(с) В. Лорченков
Пишешь иногда рассказ, кажется что хуйня, а потом видишь, что нет, все-таки неплохо получилось.
http://literature.onego.ru/ "Несовременная любовь"
История
у нас много общего: у меня и Истории
я часто использую осколки старых, ненаписанных книг
неудавшихся, не получившихся, не состоявшихся, не оправдавших
надежд, вместе с которыми они были отправлены на покой
я вставляю эти осколки в новые книги, -
черепица из сосуда второго века нашей эры как орнамент на сосуде 5-го века, -
что ж
история, как и я, ограничена в средствах
промоталась – банкрот,
как и я, она задыхается из-за ограничений в использовании материалов
количество материи ведь постоянно
оттуда взял, чтобы здесь прибавить, но там-то отнялось!
Когда я пишу одну книгу, получается, я обкрадываю свою другую книгу
я сам у себя ворую, как история,
сам себя обкрадываю, конокрад, цыган и плут
ханыга ханаанский
но я себя за это люблю, самовлюблен как история
во мне одном уместились средневековый плутовской роман, что-то азиатское
и разбойничье
в принципе, и этим я похож на историю, она умеет так пошутить:
на одном конце Земли порох, оружие и каре пехоты, а за водичкой
плещущейся между кусочками землицы, живут племена каменного века
где-то посередине разлагается феодальный строй, в углу жмется верхний неолит
а голландцы, ну, те всегда торопились, уже завязывают
на шнурах узелки буржуазной порядочности, хапужничества и жажды денег
о, эти голландцы, ох уж, эти голландцы
гууллиты и ван бастены морского пиратства, обаятельные скряги
с золотыми метками на рукавичках
варежках
шанежка и снежинках, плавно
ложащихся на лед, сковавший залив, где торчат корабли
Уленшпигеля –
самого знаменитого молдавского литературного персонажа
история тоже кладет слой за слоем, слой за слоем, как я свеклу на селедку
в картофельной шубке
кладет и месит, заместит и кладет, вот неугомонная ханыга Ханаана,
украшенная орденом первозванной Анны
поверь, это ничего не значит, история самовлюбленная особь
как я
она сама себя награждает орденами и титулами.
Лондон стоит на стоянках каменного века, Париж лежит на деревушке Среднего
Средневековья, цевья и ковья татарских копыт там тоже лежат, да-да
это наши, это посланники Золотой Молдавской, Цыганской, - потому что где золото, там и цыгане, -
Орды, приехали прискакали, при – ско-ка-ли, посмотреть на поля
Елисея, поглядеть на Сену в снегах, а где-то Роберт Парижский
плачет, слушая музыку колоколов 12 века, отлитых из найденных случайно
бронзовых статуй века 9-го
плачут и кружат снежинки вьюги молдавские – солнечное гостеприимство
нашей земли поздняя выдумка для туристов из Прибалтики
а пока еще смурно, а пока еще тихо, а пока еще
снег
лежит на Карпатах, и осыпается
с них
на Молдавию, как с шапки на плечи осыпается
когда навалит на путника в пути, странника в странном, ходока в ходьбе
дурака в дури
снег валит и валит с шапки Карпат на плечи моей страны, на мои, стало быть, плечи, и я зябко дергаю плечами,
как дорогой заводной механизм, в костюме Санты Клауса, что стоит на перекрестке улиц
Штефана Великого и Александра Доброго и тренькает цветными колокольчиками
каждое 25 декабря каждого года от сотворения мира
я тоже заводной Дед Мороз, я Санта Клаус, но это будет позже, а сейчас я
в Молдавии 19 века, засыпаю на снежном шляху без пыли, без дров и без запаха
ополоумевший, очудевший, а навстречу мне идут трое валахов
настоящих валахов, старых добрых, русых, голубоглазых
стопроцентных валахов,
не мелкого нынешнего племени полу-турецкого
и за ними идут три коровы, две овцы, и в руках у них по стакану брынзы и по куску вина, это пастухи, но мунтенца среди них нет, и я понимаю со вздохом
что убийства сегодня не будет
и «миорицу» разыгрывают где-то в другой части моей северной Молдавии
а того подростка, что идет первым, зовут Крянгэ
Ион
и он
позже напишет и обо мне в своих самых чудесных
воспоминаниях детства, напишет о куске мамалыги, который скользнул нам в горло без масла, о дереве, которое мы подожгли, и дегте, о пятках, о денежке и кошельке и веселом котенке, и о дровах
обо многом напишет, и умрет, счастливый
но тогда я не знал, что ко мне из снега выходит рубин молдавской литературы
я думал, это три волхва, а я младенец
но они были не столь пафосно настроены
и не привели ишака, и не построили ясли
пришлось мне самому лезть в свое стойло, пришлось мне самому кричать
глядя в небо
выискивая ту самую звезду, которая зажглась как-то и привела
на эту землю не троих волхвов, а предков
нынешних, - 19 века, - волохов, - неисчислимые лавины татар
Золотой Молдавской орды с Синими Бородами
Anonymous
February 6 2007, 13:55:39 UTC 12 years ago
February 6 2007, 14:22:47 UTC 12 years ago
подписываться нужно.
February 6 2007, 17:13:52 UTC 12 years ago
у меня ссылка открывается
February 7 2007, 07:27:52 UTC 12 years ago
February 7 2007, 09:30:28 UTC 12 years ago
February 7 2007, 10:08:19 UTC 12 years ago
February 7 2007, 11:05:30 UTC 12 years ago
February 7 2007, 11:12:26 UTC 12 years ago
February 7 2007, 11:18:13 UTC 12 years ago
и не выебнулся - на самом деле, прямо-таки моментальная ассоциация... извини
February 7 2007, 11:40:38 UTC 12 years ago
February 8 2007, 12:13:50 UTC 12 years ago
February 7 2007, 11:42:21 UTC 12 years ago
искусство blackabbat'a поражает на ядерном уровне. он сам как длящийся взрыв. только последствия другие.
зы. про ишака просто блеск!
February 7 2007, 12:30:00 UTC 12 years ago
February 7 2007, 12:46:27 UTC 12 years ago
там получился интересный эффект, ради которого, да, стОило городить эту.., как ее, историю.
вдруг ясно видишь ишака (а не младенца), кричащего в небо. перечитайте! и не говорите, что имели в виду другое.
это как с нимбом.
или с радиацией.
в смысле, всё - уже поздно:) история!
February 7 2007, 13:02:04 UTC 12 years ago