Она огромна, уходит вдаль, у зрителя должно сложиться ощущение, что он находится у подножия какой-нибудь Великой
Китайской Стены, только серой, без башен, и, почему-то, с гигантской надписью из самых разнообразных граффити.
«Молдаване, собирайте вещи и уебывайте в свои села».
Как ни странно, надпись сделана на молдавском языке.
Рядом нарисована женщина с огромным животом, в котором изображена - крайне стилизованно, - граната «лимонка».
Надпись «НБП всех порвет». Рядом — надпись красной краской. «Лимонов пидар». Под этой надписью мы видим еще
одну, мельче. «Сам ты пидор». Камера отъезжает чуть дальше, мы видим, что это стена подъезда, о чем уже могли
догадаться по надписям.
Мы видим огромный член со стилизованной мошонкой, из которой торчат три палочки. По замыслу художника, это
волосы... Видимо, замысел удался, он понятен Зрителю, так что мы видим надпись под этим изображением:
«Побрей свои яйца».
… До сих пор мы не видели в подъезде ничего, кроме стены. Здесь довольно темно. Камера берет общий план, и мы
видим, что в подъезде ходят люди. Обычное утро. Открываются двери, слышны за ними — дверьми — телефонные
звонки, трели будильников, где-то посвистывает попугай, где-то лает собака, в какой-то квартире орут на детей родители,
дети хнычут.... Люди, выходя из квартир, сразу же теряют свои индивидуальность, лица у них становятся совсем такими
же, как подъезд. Серыми, непритязательными и замкнутыми (ну еще бы, это ведь быдло, плебс, а не выдающиеся
художники вроде меня, или автора картины «Побрей свои яйца» - В. Л.). Они спускаются по ступенькам — это
пятиэтажка, здесь нет лифта, - стараясь не прикасаться к довольно грязным перилам. Крупно — окурки и мусор на полу.
На лестничном пролете люди притормаживают, старательно обходят что-то— видимо, самое грязное место, мы точно не
знаем, потому что здесь камера не показывает пол, - и идут дальше. Притормаживают на очень короткий срок, выражение
лиц не меняется. Мамаша выводит двух детей из квартиры на этой же лестничной клетке, лица детей заплаканные,
мальчик и девочка, девочка упирается, одна рука — в материнской, в другой держит шарик.
- Мама?! - говорит она удивленно, глядя перед собой.
Мальчик, постарше, поопытней, молчит. Мать тянет их за собой молча, старательно переступая, мы видим их спины, все
спускаются по лестнице, только девочка оборачивается и тогда мать резко дергает ее за руку (а мальчик просто косит,
чтобы рассмотреть получше, но не получить от матери). Следом из квартиры выходит мужчина, в черном пальто, с
сумкой, как у почтальона (ноутбук — В. Л.). Он смотрит перед собой и говорит:
- Блядь, - говорит он.
На его лице — отвращение, презрение, и минутная неловкость, как всегда бывает, если видишь что-то некрасивое, в чем
когда-то принимал участие (так почтенные матери семейств глядят на молоденьких шлюшек, какими они и были до
того, как порядочные мужья сделали их почтенными, матерями, и семейств; еще так женщины смотрят на голубя,
раздавленного машиной «ой какая гадость, подойдем поближе» — В. Л.)
Зритель предполагает, что на лестничной клетке нагажено, наблевано, или нассано (зависит от степени вашей
испорченности — В. Л.). Отъезд камеры.
Мы видим, что все три предположения оказываются верными.
На лестничной клетке растеклась огромная лужа мочи, на границе с которой мы видим лужу неясного цвета (близко к
розовому), определенно блевотины, и кучи дерьма. Но это еще не все.
Посреди всего этого лежит лейтенант Петреску.
Он абсолютно голый, лежит на боку, голова на руке, ноги согнуты, он очень замерз, но еще не понимает, что происходит и
где он (вполне вероятно, что в этот момент ему снится красивый заснеженный пейзаж где-нибудь в горах, а автору
сценария так однажды приснился Северный Полюс — В. Л.). Он похрапывает, его лицо в крови и ссадинах.
Мужчина, брезгливо скривившись, переступает через лейтенанта, и спускается вниз по лестнице. Мы слышим, как
открывается дверь в подъезд, как мужчина говорит жене:
- Полицию, что ли, вызвать? - говорит он.
Звук заводящейся машины. Тишина. Крупно — лицо лейтенанта. Несколько секунд мы рассматриваем его, потом камера
берет общий план подъезда, и мы видим, как сменяется световой режим (то есть, идет время). По лестнице поднимается
какая-то старушка с сумкой, почтальон.... служащий «Молдова-газ» в пидарской фуражке с околышем, подростки,
которые, похихикав, убегают. Все это время тело лейтенанта недвижимо. Он вполне мог бы умереть, и все прошли
бы мимо точно так же. Наконец, мы видим, как его начинает трясти (судя по освещению подъезда, уже полдень
примерно). Он пытается прокашляться, шарит руками вокруг, проводит несколько раз ими по лицу (чем не делает его
чище, однозначно не делает).
Наконец, лейтенант садится и осматривается. Несколько раз пытается что-то сказать. Все, что он может родить, это
очень слабый шепот. Мы слышим его буквально шелестом.
- Блядь, - шелестит лейтенант Петреску.
Пытается встать. Его сильно ведет в сторону, и он падает на бок, а когда пытается подставить руку, то поскальзывается в
собственной блевотине, и сильно падает на бок. Мы слышим характерный звук, какой бывает, если по мясу шлепнуть
молотком для отбивных. Снова — неподвижное лицо лейтенанта. Лужа, в которую он упал, темнеет.
Опять игра света. По лестницам поднимаются и опускаются жители подъезда. На Петреску никто не обращает ни
малейшего внимания. Наконец, в подъезде освещение становится примерно таким, как с утра. Значит, уже сумерки. Почти
все жители дома вернулись в квартиры.
Лейтенант открывает один глаз и долго глядит им на стену.
Мы видим стену такой, как видели ее вначале — гигантской, протяженной, уходящей вдаль словно бы на века. Она
напоминает Вечность, которую люди изгадили своими надписями так же, как, впрочем, изгадили собой и настоящую
Вечность.
Лейтенант переворачивается и, после нескольких попыток, принимает позу ученика японской школы карате ( на
коленях, пятки вместе, руки вдоль туловища, голова опущена, сейчас зайдет накачанный учитель-сенсей-долбоеб, лучше
его не раздражать — В. Л.). Моргает несколько раз, пытаясь широко раскрыть глаза. Не трет их уже, потому что увидел,
в чем находится.
Дверь на лестничной клетке раскрывается, и мы успеваем увидеть ведро. Кто-то выплескивает ведро воды прямо на
лейтенанта. Потом еще. Еще. Так происходит раз пять-шесть. От первого «душа» лейтенант увернуться не успевает (он
вообще двинуться не успевает), так что потом просто сидит, молча зажмуриваясь каждый раз, когда в лицо летит вода.
- Алкоголик ебанный! - кричит старая женщина из полуприкрытой двери.
- Цыц блядь, - шепчет лейтенант.
- Свинья грязная, блядь, - кричит старая женщина.
- Цыц, сука, - шепчет лейтенант.
- Полицию вызову! - кричит она.
- Я блядь полиция, - шепчет лейтенант.
- Пошел на хуй отсюда! - кричит женщина.
Лейтенант, попытавшись встать, оставляет это дело, и становится на карачки. Усмехается. Все же встает.
Полуприкрыв глаза, делает один шаг. Потом другой. Так и идет.
- Блядина пьяная, ходить уже разучился! - кричит из-за двери пенсионерка.
- Пропил все мозги, паскуда! - орет она.
- Ни стыда блядь ни совести, - кричит пенсионерка.
- Чтоб ты сдох, - кричит она.
Каждый раз после выкрика (мы видим лишь светящийся глазок двери) лейтенант делает шаг, и его голова кивает. Из-за
этого у нас складывается впечатление, что он целиком и полностью согласен с предложениями пожилой соседки. Мы
видим, как лейтенант пытается заползти вверх по лестнице (он живет этажом выше). Взявшись за перила, он подтягивает
тело. Как если бы его ноги была парализованы.
Несмотря на то, что лейтенант сейчас в полном дерьме (в том числе и буквально) мы видим, что у него неплохая
фигура и большой член (об этом сквозном персонаже сценариев автора сценариев очень часто упоминают автор сценария
и литературный критик В. Топоров - прим. автора сценария).
Картинка подъема лейтенанта по лестнице разбита на 10-15 статичных кадров. Это как будто фотографии,
сменяющие друг друга в диафильме (которые вообще были очень популярны в советских семьях).
Подъезд снизу вверх. Мы видим, как лейтенант, задыхаясь, падает на своей лестничной клетке.
Мы видим стену, всю в отпечатках рук (их переставлял испачканный Петреску). От этого она выглядит так, словно по ней
походили сумасшедшие циркачи, которые умеют гулять на руках. Мы видим Петреску на коленях — у дверей своей
квартиры. Мы видим, как до него начинает доходить вся тяжесть ситуации. Глаза широко расширены, лицо в поту.
- Ключ, - в ужасе шепчет он.
Но, привалившись на дверь, буквально вваливается в свою квартиру. Бродит несколько минут бесцельно — хаотично, как
заблудившаяся молекула Броуна, - с искаженным страхом лицом (обычная паника алкоголика, не обокрали ли — В. Л.).
Так мы знакомимся с тремя тайниками в квартире Петреску — двумя под паркетом в углах комнаты, и одним — в стене за
кухонным шкафом, - в которых он хранит деньги. Мы видим доллары, евро, молдавские леи, какие-то пакеты с золотыми
украшениями, травку, таблетки, пару шприцов, пистолет, патроны.
Мы понимаем, что Петреску — пока еще благоразумный пьяница.
Лейтенант, которого, что называется Попустило, бредет в ванную, включает воду на полную мощность. Наливает —
прямо горячую, из под крана, - в стакан для чистки зубов, выпивает.
Резко согнувшись, начинает сильно блевать.
Лейтенанта тошнит долго и страшно, вся вода оказывается в унитазе. Петреску, стоя на коленях перед ним, и не
оглядываясь, отводит за спину руку со стаканом, и набирает его снова. Пьет.... Картинка размывается. Мы видим лишь
темную квартиру (уже поздно) и свет в ванной в щели в двери, и слышим звуки, которые издает мученик-Петреску.
Он выскакивает из ванной, подтаскивает к двери большое кресло и баррикадируется (так и не вспомнил, где ключ — В. Л.)
Возвращается в ванную. Мы снова остаемся в пустой квартире. Слышим, как блюет Петреску. Потом он выходит, ложится
на кровать. Глубоко дышит, снова вскакивает, бежит в ванную. Каждый раз, когда он ложится на кровать, его трясет и мы
слышим шепот:
- Не сдохнуть, не сдохнуть... - шепчет он.
Иногда, встав с дивана, он едва не падает в обморок, глубоко дышит, сжимает кулаки, старается держать корпус так,
чтобы — если упал, - не удариться и не отключиться всерьез.
Так несколько раз. Потом — абсолютная тишина.
----------------------------------------
1 марта. Новая книга В. Лорченкова.
"Мразь".
Здесь.
