по случаю выхода романа Все там будем в Сербии и
Черногории дал интервью тамошнему изданию Вести
для тех, кто так и не удосужился выучить сербо-хорватский,
- текст на русском
- Что побудило вас написать этот роман?
Я, как и каждый писатель, всегда мечтал написать книгу, которая была бы всеобъемлющей. Чтобы она была и и любовным романом, и приключением и боевиком, и тревел-трипом и детективом... Поэтому я мечтал написать Эпос. Текст, который бы вмещал в себя все жанры, и давал мне возможность почувствовать себя творцом в буквальном смысле. Ведь если вы пишете эпическое произведение, то вы творите целый мир (в то время, как авторы других жанров производят лишь эпизоды этого мира). Поэтому я написал роман «Молоко и мед», название которого — прямой отсыл к речи Папы Римского перед Первым крестовым походом. «Земля та течет молоком и медом...». То было эпическое время эпических героев — Средневековье. Мои герои тоже идут к Земле Обетованной, и, как и крестоносцы, не останавливаются ни перед чем, чтобы достичь цели. И только достигнув ее, они понимают, что и рай и ад — в каждом из нас. Многие, кстати, не понимают.
- Действительно ли реальныеми были те события, которые побудили вас написать книгу об этом пост-советском уголке, селе Ларга и его необычных жителях?
В Молдавии есть несколько сел с названием Ларга. Я взял за праобраз то село Ларга, которое находится на стыке Молдавии, Приднестровья и Украины. Своего рода ничейная земля. Когда СССР развалился, они — местные жители - несколько лет не могли понять, к какой же стране теперь относится их село, кому подчиняться...
Разумеется, книга эта — художественный текст, но очень часто я использовал реальные события. Молдаване готовы на чудеса ради того, чтобы сбежать из своей страны. Меня часто упрекают в фантасмагории и преувеличениях, но я, скорее, смягчал и преуменьшал. Например, в Молдавии была создана женская команда по подводному хоккею, которая в полном составе эмигрировала из страны, поехав на соревнования в Канаду. Я не шучу, вот ссылка на эту новость (http://news.bbc.co.uk/hi/russian/life/newsid_2842000/2842501.stm)
Как видите, Молдавия дает очень богатый материал для писателя. Все что от тебя здесь требуется, это — держать глаза широко раскрытыми. Что я и делаю. Не без некоторого художественного преувеличения, конечно — например, Крестовый поход молдаван против Европы я, конечно, придумал. Мои соотечественники не способны на это в силу своей плохой организованности. Если бы они были более дисциплинированы, то мы бы давно покорили ЕС и обложили вас регулярной данью — по одной домработнице из Молдавии в каждый европейский дом, по одной молдавской проститутке в каждый европейский бордель и по одному молдавскому строителю — на каждую европейскую стройку.
- Почему Италия - Земля обетованная для ваших героев?
Италия — на втором месте по популярности среди молдаван, покидающих свою страну. На первом — Россия. Но Италия — это еще и возможность получить со временем паспорт ЕС. Поэтому многие молдаване (в основном женщины) едут туда работать за 800-900 евро в месяц. Это фантастическая для них сумма, потому что средний доход крестьянина на родине — 70-100 долларов, горожанина — 200 долларов. Италия поэтому представляется молдаванам сказочной, фантастической страной. Землей изобилия. Почему именно Италия? Молдаванам туда попасть легче всего . Если бы легче было попасть в Ирландию, то стремились бы все именно туда. В общем, название страны не имеет значения. Важно не куда бегут, а ОТКУДА. Бегут от молдавской нищеты, молдавского отчаяния и молдавской безнадежности. Любое иное место предстает в сознании местного жителя эфемерной страной чудес. Если бы Сербия или Черногория могли обеспечить работой 100 тысяч молдаван, то именно ваши страны были бы для нас той самой Землей Обетованной.
- Можем ли мы назвать "Молоко и мед" сюрреалистическим романом?
Я считаю себя постмодернистом. Звучит слишком заумно, попробую проще.. Проводя сравнения с животным миром, постмодернист это сорока, которая выкладывает свое гнездо из всего, что обнаружит. У меня тоже все идет в дело. Модерн, классицизм, нуар... И как и положено всякому уважающему себя постмодернисту, я, конечно, не мог не использовать блестящие обломки сюрреализма для строения своего, особенного, гнезда. Но считать роман ТОЛЬКО сюрреалистическим не стоит.
- Ваш герой отец Паисий в романе говорит: "Делай что хочешь, лишь бы угождать Европе. И тебя никогда не накажут. Взгляните на албанцев! Они торгуют оружием, проститутками и заложниками. Но им простят все, потому что они за ЕС и НАТО". Действительно это трнед такой сейчас?
Довольно забавно, что мне задает этот вопрос житель страны, которую бомбили и расчленили за то же самое, за что Албании оказывали международную военную помощь. Давайте лучше я вас спрошу - это что, тренд такой сейчас? И Вы ответите мне — да. При этом я прекрасно понимаю, что это вечная проблема человечества. Во времена СССР, к примеру, какой-нибудь людоед мог захватить власть в африканской стране, есть людей на ужин, но заявлять при этом что он «за коммунизм», и Москва все равно слала бы ему помощь. Цивилизация это насилие. Кто-то всегда наверху в этой пищевой цепи. Не НАТО, так Великая Сербия. Итак, текущий тренд вот уже 10 тысяч лет на Земле таков — КТО СИЛЬНЕЕ ТОТ И ПРАВ.
- В вашем романе необычно сочетаются гротеск и лирика. Как вы добились стиля письма? Есть лир у вас образцы для подражания в литературе?
Процесс рождения моих текстов примерно таков... Берем русский язык — самый богатый и прекрасный язык на земле. Добавляем к нему великую традицию американской и латиноамериканской литературы 20 века (лучших литератур 20 века) и русской — 19-го века. Немножечко таланта сомнительного свойства. Много несомненного трудолюбия. Все это смешиваем во мне, как в реторте старинного алхимика, и — вот уже появляется новый прекрасный текст. Примерно так. Хотя, простите! Забыл еще один ингредиент - литра три сухого белого вина. Хотя нет, пять.
Что касается учителей в литературе — то я пытаюсь учиться у Хеллера, Мейлера, Апдайка и Стейнбека. А величайшими текстами считаю «Сагу о Нибелунгах», «Похождения бравого солдата Швейка» и «Легенду об Уленшпигеле».
- Что вы думаете о глобализме?
Я не вижу в глобализации ничего нового. Еще две тысячи лет назад Рим строил одинаковые дороги, одинаковые мосты и вводил одинаковые законы. До него — Египет, Вавилон. После него — Священная Римская империя, Россия, ЕС, США... Глобализация — естественный процесс, который возник, когда появилась цивилизация. В нем нет ничего страшного или плохого.
- Ваш роман - он о попытках группы молдавских крестьян попасть на Запад, в Италию. Роман универсален для бывших коммунистических стран, где действительно, Запад представет землей, текущей молоком и медом...
Я думаю, этот роман универсален не только для стран пост-коммунистического пространства. Давайте вспомним США. В 20-хх годах прошлого века мигранты из неблагополучных штатов сотнями тысяч стремились на уборку апельсинов в южные штаты. Стейнбек написал об этом роман «Гроздья гнева». Для его героев южные штаты были такой же Землей Обетованной, как для моих — Италия. А мексиканцы, которые правдами-неправдами стремятся попасть в США? Я мог бы назвать село по-мексикански и сделать героев мексиканцами, и Италию заменить США. Это ничего не поменяло бы... Или даже благополучный молодой американец, который бросает свой городок на Среднем Западе и едет покорять Нью-Йорк с одним чемоданом — он разве не такой же чудак, как житель села Ларга, который гонится за Мечтой?.. Проблема — универсальная. То что я пишу — не пост-советская экзотика. Слишком уж я для этого хорош. Мои книги — качественная литература мирового уровня. Я пишу на глобальные, общечеловеческие темы.
- В вашем романе президент Молдавии мечтает попасть в Италию и открыть пиццерию. В вашем романе вы никого не пощадили - ни церковь, ни иностранных послов, ни даже президента. Такова сила литературы?
Я ненавижу людские грехи, но преисполнен сострадания к людям. Все они для меня равны. Они, как и я, странные слабые создания, рожденные чтобы страдать и умереть. В этом смысле я уважаю и сочувствую и президентам и послам, и первосвященникам. Но когда эти люди выступают символами Власти, пожирающими других людей, я ненавижу их и смеюсь над ними. Сила литературы — в глубочайшей внутренней свободе, которую она (литература) дает автору. Больше, увы, никакой мощью литература не обладает.
- Это первый перевод вашей книги. Что скажете о других своих книгах?
Очень скоро этот роман будет опубликован на итальянском и немецком языках, но первым все-таки стал сербский перевод. И это мне очень приятно, я вижу даже в этом некоторый символ. Дело в том, что моя мать и вся ее семья - родом из Кировоградской области Украины, а это так называемая Новая Сербия — место, куда в середине 18 века Российская империя селила выходцев из Черногории, Сербии, Валахии, и Македонии...
Я стараюсь писать много. Мой образец — Микельанджело, который после почти 100 лет жизни оставил несколько сотен работ. Если тебя наградили даром, пользуйся им. Дар это как деньги, оставленные на хранение рабу из известной притчи в Библии. Раб не просто зарыл деньги в землю, а распорядился ими разумно, и порадовал господина прибылью. Если тебя наделили талантом писательства, нужно радовать того, кто это сокровище тебе одолжил. Нужно быть в форме. Работать. И я работаю. Всего я написал около тридцати книг. Штук семь из них — замечательные, остальные просто хорошие... Тексты я пишу очень разнообразные. Сейчас, например, в «Эксмо» (российское издательство) выходит книга «Табор уходит». Это, в некотором смысле, продолжение романа «Мед и молоко». В новой книге даже появляется герой «Меда и Молока» Серафим Ботезату. Я написал несколько отчаянно-откровенных в эротическом плане книг, которые не уступают шедеврам Миллера (эти книги называются «Прощание в Стамбуле» и «Гавани луны»), и, думаю, европейский читатель тоже их прочитает.
А еще я написал большую пост-модернисткую поэму, но стихи сейчас в России (да и не только там) мало кто издает. Нужна проза. Но я не теряю надежды. Вот получу Нобелевскую премию, стану знаменитым и обязательно издам и поэму . Впрочем, тогда издать захотят все, что я написал, включая даже мои письма в налоговое управление.
- Ваш роман "Молоко и мед" ("Все там будем" в русском издании) получил "Русскую литературную премию". Какова была реакция критиков и читателей на этот роман в России и Молдавии?
В России у меня была прекрасная критика, много отзывов, рецензий. По сути, после этой премии обо мне и начали говорить (хотя до этого я получил еще одну премию - для молодых авторов, «Дебют»). Думаю, многих в России удивило, что за пределами страны появился текст на русском языке, который по качестве не только не уступает, но даже и превосходит почти все, что сейчас в России пишется. Что касается Молдавии... Моя страна сейчас не в том состоянии, когда людям есть дело до литературы. Они выживают. Разве я могу судить их за это? Мои книги даже не продаются в Молдавии (здесь, впрочем, книги вообще почти не продаются). Что поделать. Думаю, в городе Аракатака, где родился Маркес, тоже не очень много его книг было до самого последнего времени... Те немногие мои соотечественники, которые знают мои книги, не очень меня любят. Это хорошо, потому что я и мои книги для них — что-то вроде Совести. А она должна напоминать о неприятных вещах. Как сказал Сократ на суде «я приставлен к вашему городу, как овод к лошади».
- Что вы можете сказать о нынешней литературе Молдавии? Каковы в ней текущие тренды? Зависит ли она от русской литературы?
Чтобы рассказать вам о текущей молдавской литературе, я должен сделать экскурс в историю. Она началась в 1979 году, 14 февраля, когда в Молдавии на свет появился я, Владимир Лорченков... Который и есть — вся современная молдавская литература. Поскольку я один, то и писать приходится много. Вот, за пятерых уже написал...
Разумеется, в этом есть доля шутки и преувеличения, но — только доля, и небольшая. Сегодня я действительно — самый известный и значительный писатель Молдавии. И, поскольку я нахожусь в поле русской литературы, то и связь ее с молдавской литературой совершенно очевидна. Будущее молдавской литературы — это русский язык, безусловно. И я.
- Вы представляете себя как "Молдавский Кустурица". Объясните...
Это недоразумение. Я сам никогда себя так не называл. Это дело рук русских критиков. Для них всякий, кто живет на 100 километров южнее Москвы и брюнет, обязательно — южанин, югослав и Кустурица... Вот они и зовут меня «молдавский Кустурица». Я, конечно, понимаю, что они хотят этим сказать. Моя проза не лишена некоторой балканской жизнерадостности, балканской меланхолии, да и вообще, Балкан. Это во-первых. А, во-вторых, моя проза очень кинематографична. Я даже написал рассказ про это. Он называется «Наше с Кустурицей кино». Про то, как Кустурица приехал в Молдавию снимать кино. Получилось очень смешно. Ну, и чтобы недоразумений никаких не было — я уважаю этого режиссера.
- Ну и напоследок, пару слов о Молдове сегодня. Вы помните период до независимости, когда Молдова была частью СССР. Когда - лично для вас - жить было лучше? При СССР или сейчас?
Молдавия сегодня это европейский аналог Сектора Газа. Место, откуда все хотят уехать. Где мужчины пьют кофе целыми днями на улицах, пока их женщины работают за пределами Сектора прачками. Место, где вы не можете остаться, потому что здесь нет работы, но откуда вы не можете уехать, потому что ваш паспорт — «черная метка». Это вроде Косово 15 лет назад, только без оружия, криминала и агрессии. Молдаване — очень миролюбивый народ, это наше несомненное достоинство.
Что касается сравнения жизни при СССР и сейчас.... Конечно, лично мне лучше жилось во времена СССР. Мой отец был советский офицер и у нас дома всегда были свежая водка и копченая медвежатина, которую папа получал по талонам. Я до сих помню, как в подвале у нас жили два диссидента-антисоветчика. Они выполняли всю работу по дому. Я учился в специальной школе, где мы раз в месяц выбирали одного ученика, которого за недостаточное рвение в изучении трудов Ленина отправляли в ГУЛАГ. Это было незабываемо, черт возьми! А сейчас я вынужден быть толерантным, транспарентным и европейски-ориентированным. Но по ночам мне иногда так хочется выпить свежей крови... Это все шутка, конечно.
Вы, как и я, жили в социалистической стране. И прекрасно понимаете, что в чем-то жизнь была лучше, в чем-то хуже, а если по большому счету — простому человеку при любом строе жить тяжело. Раньше было только 2 сорта колбасы. Сейчас их 100, но... 90 — негодный продукт в яркой упаковке, 8 — очень дорогие, а приличное качество по приемлемой цене — только 2 сорта. Как видите, ничего не изменилось, разве что разговоров о свободе стало больше. Но, как я говорил, свобода она или есть в голове, или нет.
А если говорить об экономике, то, конечно, уровень жизни всех граждан Молдавии после независимости очень упал. Но мы это заслужили, потому что Молдавия жила не на свои деньги, а на те деньги,что щедро давала Москва. Кончились русские субсидии, кончилось и благополучие. Сейчас Молдавия хочет, чтобы субсидии высылал Брюссель. Молдавия — вечная содержанка. Многие мои соотечественники этого не понимают и искренне верят, что если содержанку станет покупать европейский клиент вместо русского, то она будет не содержанка, а порядочная женщина. Это не так. Ну, да Бог им судья. Попробовали с русским клиентом, пусть пробуют с европейским. Если жить здесь станет совсем невыносимо, я изберусь в президенты, заплачу четыре тысячи евро, и во время официального визита сбегу в Италию, в пиццерии буду работать.
November 15 2010, 08:28:43 UTC 8 years ago
Боюсь, была бы очень серьезная конкуренция.
November 15 2010, 08:30:15 UTC 8 years ago
November 15 2010, 08:32:06 UTC 8 years ago
November 15 2010, 17:04:00 UTC 8 years ago
November 15 2010, 17:20:02 UTC 8 years ago
Один и тот же язык, просто у хорватов - латиница а у сербов - кириллица (так раньше было с румынским и молдавским в МССР).
Это, я так понимаю, хорватский вариант.
charalamboszz
November 18 2010, 10:04:13 UTC 8 years ago
Написано замечательно, спасибо автору.
Re: charalamboszz
November 18 2010, 10:23:02 UTC 8 years ago