Владимир Лорченков (blackabbat) wrote,
Владимир Лорченков
blackabbat

нашествие

вчера я, увы, вновь попал на заседание ОАА Молдавии.
началось все с пива, и я помню лишь начало. председатель -
крепкий мужчина с серьгой в левом ухе, пошатывась, сказал:

я прерываю свои излияния, потому что слышу топот
пожалуйста, спрячься в моей груди вырви
сердце
займи его место
никто ничего не заподозрит тогда
слышишь топот? это конница
это нашествие
прячься!

у меня в глотке застряла жирная пыль кишиневских улиц
по которым скакали татары на жирных мохноногих толстых
лошаденках, похожих на беременных пауков
ты ела конину? спрашиваю тебя, но ты нелогична.
говоришь – фу, не спрашивай!
а ведь я уже спросил
татары скачут и скачут, а мы с тобой
коренные, уроженцы, обитатели, как там еще
кличут вырезанных жителей в грамотах, хрониках и статьях?
Прячемся в подземельях под рекой. Называется Бык.
тогда, в 13 веке, еще река, мы прячемся в ходах под ней –
широкой водной артерией, только полосни по ней веслом,
сразу водичкой брызнет! как кровью
она была широкая, могучая, и по ней плавали суда
но все это раньше, не сейчас, но ведь
мы и говорим про раньше!
я прячусь в подземелье, и зажимаю рот себе, тебе, малышу
и шепчу устало потолку, который поверхность земли:
как вы достали меня! татары на мохноногих конях!
и мы собираемся было вылезти наверх, но татары все скачут
кони все грохочут по мостовым, которых пока нет
и мы передумали, лезем обратно
татары, почуяв приближение чума, прячут клады
золотые монеты, ножи и сабли, и обращаются в пыль
передав поводья вновь прибывшим, кто там?
Сегодня – поляки
нет, с этими шутки плохи, не лезем наверх,
а поляки, открыв Польское кладбище
тихо хоронят друг друга там, на холме, и передают поводья
новым… ну, еще успевают открыть свой костел
турки, вырвав поводья, открывают пару-другую застав
вводят тройку-четверку налогов…
значит, ишачить придется все больше! что ты смеешься?
женщина, тебе не понять, как лом выкручивает руки
дольше всех продержались русские, да и те
спеклись, и лежат вместе с предыдущими
где-то под землей, чуть ниже травы, и чуть выше нас
спрятавшихся обитателей подземных ходов
и шепчут, шепчут (а мы-то слышим) друг другу
какого черта? Как нас сюда занесло и зачем?
может, спросим у местных?
ах, если бы мы сами знали, отвечают местные
мы и сами не понимаем, как и зачем нас сюда занесло,
гиблая землю, гиблая
только и годится на то, чтоб в ней прятаться…
мой малыш играет, ты от земли посерела
но я все-таки думаю, что это не помеха
нам сделать еще одного
и щупаю свою щетину, и вижу
что за четыре сотни лет подземная пыль в ней свила гнездо
пылинки открыли плуг, колесо, построили пирамиду и город
написали три книги, провели две мировые войны
две резни, шесть мировых аутодафе, успели найти среди себя
провокаторов, врагов государства, написали конституцию, нарисовали
гимн, спели герб, не скучали в общем!
знаешь, я бы с удовольствием вылез наверх
на эти кривые улочки
усыпанные пылью тех, кто скакал здесь
ходил и буянил, спал и пил, жрал и смердел
я все-таки люблю этот город
или нет, не так
я высосан этой землей
под которой люди прячутся, как клещи
под кожей больного животного
и у меня нет ни сил ни желания
ни воли
ни вздоха
ничего
кроме вас
ну, значит будем прозябать вместе
пусть в городе пустынно и гулко
глядишь, подтянется какая-нибудь конница
и мы снова полезем в ходы
Tags: Лорченков, Молдавия, постмодернизм, поэма
Прошу прощения, который день пьем?
Поэма - прекрасна. Я всегда это говорила.
каторз

(четырнадцать)
да вы охуели там с вашим дешевым молдавским вином...
18 лев два литра (белое сухое красное сухое - 8 сортов) - в магазине на 1 этаже

я живу в энергетичном месте. ну типа палеха или мещор (?)

Слушай. Можно попросить? Вот давай без этого. Без оглашения цен. Измученные нарзаном киевляня покупают бутылку белого сухого (самое дешевое - отчего-то типа итальянское) за 25 грн. То есть за 40 леев. И это всего лишь ноль семьсятпять!!! А вы, проклятые молдаване...Ненавижу тебя, да. Так и знай.
у нас еще с анигридом - в башку бьет

зы. в Малороссии дешевое пиво.