известно, ДНК сложных организмов, в том числе человека, не является лишь результатом простой эволюции "от предка к потомку". Существенная (если я не ошибаюсь, количественно даже большая) часть кода этой супермолекулы составлена из отрезков ДНК организмов, не являвшихся сами по себе предками носителя ДНК. Например, вирусов. Вирусы, которые известны нам как враги сложных организмов, в процессе взаимной борьбы оставляют им некоторое наследство, становящееся неотъемлемой частью будущего сложных организмов, преобразующее их во что-то новое. В результате будущее организмов оказывается не простым следствием побед и поражений, но синтетическим явлением, несущим в себе черты как условных победителей, так и условных проигравших.

В некотором смысле мы вправе говорить о любом акте противостояния явлений как об акте взаимного оплодотворения, приводящем к возникновению новых сущностей вне зависимости от исхода противостояния. Это явление нетрудно проследить и в неживом мире. Так небесные тела, сталкиваясь, порождают нечто новое, ранее не бывшее.

Первый вывод из сказанного - "Любая борьба имеет смысл".

Сложная общественная деятельность человека, которую мы вслед за тов. Докинзом назовем "расширенный фенотипом", имеет корни не только в биологической ДНК, но и в социокультурных кодах, которые мы в их совокупности вправе именовать "добавочной "ДНК" расширенного фенотипа" ("добавочной" потому, что его влияние не отменяет влияния ДНК биологической, но наслаивается на него). Если законы природы одинаковы для всех явлений, а у нас нет никаких оснований полагать, что это не так, в жизни упомянутой "ДНК" должны происходить процессы, схожие с выше описанными, то есть внедрение частей "враждебных" кодов в принципы формирования расширенного фенотипа человека.

История подсказывает нам, что мы легко найдем множество примеров, подтверждающих, что в процессе борьбы между людьми происходит внедрение отдельных участков культурного (в расширенном понимании культуры) кода в фенотипические структуры как минимум одной из борющихся сторон.

Приведем пару примеров.

Первый - очень простой, но красивый и дающий мысли верное направление. Противостояние русских и шведов в Северной войне в определенный момент дало Петру I основание назвать шведов своими учителями. В этом плане мы можем назвать русское военное искусство "оплодотворенным" шведским военным искусством. Результатом этого "оплодотворения" стало новое явление - русская имперская армия, которое по своим характеристикам превосходило каждого из своих "родителей", армию допетровской Руси и армию Швеции.

Второй пример, несколько более сложный, мы возьмем из любимой мною истории противостояния социализма и капитализма. Было время, когда буржуазная демократия рассматривала наемных тружеников как априори не долженствующих иметь право голоса. По тогдашней логике буржуа, человек, трудящийся по найму, по определению не может иметь собственной политической воли, но способен быть лишь выразителем воли нанявшего его. Для того, что бы не нарушать демократический принцип "один человек - один голос" и не превращать напрямую демократическое соревнование в состязание владельцев предприятий, ведомое численностью наемных работников, буржуазия отказывала наемным трудящимся в избирательных правах. Этот отказ был не просто продиктован нежеланием считаться с интересами наемных трудящихся в политике, хотя и это явление имело место. Отказ мотивировался вполне искренним убеждением "отцов наций" в том, что рабочий всегда проголосует так, как ему повелит его работодатель. Для того, что бы изменить положение, понадобилась целеустремленная борьба рабочих за свои политические права. Следствием этой борьбы стало не только прямое силовое и экономическое давление на буржуазию, но и, что я нахожу в данном случае главным, изменение менталитета буржуазии, которая воочию смогла убедиться в том, что пролетарий, оказывается, вполне способен иметь собственное мнение. Даже если бы политическая борьба рабочих не имела никаких последствий в виде побед над буржуазией, она все равно оставила бы след в "ДНК" буржуазной демократии. Ведь после имевшего место "откровения", которое было несколько сродни решению католической церкви признать американских индейцев людьми, имеющими душу, буржуазия уже не могла признавать пролетариат не имеющим собственной воли. Поэтому прямое лишение наемных работников избирательных прав в один прекрасный день прекратилось - чтобы, как я полагаю, не возобновиться уже никогда. Эволюция обратного хода не имеет. Из своей ДНК ничего не вычеркнешь. Для решения практической задачи ограничения политического влияния рабочих буржуазия стала использовать иные методы.

На случай, если кто-то спросит, почему вместе с политической борьбой пролетариата я не упомянул экономическую, оговорюсь, что с точки зрения менталитета буржуазии такая борьба является проявлением продиктованной объективным внешним давлением внерыночной конкуренции в торговле, а не свободной воли. Для буржуа профсоюз есть капиталистическая монополия типа картеля, борьба же монополий внутри капитализма есть с точки зрения буржуазии (и древней, и современной, и вполне верной точки зрения) нечто вроде объективного явления природы, не требующего вмешательства сознательной воли (если под сознательной волей понимать способность принимать решения, которые можно было бы и не принимать). Поэтому экономическая борьба пролетариата не была способна убедить буржуазию в том, что наемный рабочий способен к свободному волеизъявлению - как способность американских аборигенов разговаривать и понимать сказанное сама по себе не казалась европейцам достаточным основанием для признания за ними права на божественную и бессмертную душу.

Два приведенных примера мои читатели, я уверен, без труда могут дополнить множеством собственных. Проще всего, наверное, набрать их в области конкурентного бизнеса. В этой сфере между конкурентами постоянно происходит обмен "ДНК" бизнес-моделей, управленческих и маркетинговых технологий и прочего. Борьба приводит к изменению борющихся и к некоему прогрессу в области в целом. Последнее утверждение позволяет нам вспомнить, что без борьбы прогресса как процесса приспособления к меняющимся условиям и улучшения приспособленности к условиям неизменным не будет вообще. Я не стану оформлять эту мысль как следующий вывод из текущего рассуждения ввиду ее очевидности и без меня.

Как вывод я оформлю иное утверждение, также вполне очевидное, но в рамках данного текста имеющее особое значение и потому достойное подчеркивания. При столкновении двух сущностей прогрессирует та из них, которая оказывается готовой и способной на принятие в себя части "враждебной" "ДНК". Тот, кто готов отчасти поступиться собственной сущностью ради усвоения каких-то сторон сущности противника, имеет шанс стать сильнее. Тот же, кто упорно отстаивает целостность собственной самости, остается при своем - в том числе при своих изначальных шансах.

Готовность стать в чем-то как твой враг дает шанс стать сильнее.

Должно быть, примерно так же рассуждали древние людоеды, поедая своих врагов в надежде обрести их силу.

Диалектика процесса борьбы с точки зрения борющейся стороны обнаруживается в том, что сохранение самости является целью борьбы, однако в борьбе с действительно опасным противником достижение цели требует отказа от категоричного сохранения самости. Поскольку человек в своей деятельности в значительной степени руководствуется разумом, необходимо вооружить разум инструментами, которые позволят ему действовать одновременно в рамках двух категорических императивов - сохранения самости и прогресса.

Выход из данного противоречия, как мне кажется, есть один - признать, что способность к прогрессу и есть самость.

К счастью для нас с точки зрения именно разума такой вывод является абсолютно естественным, поскольку именно разум проявляется в способности учиться и совершенствовать свои взгляды.

Если наиболее консервативная сторона общественной деятельности человека - политика - будет пониматься не как искусство побеждать, а как искусство развиваться, это существенно изменит политику. Как я предполагаю, изменит к лучшему.
> Сложная общественная деятельность человека, которую мы вслед за тов. Докинзом назовем "расширенный фенотипом", имеет корни не только в биологической ДНК, но и в социокультурных кодах, которые мы в их совокупности вправе именовать "добавочной "ДНК" расширенного фенотипа".

Раз уж тут Докинз, то тогда никакая это не "добавочная ДНК" (ага, "генетическая память" и всё такое прочее дурнопахнущее...) а мемы.
Мемы - единичные объекты, я же говорю о системе.