СОСИ ЛИМОН

Писателя Лимонова принято считать скандалистом, дураком и провокатором.

Это, действительно, так.

Правда, никакого отношения к писателю Лимонову провокатор и дурак Лимонов не имеет. Что, прямо-таки, губит людей, пытающихся повторить взлет карьеры Э. В. Савенко какими-то, экстравагантными, - на их взгляд – поступками.

Чему обязан своей карьерой Лимонов?

Согласно канонической версии, путь его к славе таков. Якобы, отсосав у негра, - советские люди называют такое «зашквариться» - Лимонов приобрел скандальную известность книгой о том, как он отсосал у негра, и которая называлась во французском издании (внезапно) «Русские писатели предпочитают отсасывать у больших негров». Для консервативных русских ее назвали попроще. «Это я, мол, Эдик! Привет, совок!»

Небольшое отступление.

Шкварка – это небольшой, поджаренный кусочек жирного мяса. Как описывал их еще один талантливый, но неумный литератор, Гашек, правильная шкварка «это такая шкварка, которая хрустит, но не жесткая, и тает во рту, но сало не течет по подбородку». Каким образом это немудреное, вредное, но, в общем-то, вкусное блюдо, легло в этимологию выражения, обозначающего предосудительные гомосексуальные связи – ведомо Богу да русской истории.

Не исключено, что все дело в еде и коммунистах.

Ведь большинство сленга в современном русском – из уголовного, ну то есть советского, прошлого (да, благодаря коммунистам практически все русские приобрели уникальную и до того довольно экзотическую возможность побывать в тюрьме).

Видимо, коммунисты считали, что шкварки это что-то плохое, мерзкое, грязное.

Особенно – свиные.

Что кстати, полностью опровергает довольно популярную теорию происхождения термина «шквариться» из эсперанто для обитателей черты оседлости, языка идиш. Как нам известно, революцию организовали русские, исполнили русские, и коммунистами были русские. Так говорит Нобелевский лауреат Алексиевич и у нас нет причин ей не верить. Она в коммунизме, простите за каламбур, свинью съела, так как совершала хадж на могилу святого Дзержинского дважды и знает, о чем говорит.

Поскольку после жирненького всегда лучше кисленького – для пищеварения, то вернемся от шкварок к Лимону. Никакого панибратства.

Так его кличут товарищи по партии.

Этимология скворчащего успеха Лимонова в глазах советского обывателя также понятна. Русские – совершенно не знающие условного Запада, который им, отметим справедливости ради, отвечает тем же, - искренне верят, что Запад ждет от них исполнения роли Мальчиша-Плохиша. «Облей помоем родину, получишь корзину печенья». «Лучший способ добиться успеха – гадить на Россию». Многие, кстати, так и делают. И бывают очень разочарованы, Дело в том, что никому здесь до русских дела нет. Русским часто трудно в это поверить и часто это становится источником их постоянных трудностей за рубежом (и дома). Они Специально начинают писать и говорить что-то плохое о России. Их за это только презирают. Например, писатель Шишкин или прости Господи, Кантор, западнее реки Прут не существует. А писатель Толстой – существует. И писатель Лимонов – пусть и не на месте как у Толстого – существует

Переиначим известный анекдот. Лимонов мог написать сто книг, в которых русский писатель сосет у черного хулигана, или черный хулиган сосет у русского писателя, или они отсасывают сам у себя каждый. Это бы не кончилось ничем. Единственное, его бы попросили убрать руку с громкоговорителя, чтобы это все не утомляло публику.

Секрет успеха книги Лимонова в другом, и он очень прост.

Роман «Это я Эдичка» хорошо написан. В этом его ценность для западного – вполне культурного – читателя.

А в чем его главная ценность для русской литературы?

Это пусть и не гениальная, но талантливая книга, написанная живым русским языком. В 1980-хх (!!!) годах. Что невероятно вдвойне, писал ее стопроцентный советский продукт, гражданин СССР Лимонов, родившийся в СССР, и выросший там. В социальном плане – плебей, происходивший от солдафона и кухарки. Он должен писать на советском языке - «исходя из решения съезда товарищи постановили считать предыдущее постановление утратившим силу как не принятое к голосованию по итогам третьей четверти пятого голосова-ва-ва… ав-ав-гав!!!». А он написал – «Проходя между часом дня и тремя по Мэдисон-авеню, там где ее пересекает 55-я улица, не поленитесь, задерите голову и взгляните вверх -- на немытые окна черного здания отеля Винслоу. Там… на одном из трех балконов гостиницы сижу полуголый я. Обычно я ем щи и одновременно меня обжигает солнце, до которого я большой охотник». Во-первых, это по-русски написано. Во-вторых, это написано с учетом контекста – то есть, тоже по-русски. Культура предполагает базис. Одной фразой хулиган Лимонов отсылает нас ко многим пластам русской литературы. После этого приглашает нас в свой, личный, мир. Да, не очень глубокий и слегка ущербный.

Но это неважно.

Важно, что, Лимонов – один из признаков возрождения русского языка и литературы после тотального их уничтожения и окончательной смерти в 40-хх годах 20 века. Зеленый побег на выгоревшем лесном пепелище. Казалось бы, всё. 50 лет назад здесь бушевало пламя. Сгорело все. Лунный пейзаж. Как вдруг…

И все-таки орешник зазеленел.

Кроме языка в «Эдичке» нет ничего ценного. Да и не нужно. Лимонов – новая, розовая кожа на месте страшного ожога. Выглядит она непрезентабельно, да что поделать. Главное – наросла.
Нельзя сказать, чтобы попыток до него не предпринималось. Но они, в силу особенностей советской культуры, были совершенно идиотскими, так как не учитывали предыдущего опыта. Фраза про карликов на плечах титанов не просто красивое выражение из книжечки афоризмов товарыща Сталына, как думали в СССР. Эти слова Ньютона - квинтэссенция европейской культуры и литературы, как ее части.

На чем базируется культура Европы?

Со времен античности – на Авторитете и диалоге с ним.

Иногда – пытливом, иногда – ерническом, иногда – в виде спора. Но нет в европейской – и, соответственно, русской, - культуре человека, который бы творил «с ничего», как если бы до него мир был разрушен атомной бомбой. За исключением советских людей, которые пришли рушить старый мир и строить новый. Получилась собака, гоняющаяся за своим же хвостом. Сначала, на месте древнего храма – бассейн. Затем – на месте бассейна – храм. Потом, надо полагать, будут водные горки.

Например, как-то бездарный дурак по фамилии Гроссман решил написать «Войну и мир».

Я не шучу. Прочитайте текст гроссмановского рОмана. Человек на голубом глазу решил, что старая власть кончилась, гражданина Толстого расстреляли, а рукописи его сожгли, поэтому можно нафиндилячить что-то такое же. Но – с нуля. Он, Гроссман, сам с усами. В роли усов Гроссмана - многостраничные рассуждении о природе добра и зла, с описанием полей военных сражений глазами князя Болко.. политрука Канцольсонса, которого ранило ядро… фашистской пулей… И даже с мазуркой на бал… ой, то есть, гопаком в блиндажах.

Наверняка, в блиндажах Украинского фронта. И, безо всяких сомнений, боевым!

Самое смешное, что Гроссман, решивший сотворить этот мир заново, не справился с такой элементарной задачей, которую Толстой щелкнул пальцем, как пылинку стряхивают.

Эффект отстранения.

Толстому никого не жалко, и он жалеет всех. Толстой не любит никого, и Толстой всех любит. Толстому что негр, что Лимонов, что Гроссман что немец, ой, то есть, что француз, что русский – он их одинаково жалеет, и они его, пусть и по-разному, но в одинаковой степени раздражают.

Это видение Бога.

«Гляжу на муравейник. Всех жалко, всех люблю, все – теряются в пейзаже».

Гроссман не может сдержать тон Творца, когда говорит о немцах. При этом он не понимает, что говорит о несуществующих немцах – немцах в произведении писателя Гроссмана. То есть, о своих муравьях. Которых ему положено если не жалеть, то хотя бы – снизойти. Как это называется?

Хулиган разворошил муравейник, поджег и отлил в огонь. Сидит, любуется.

В результате у Гроссмана получается такая версия «Войны и мира».

«… на бугорок восходит Наполеон. ШОБ ТЫ СДОХ ПАДЛА ДА ПРОКЛЯНУТ ТВОЕ ПОТОМСТВО ВСЕ МУДРЫЕ ЛЮДИ. Небо синеет над ним. Небо Бородина. Навстречу ему несутся кони… ревут гренадеры… Как спокойно, как величественно небо… ШОБ ТЫ СДОХ КОЗЕЛ, БАБУШКУ МОЮ УБИЛИ А ОНА ТАКОЙ ФОРШМАК ГОТОВИЛА СУКА ШОБ ТЕБЕ ПУСТО БЫЛО»

И так, перемежая всхлипами попытки замутить большой философский роман, - трава зэлёный, вода мокрый, силющая мина, я тибэ адын вещь сказат! - человек спотыкается на двухстах страницах. Обычно эти всплески эренбурговщины объясняются доброжелательными критиками тем, что у Гросмана сделали нервы из-за погибшей родни. Мол, много плохого сделали советским людям фашистские оккупанты. Но, помилуйте. Французы в 1812 и немцы в 1941-1945 сделали русским людям зла ничуть не меньше. Да и большевики в 1917-1991-м. Однако никакой ненависти ни к французам, ни к немцам, ни даже к большевикам у русских уже нет. Мы и французов и немцев - и даже своих «красных» - любим и жалеем. А почему?

А потому что мы их всех победили.

Два раза за одно не казнят.

Вот такая немец-перец-колбаса.

… американец-чили-хотдог Лимонов блестяще овладевает эффектом отстранения – важнейшим для писателя, потому что только это делает его богом, беспристрастным наблюдателем, - в другой, лучшей своей книге.

Она мало известна широкому читателю, который предпочитает возиться в ширинке негра.

Между тем она заслуживает внимания. Роман называется «Смерть Современных Героев». На уровне сюжета это, как и «Эдичка» - эпизод из жизни, но он, сюжет, чуть строже структурирован. Грубо говоря, это уже целая выдуманная история. Созданный мир.

… Редактор никчемного журнала, пытавшийся стать писателем в Париже, после вечеринки срывается в неожиданное путешествие с парой наркоторговцев, и прекрасно и странно проводит время в Венеции. Вино, секс а-ля trois, разговоры об искусстве, немного наркотиков. Новые места, люди, привязанности. Жизнь артиста, как она есть. Вернувшись в номер после прогулки, герой находит пару своих друзей убитыми, и возвращается домой. Там он берется за ум – не от испуга, а просто вдруг человек понял, что устал и повзрослел – и возвращается в родное гнездо. Устраивается на службу в отцовский бизнес. Находит женщину Ничего особенного.

Чем хорош роман?

Во-первых, это, несмотря на все артистические специи в виде групповухи и кокаина, архетипичная и универсальная история.

Мелкий идальго бросил все и поехал на Кубу, оттуда с отрядом в 50 душ подался в Чили, ползал в грязи бродил по горам, сражался, покорил царство, разбогател, разорился, влюбился, потерял возлюбленную, вернулся в деревушку в Астурии. Пьет вечерами вино, глядя на горы. Пишет воспоминания. Растит сына.

Или – мелкий островной князек силой завербован военной экспедицией, с ней поехал в Малую Азию осаждать какую-то дыру, потом долго не мог вернуться. Пережил приключения, погони, страсть, разочарования… Спустя 20 лет вернулся.

Или – …

Это история путешествия – от себя, и к себе. А еще это история одиночества, любви и желания побывать в Эльдорадо (или в золотом саду гофмановского Ансельма, как вам будет угодно), чтобы вернуться оттуда изменившимся навсегда, понимая, что ты обожжен. Ты был в раю и он утерян. И уже за это уважительное использование кодов мировой литературы Лимонов заслуживает внимания. Но есть и еще кое-что, что делает эту печальную и универсальную историю обязательной к прочтению.

Это язык. Он хороший, и он русский. Несмотря, кстати, на то, что автор буквально шпигует текст галлицизмами и англицизмами (что понятно – речь об интернациональной компании: англичанка, американец и колумбиец). Вот вам и Мастерство. Человек иногда просто начинает писать по-английски и по-французски, а пишет все равно по-русски. И ни тебе заколдобившихся портянок ни домкратов, ни «ты чо такой похнюпый ёбана», над которыми издевался великий Булгаков в своей юмористической книге «12 стульев». Ну, а где есть язык, там появляется стиль.

И он у Лимонова в этой книге есть.

Одно начало чего стоит.

«На карнавал они опоздали».

Напомню, что речь идет о людях, которые познакомились вчера и по шампанскому делу, и той же ночью решили прокатиться в Венецию из Парижа. Человек умеет одной фразой создать настроение, ощущение, и атмосферу. Это писатель.

Теперь о грустном.

… Если лимон очень долго сосать, он перестанет быть кислым. То есть, самим собой.

Лимонова сосали, сосали да и высосали.

Сделал это он сам.

Я, конечно, говорю не о количестве книг. Флобер и Золя выдавали куда большее количество текстов.

Речь идет о писательском развитии. Его отсутствие означает стагнацию. Если человек не занимается умеренно спортом, мышцы его атрофируются. Как писатель, Лимонов закончился на «ССГ», потому что он просто перестал писать книги после «ССГ». Я, разумеется, не говорю о книге как четырехугольном предмете в твердой обложке с некоторым количеством бумаги внутри. Я говорю о книге, как о художественном произведении. После «ССГ» беспокойный Лимонов предпочел роль некоего «веллера», обучая русских всему на свете: 1001 способам выиграть 3 мировую войну и в лотерею, заваривать чай, кататься на лыжах, обустраивать городское хозяйство, и тому подобным важным вещам. Этакий Солженицын-2, человек, у которого на все есть свое мнение. Наверняка, ему кажется, что именно таким образом он попадет в русскую историю.

На самом деле, непонятно, зачем такие мучения.

Ведь в историю в России очень легко попасть.

Прямо как в криминальную хронику.

Тем более, зачастую история России и есть криминальная хроника.

Прославиться в России – пространстве в культурном смысле вязком, и перерабатывающем все, словно гигантская росянка, - ничего не стоит. Даже такие ничтожества и сталинисты как братья Стругацкие оставили после себя в русской культуре след. Правда, скользкий и неприятный. Такой оставляет слизень на виноградном листе. Один из следов даже так и назвали – премия «Бронзовая улитка». Вручается за лучшее фантастическое произведение. Из лауреатов – писатели Прилепин и Быков. Собственно, на этом можно было бы закрывать тему. Но русским постоянно пытаются доказать, что Стругацие это качественная литература. Это надо опровергнуть.

Кто бы спорил, что тексты их были качественными (на уровне – «эта кофемолка не ломается 3 года»).
Только это переводная литература. В СССР доступ к современной заграничной литературе был ограничен. Издание шло с отрывом в 30-50 лет.

Примеры?

Алкоголик и шпион Гэмингуэй, начавший в 1 мировую на итальянском фронте американским «отпускником», и продолживший в Испании им же, прославился между 1 и 2 мировыми войнами. Он же стал модным писателем в СССР в 60-ее. Великий и нервный алкоголик Фитцджеральд, расцветший в 30-хх и которого алкаш и солдафон Гэмингуэй третировал, прославился в СССР тоже в 60-хх. О Набокове узнали в 80-х. Фаулз стал мировой «звездой» в 70-хх, а в СССР…

Нет, простите.

В СССР Фаулза не знают до сих пор. Загляните в книгу любого советского писателя - под которыми мы подразумеваем тех, ко пишет в советской стилистике и в 2016 году. От финалиста ничтожной «большой книги» - глупой сериальной татарки Яхуниной с ее взвизгами про «шталина» - или еще одной никчемной сериальщицы Улицкой до литературной амебы Прилепина или литературного членистоногого Сенчина. И поймите одну важную вещь.

Человек, прочитавший «Женщину французского лейтенанта» или «Башню из черного дерева», так писать не сможет.

Он или может писать так, как Фаулз и никогда не станет писать так, как советские авторы.

Или он не может писать так, как Фаулз, но, прочтя его, просто перестанет писать.

Ведь, как совершенно правильно отметил русский писатель Лимонов, уже в 70-ее писавший как русский, а не языком журнала «Смена» образца 1958 года, устами своей героини - «Даже если вы не станете писателем… это не беда. Кто-нибудь сумеет выразить то, что вы хотите выразить. Важнее всего быть счастливым».

Русские в СССР были несчастливыми и все получали с опозданием.

Во всем мире нежная ночь великого Гэтсби давно уже сменилась рассветом яркого огня и большого города МакКинерни, а советские питекантропы вылезали из пещер в кромешную ночь с вырванными у себя из груди сердцами, по приказу бездарного зомби Горького.

… Проще говоря, АКТУАЛЬНУЮ литературу в СССР знать не позволялось. Доступ был к ней только у своих. У сталинистов и подонков, например. По образцам неизвестной советским людям западной продукции они лабали софт-версии для внутреннего пользования.

Так появилась советская «Кола». Так появились «Жигули».

Так появились «Стругацкие», которым разрешили читать качественную западную фантастику и писать по ее мотивам свои «произведения».

Лимонов свои книги писал Сам.

Ну, еще когда он писал книги.

Да, он мог вдохновляться – и вдохновлялся, что видно по тексту, - сотнями образцов мировой литературы. Но это не советская подлость в силе «Я сниму «Ну погоди» по мотивам «Тома и Джерри». Это достойное обращение к авторитету. Загляните в двухтомник Лермонтова. Там половина стихов – «по мотивам…».

Так Михаил Юрьевич – «из Шиллера…», «из Гете…» - и писал.

И КАК писал.

… Эдуард Вениаминович Лимонов тоже когда-то писал.

И след Лимонова в русской литературе чист, светел и весел.

Это, может, несовершенная литература. Но это русская литература. Вспыхнувшая после безвременья ужасающего и долгого – после ухода последних могикан вроде Булгакова над Россией воцарилась тьма – она ослепила всех. И дала надежду на то, что бесконечное путешествие на корабле дураков в океане мертвого советского языка рано или поздно закончится, и цингу мы – пусть и потеряв часть зубов и волос, - пережили.

Ведь у нас появились, - пусть и подгнившие - лимоны.

PS. Если Вы прочитали эссе полностью, оно Вам понравилось и у Вас есть возможность оплатить текст, то Вы можете сделать это системой Paypal, переведя 4 доллара США на vlorch@gmail.com

wanderv

August 24 2016, 19:39:04 UTC 2 years ago

Я, конечно, не писатель. Но у меня скорее противоположное впечатление от Стругацких. Не самый качественный текст (читается с силой), но интересные идеи, которые вроде не особо то встречаются в таком же виде. Они что брали, все же доосмысливали в рамках своего коммунистического сеттинга.

СОСИ ЛИМОН

Select pictures (pictures will be 640 pixels wide)