Дело явно не в абсолютных значениях богатства. Дело, думаю, и не в месте масс в общественной иерархии - ведь при любых изменениях массы останутся на своём месте.
Левонастроенность в современных условиях есть основная, наиболее типичная (хотя и не единственная) форма революционности. Удовлетворение простого желания получить конкретный список благ не требует от человека революционности. Революционность возникает там, где субъект стремится не к достижению каких-то конкретных показателей благополучия, но к освобождению от некоей экзистенции. Революционность это бунт против чего-то, не имеющего числового выражения, а не стремление перераспределить проценты "общественного пирога". Революционные настроения масс означают их стремление освободиться от чего-то, а не приобрести что-то. Революционерам мешает нечто, существующее в жизни современного общества. И то, что революционность в наше время имеет, по преимуществу, форму левонастроенности, свидетельствует в пользу утверждения, что массы желают освобождения от чего-то, имеющего прямое отношение к капитализму, но не связанного с простой алчностью бедняков. Левонастроенность это отнюдь не простое стремление отобрать у миллиардеров яхты и превратить их в детские сады (хотя таковая и может подкреплять себя психологически подобными образами). Дело в ином.
Есть в капитализме нечто, что противоречит значительной доле инстинктов масс и что, в принципе, не обязано существовать. Нечто условное, искусственное, что обыватель, сколь бы благополучен он ни был, всегда ощущает, как ограничение собственной личности. Именно от этой экзистенции массы хотели бы избавиться, избавившись от капитализма - миллиардерские яхты же никому, сами по себе, в принципе, не мешают, плавая где-то далеко. Есть что-то, что обыватель ощущает как нечто постоянное "здесь и сейчас", и что он часто воспринимает, как своего личного врага. Воспринимает как перманентное, присущее самой сути общества ограничение его личных прав. Ограничение его "я". Протест против такого ограничения всегда есть истинная революционность. Целью революционера всегда является разрушение некоего нефизического барьера. Будучи лишённым данного качества, революционер перейдёт в разряд грабителей-уголовников и утратит объектность для данного рассуждения.
Существует только один барьер, который является постоянным ограничителем личности независимо от её материального и общественного положения и с которым есть смысл бороться революционными методами. Это нравственный закон внутри нас. Это запрет на немотивированное (не являющееся ответом на агрессию) насилие и убийство. Смысл любой истинной революционности в уничтожении данного запрета. Со всеми же задачами по простому перераспределению благ вполне может справиться тред-юнионизм - явление вполне системное и совершенно не революционное.
Массы людей, имеющие революционные настроения, ощущают каждодневную тяжесть нравственного закона и сопутствующих ему табу. Существование нравственности воспринимается ими, как глубокое оскорбление. Это и есть тот гнёт, от которого они хотели бы освободиться. Приобретение свободы убийства и насилия - вот их цель. Эта цель даёт революционерам непреходящий внутренний мотив деятельности. Далее им остаётся лишь подобрать форму для своей революционности - то есть избрать наиболее удобный объект атаки. Таким объектом должен быть некий носитель нравственного закона.
Для многих революционеров прошлого естественным объектом атаки являлась Церковь, которая, при всех её нелостатках, активно формально постулировала нравственный закон и имела влияние на массы. В наше время про Церковь (точнее, про Церкви) этого сказать нельзя, и внимание революционеров переключилось на иные области. Так, для разновидности революционеров, каковыми являются украинствующие, объектом атаки оказались русскость и русские - каковые, при всех их недостатках, по отношению к украинствующим являются носителями и утвердителями нравственного закона. Но наиболее популярной в наше время формой революционности оказалась, как уже отмечено, "левоориентированность". В этом случае за объект атаки принимается капитализм.
В основе капитализма как концепции межличностных отношений заложена нравственная идея в форме строгого табу - запрет на принуждение к труду (и соответствующие ограничения на насилие). Невозможность рабства обуславливает наём (покупку) рабочей силы, и уже из этого следует весь остальной капитализм. Уничтожить капитализм можно только вместе с уничтожением табу на принуждение к труду - собственно говоря, это единственное и достаточное условие сего. Капитализм есть активный и действенный утвердитель нравственного закона (опять же, при всех его, капитализма, недостатках - и по сравнению с рабовладельцами), каковой закон капитализм традиционно определяет, как "свободу". Поскольку капитализм в наше время, в той или иной степени, почти повсеместен, он и избирается массами как объект атаки. Тут явно есть, что разрушать, и заниматься этим можно долго - на всю жизнь точно хватит. Что и создаёт подходящую форму для проявления людьми их внутренней революционности - то есть, тяги к освобождению от нравственности и к свободе насилия.
Важной особенностью революционности как качества человеческой личности является её принципиальная неистребимость. Судя по всему, что я знаю о мире, не имея в той или иной степени нравственного закона, общество не может существовать. (Именно поэтому революционеры имеют привычку истреблять друг друга - наряду со всеми прочими; эти единомышленники в безнравственности не образуют собой общества). Отдельные особи могут жить и без нравственности, но общество - нет. В природе человека заложено стремление к преодолению барьеров (и это одно из лучших человеческих качеств). Нравственность это всегда барьер и она всегда будет вызывать у кого-то тягу к её преодолению. Поэтом революционеры будут существовать всегда. А поскольку, по сравнению с ограниченными нравственными законами противниками революционеры по определению более свободны в выборе средств, они время от времени будут иметь те или иные успехи. Успехи всегда недолговечные (поскольку не образующие общество), но всегда запоминающиеся - как травматические опыты.
Революционности, по определению, противостоит контрреволюционность. Простая дихотомия, однако, не опишет картины. Создание любого нравственного закона контрреволюционно - но контрреволюционно превентивно, до появления революционности. Реакцией в данном случае является революция, а не контрреволюция; вторая же первична. Всякое общество по своей сути контрреволюционно, но не в качестве ответа на революционные угрозы, а по своему естественному состоянию. Ответ на революционность есть "вторичная" контрреволюционность. Без "первичной" таковая не имеет смысла и, надо думать, обречена на поражение. "Первичная" же контрреволюционность умрёт лишь вместе с человечеством.
"Вторичная" контрреволюционность есть реакция на реакцию и поэтому всегда запаздывает. Попытки сделать "вторичную" контрреволюционность более действенной и оперативной вынуждают к исключениям из нравственного закона, то есть грозят контрреволюционности перерождением в противоположность. Более активное утверждение "первичной" контрреволюционности, то есть общественных норм, неизбежно вызовет ответ в виде роста революционных настроений. То есть, борьба с революционностью концептуально затруднена.
Говоря от трудностях, с которыми сталкивается контрреволюционность, необходимо сделать важную оговорку. Эти трудности существуют в рамках общества, но не обязаны существовать на личном уровне. Выведя себя из общества, каждый волен действовать невозбранно. Разум не покинет субъекта и вне системы общественных ограничений. На что, как я могу подозревать, уповают и революционеры.
Отойдя от надёжного берега нравственности, личность рискует попасть в губительные переделки. Но не выйдя в море, на найдёшь новую землю. Разница между контрреволюционерами и революционерами идентична разнице между путешественниками и скитальцами. У первых где-то есть дом - либо они стремятся приобрести его. У вторых нет ничего, кроме Пути. Не скрою, что первые мне более симпатичны.
.
Копия поста: https://bantaputu.dreamwidth.org/379898.html.
Какой там "нравственный закон".
Anonymous
July 13 2018, 08:02:03 UTC 1 year ago
Условием революции является объединение низкоранговых особей, в смысле когда они перестают видеть друг в друге конкурентов, а начинают видеть союзников, в борьбе против верхушки. Это происходит тогда, когда верхушка "отрывается от народа", исчезает непрерывная иерархическая лестница от низших к высшим. Возникает ситуация, когда есть верхушка, а есть народ, и между ними пропасть, никаких шансов подняться из народа в верхушку или спуститься из верхушки в народ. Вот тогда народ начинает воспринимать верхушку как отдельную сущность, а следовательно и как врага.
July 13 2018, 21:04:21 UTC 1 year ago Edited: July 13 2018, 21:12:49 UTC
И вы недооцениваете павианов, кмк.
Что такое "слом общества"?
Anonymous
July 14 2018, 13:51:55 UTC 1 year ago
July 14 2018, 17:04:07 UTC 1 year ago
Такое случается не часто, но случается. В Камбодже могут рассказать.
А "один бандит сменил другого" это простой системный переворот, не меняющий общество. В Латинской Америке таких переворотов по три в пятилетку.
Это чисто вопрос масштабов.
Anonymous
July 15 2018, 10:50:17 UTC 1 year ago
September 3 2018, 14:17:18 UTC 11 months ago Edited: September 3 2018, 14:17:28 UTC
О контрреволюционности
July 13 2018, 12:04:15 UTC 1 year ago
July 13 2018, 18:30:39 UTC 1 year ago
Хочется истребить всех павианов ради одного того, чтобы они перестали предоставлять поводы к проведению поверхностных аналогий.
July 13 2018, 21:05:50 UTC 1 year ago