Владимир Лорченков (blackabbat) wrote,
Владимир Лорченков
blackabbat

6 дней

... - Почему ты не спишь? - сказал я.
- Сторожу твои сны, господин писатель, - сказала она.
- Я правда больше не пишу книг, - сказал я.
- Я не трахалась почти год, - сказала она.
- Следует ли из этого, что я не женщина? - сказала она.
- Сколько же тебе лет? - сказал я.
- Семнадцать, - сказала она.
- О, Господи, - сказал я.
- Ночью Он спит, - сказала она...

...я прошелся не спеша по дому, и открыл везде окна. Если бы Рина
видела меня, она бы поняла, что я не намерен возвращаться. Я ходил
в обуви. И тем самым нарушал нашу семейную традицию: вы могли устроить
в этом доме черт знает что, но обувь, обувь — вы снимали ее на пороге.
Рина строго блюла эту святость мечети. И вот, я попрал эту святость, не
разулся, и, наплевав на узы связывавшей нас с Риной традиции, оставлял
на полу в доме мокрые — после подвала, - следы. Я чувствовал себя кочевником,
который не спешился и заехал в собор покоренного Константинополя. К примеру,
в церковь святой Ирины, вспомнил я свое стамбульское прошлое.

И вот, я надругался над храмом Святой Рины, и топтал его нечистыми ногами.

После осквернения оставалось лишь закрыть его, и, как и стамбульский храм,
оставить на полторы тысячи лет - пустовать.

Я так и сделал...

----------------------------------------------------------------------------

ее написал лучший русский писатель первой половины 21 века.
ее название придумал лучший русский критик конца 20 века.
эпиграфы к ней дали три лучших писателя Америки 20 века.

осталось 6 дей. 30 сентября.

продолжение Прощания в Стамбуле ... -

повесть В. Лорченкова "Гавани Луны" -

ЗДЕСЬ
Tags: Лорченков, Мейлер, Молдавия, Топоров, детектив, литература, нуар, прощание в Стамбуле, прощание в Стамбуле-2, секс, триллер, эротика
Название "Гавани Луны" крайне неблагозвучно и вызывает неконтролируемые ассоциации.
там вся книга такая Евгений Анатольевич
Там в тексте столько неблагозвучных слов, что это название, по-моему, даже недостаточно неблагозвучно.
И вообще, благозвучность осталась в произведениях 18 века. В 21 она ни к чему.