монолог: blackabbat

вчера - конечно же, совершенно случайно - снова попал на
собрание Анонимных молдавских алкоголиков. выступление одного
из них привлекло мое внимание. он говорил:

обними меня, ну
пожалуйста
я люблю твои полные волосы
я бы вырвал их из твоей головы все
когда мы вместе, когда тремся об друга
и сплел из них рубашку, как у Ганса -
мальчика
с крапивным воротом
она бы меня хранила от всех бед
я знаю
что ты хранишь меня лучше всех бед
лучше всех рубашек
но ты не вечна, я боюсь, что тебя скоро не будет
кто тогда станет зажигать звезды
в пруду
окруженном лягушками, поющими
любовные арии для тебя
это я их нанял, конечно
кто будет зажигать свечи, которые лижут горячим воском
мои ладони
после этого мне удаются самые лучшие прозы в стихах
самые лучшие перлы
жемчужины, застрявшие в моей голове
о, она как раковина, а твои слова как песок
попадая ко мне в голову
они становятся самыми драгоценными драгоценностями
из наиболее дорогих ценностей

я боюсь, что тебя скоро не будет
я не то, чтобы очень боялся
но я слишком люблю твои полные волосы
чтобы жить, зная, где их нет
что их нет и не будет больше
проблема твоего существования как таковая меня не волнует
я, скорее, обеспокоен проблемой своего
существования без тебя
которое, как таковое, без тебя, как таковое,
не представляется возможным ни мне, ни тебе, ни волосам
они жесткие, как я люблю, и полные

прошу тебя, не надолго покидай меня
я бы не хотел думать о счетах, скопившихся в твоем почтовом ящике
о пыли, которая с годами только отъестся
на полках твоих шкафов
о воде из кранов,
твоей опустевшей квартиры
кранах, которые без теплой руки прохудятся
и из них будет капать, потом сочиться, наконец,
вовсе польет, хлынет, прорвет
как из меня, когда ты вскрикиваешь
тонким, несвойственным тебе голосом, иногда
мне кажется, что это совсем другая женщина кричит из тебя
когда ты колотишь мою поясницу пятками
скажи, только правду,
вас двое?
не стесняйся, не бойся меня потрясти,
обойти, разочаровать, опечалить
двое, так двое, я беру, заверните
могу и троих взять, и четверых, мне лишь бы твои волосы
полные как губы
мохноногой татарской лошадки, на которой воин
Золотой Молдавской орды скачет
покорять Париж графа Роберта
пока я гляжу на твой тяжелый затылок, на твои полные плечи
и думаю
что будет, когда не будет тебя

обними меня, я бы хотел, чтобы ты ласковее
относилась к тому мужчине
который живет во мне, чтобы ты проницательным взглядом
подкинула его на мерке весов египтян
и поняла, насколько он хорош, ах, настолько
насколько же плох я
дай мне еще шанс: попробуй влюбиться в этого
второго, мужчину

обними меня крепче, ну
пожалуйста
вцепись в меня, как Мэри Попинс в волшебный зонтик
или, что лично мне более импонирует
в бутылку с волшебной жидкостью
ну, мы-то все понимаем, что у нее там за пойло
было, а ты вцепись,
какая разница, как во что, главное
в меня, давай побудем вместе немного и

если поднимется ветер, то мы улетим вместе
если прискачет Смерть, она нас обоих
уволочет
за веревкой, тянущейся из Седла
всадники Апокалипсиса нас обоих затопчут
нас сожрет осьминог и не поймет даже
что это два тела, а не одно
мясо-то на вкус одинаково
нас склюет альбатрос, нас похитят пираты
нас поймает кайман, окружат под Орлом
сожгут в Бабьем Яре, обвенчают в соборе Святого Петра
про нас напишут Евангелие, как про Христа с Магдалиной
нас смешают в миксере и взобьют, как сливки для мороженого
порежут как шоколадную стружку
нас родят вместе, как близнецов, и вместе закопают
как покойника и его любимую иконку
нас подстрелят дуплетом, выловят одним рывком на два спаренных крючка
нас нарисуют как коня и юноша, обоих в красном
про нас споют, как про танк и танкиста, кстати
если мы и сгорим, то оба: танкист и танк
нас захвалят, как победителя зимних Олимпийских игр и его сани
нас проклянут, как Толстого и Рушди
запомнят, как Столетнюю войну и насилие,
мы оба намокнем, когда прольет дождь
мы высохнем на этом проклятом Солнце
мы согреемся, стуча зубами, и, если уж на то пошло
мы будем вместе, как два сросшихся зуба

обними меня, ну
пожалуйста
я не жалуюсь
ты не жалуйся
просто обними и
покрепче
если бы ты меня обняла, я бы отслужил тебе службу
настоящую, не мессу какую,
а что-то в стиле пасторальном, к примеру
я бы скосил все сено в твоих угодьях
колкое и пахучее, как твои волосы, и собрал бы его в снопы
как они собираются, бывает, на твоем лобке,
я бы молотил снопы, я бы собирал зерно, я бы пахал твои поля
расчерчивал кальки
десять лет ухаживал бы за твоими садами
выращивал в них персики, натюрморты и пейзажи
водные
лилии
и
идиллии

а по прошествии десяти лет вернулся бы из полей
прямо в разгар дня
бросил бы все, и во все еще мокрой рубашке
пошел бы в твой храм, растолкал бы толпу
локтями в колени
потрепал бы тебя за плечо - ты, конечно
у самой стены, где статуя Мадонны
слепленная из винила твоим прошлым поклонником
и сказал: время вышло, служба отслужена
глотка отлужена
и даже
жажды у нас не осталось
высохла
так ступай за мной, потому что теперь
по условиям договора, подписанного кровью из переполненных
вен моих
принадлежишь не мне, не себе, а своим волосам

когда они разбросаны по твоей спине и плечам
мокрым из-за пота, который я выжал
из тебя масличным прессом
я представляю себе, будто ты роскошная утопленница
богиня вод
Иеманжа, воспетая
Замечательным молдавским писателем-марксистом
Жоржи Амаду
Иеманжа и Жоржи:
близки как мы с тобой, твое тело прохладно из-за высыхающей соли, и
бело, и голубые вены сплетены в узелки письменности индейцев -
называется кипу
я люблю читать их, это моя тайна, ведь
даже ты не знаешь, что, когда родилась
твоя мать связала твои вены в шнурки со множеством узелков
напоминаний и предостережений
для твоего будущего любовника, по счастью
им оказался именно я
последний в мире человек, который умеет читать кипу
а твоя вторая мудрая мать, мать-природа, мать-кукуруза
позаботилась, чтобы твоя кожа была белой и просвечивала
так, чтобы узелки вен были видны под ней моему взгляду
грифа

когда я первый раз увидал твою роскошную грудь
то читал и читал, что оставила мне твоя мать
как жаль, что мы с ней так и не познакомились и не успели
как тут успеешь
когда тебя вот-вот не будет
ах, что уж там, тебя и так уже
нет

ладно, если уж ты от меня умираешь, так
проваливай
я не то, чтобы сержусь
но, на мой взгляд, бесчеловечно
и жестоко и в противоречие всяких гуманных и этических
норм
расставаться единственной в мире женщине, которая хранит в своем теле кипу
с единственным в мире мужчиной, который умеет эти кипу читать

я прошу тебя, обними меня, ну
пожалуйста
постой, встань подле меня
на постой
я прошу тебя, ну, пожалуйста
обними,
еще несколько минут, а после
проваливай