Что? А, ну да. Солнце русской поэзии закатилось и так далее. Но что, если мы оставим за скобками похоронный ритуальный плач, равных в котором нет славянской культуре? И поговорим про отношение к Пушкину живому?
Будем честны.
Пушкин русских раздражал и делал это очень долго. По меркам России – вечность. Непривычно яркий, непривычно живой – да еще и постоянно, а не по русской схеме «с утра - волна эйфории, вечером - приступ черного отчаяния», так верно отмеченной Берджесом в «Клюкве для медведя» - и раздражающе горячий. Такой Пушкин в прохладном климате России и в самом деле светил Солнцем. В глаза. И даже слепил. Можно сказать, напёк людям голову. Поэтому в санкт-петербуржских болотах Светило умело – как могут только русские – погасили.
При очень символических обстоятельствах.
Первого по-настоящего белого писателя России убили у Черной реки.
Ну, и, конечно, первым делом свою вину русские постарались свалить на других.
Например, на француза Дантеса. Это глупо. Дантес, служивший на русской службе, был в такой же степени французом, как и русским (а Пушкин – русским, как и французом). Оба говорили по-французски, служили императору России, и были дворянами, то есть, наднациональной кастой. Вины Дантеса в убийстве Пушкина – примерно столько же, сколько в стреле арбалетчика, которая попала в шею Ричарду Львиное Сердце, или в топоре, которым убил Раскольников. Дантес - просто орудие.
Еще говорят, Пушкина убил царизм. Тут просто без комментариев.
… Хотя нет, придется. Людям 100 лет полоскали мозги советской «историей» и им кажется, что русские цари были этакими фараонами и царями царей Персии. Тема очень интересная – начиная с того, что Персия была рыхлым конгломератом а-ля «СНГ», в котором титул «царь царей» не значил ничего, кроме хвастливого болтовства, и реально сатрапы царям подчинялись через пень-колоду. Что мы можем прочитать у Ксенофонта, Плутарха, Геродота, Фукдида.
На самом деле степень самодержавия в России регулировалась и регулировалась прекрасно. Дворянами. Мученика Павла отрегулировали табакеркой и оторванными яйцами– сыну же его пришлось награждать убийц отца. Несчастных Петров, кроме Первого, и часть Иоаннов, отрегулировали дворцовыми переворотами с последующим убиением в крепостях. Александр во время войны с Наполеоном до помешательства, сделавшего его профессиональным лицемером, ждал заточки в бок от своих преданных поданных. За то что «не так воюет». Ну и так далее. Проще говоря, русские цари всегда жили под угрозой меча дворянства.
И если бы русский царь уморил в середине 19 века дворянина высшего света за то, что ему глянулась жена дворянина – да еще и с мутной схемой в виде привлеченного дуэлянта - французского гомосексуалиста - такого царя бы не просто убили, а убили позорно. Повесили бы со свиньей. За создание опасного прецедента.
Император Николай Первый, как мы знаем, дожил до старости и умер от своей руки, спасая государство. Чтобы позволить наследнику войти в переговоры от имени России, на которую навалились всем миром – как на испанцев в 16 веке и на французов в 17, - принял яд. Сказал при этом внуку – «учись умирать». Интересно, что ни один советский лидер и последующие РФ, таких высот самопожертвований не демонстрировали. Их лозунг – «учись жить и вертеться».
Говорят, также, Пушкина убил плохой характер Пушкина. Не хотел, понимаешь, терпеть анонимок в свой адрес. Вздорный человек, невыносимый. Тяжело пришлось с ним русским.
Или Бекендорф.
Или…
Увы, в 1841 году не отменили еще черту оседлости, поэтому из многостраничного списка обвиняемых выпадают евреи. Они просто физически не могли быть причастными к гибели Пушкина. Очень, очень жаль. Ведь эта версия, наверняка, пользовалась бы популярностью. Самой высокой - среди евреев («смотри, Сёма, наши еще и Пушкина умучали… да, в этой телеге за заговор що-то есть… ми таки рулим миром ой вей»).
Между тем понятно, что Пушкина затравили русские.
Травили всем обществом - под этим словом подразумевается слой образованных свободных людей - и желали ему как можно скорее сдохнуть. Невзлюбили еще в лицее. Не очень-то и читали. В конце концов, обложили полностью. «Умри». Что он в результате травли – охотничий термин, обозначающий преследование животного сворой, - и сделал, потому что мысли материализуются.
Но речь не о Пушкине.
Она о том, кто первым и единственным понял, что случилось.
Итак, Лермонтов.
Если Пушкин русское общество просто раздражал, то появление Лермонтова – просто взбесило.
Ведь только-только вздохнули, утерли пот, как… опа. Следующий!
Проблема Лермонтова не только в гениальности, но и в уме. У него был очень глубокий ум. Вот, например, стихотворение «На смерть поэта». Это, во-первых, великая поэзия. Во-вторых же… Это вовсе не упрек царю, которого оно, якобы взбесило, отчего тот… (дальше – курс советского литературоведения). Так думают и считают. Почему – понятно. Текста не видели. Давно, со школы примерно. Классику редко кто перечитывает. А вы попробуйте. Обратитесь к тексту. И все сразу поймете. Это стихотворение - поэтический синоним одной очень известной цитаты из прозы еще одного русского гения. Достоевского. Звучит она так.
«Вы и убили-с».
Лермонтов на свежачка все сразу написал. «Пал, оклеветанный молвой».
В смысле – вами всеми. Он так писал, чего же более. Слушать о себе правду всегда неприятно, хотя все ее о себе знают. Поэтому русские сразу взяли Лермонтова на карандаш и стали думать, как бы убить.
За что в России не любили Пушкина? А за то, что он был слишком Другой.
А за что в России не любили Лермонтова? За то, что был слишком Свой.
Желчный, умный, одинокий и единоличник, Лермонтов обладал всеми качествами русского национального характера. Сидел под сосной, смотрел на белеющий парусник, выходил на дорогу. Один, один, всегда один. Никого не надо. В принципе, такими были все русские писатели. Просто у них это было дозировано.
Например, Толстому не нужна была баба, потому что они все дуры, да и со стороны, по его мнению, мужик с бабой выглядит смешно (но, конечно, годам к 80, когда уже стоять перестал). Еще ему не нужно было центральное правительство, потому что «народ сам разберется». Жалко, старик не дожил до 1918, и с ним народ вилами в глаз и топором в спину не разобрался.
Дурню Маяковскому не нужны были мертвые классики, которых он сбрасывал с парохода в воду с камнями на ногах, как его товарищи – живых русских офицеров в Крыму. Потом Маяковский очень быстро схлопотал пулю в голову, и его тушу сбросили с парохода. В воду. Бульк. В воде туша колыхалась лет сто, пока к ней не подплыл большой склизкий сом. Начал обсасывать. Потом сома – они падальщики – поймали на тушку паленой кошки. Приготовили. Так появилась книга о Маяковском, «Тринадцатый апостол», авторства сом… писателя Быкова.
Шуту Мариенгофу не нужны были образованные люди. В «Романе без вранья» есть эпизод, буквально пропитанный ненавистью к студентам. Там Мариенгоф, хотя уже и писал в СССР и обязан был следовать мифам пропаганды, но проговаривается – предрассудки сильнее разума – и прямым текстом пишет, что главной силой сопротивления «красным», и опорой монархизма в России были в 1917-1919 годах… студенты. А революционные недоучки-гимназисты, типа Мариенгофа, стреляли им в спину. Один раз дурак Анатолий полез посмотреть реворлюцию, стрельнул из пугача, от стены отрикошетило, и пуля попала в любимого папу-Мариенгофа. Увы, жизнь не научила и после этого.
Все знают, что у Мариенгофа повесился сын-Мариенгоф.
Сам отец намекает – не говорит прямо, темнит, мутит, - на то, что мальчик повесился из-за несчастной любви. Но там все было отвратительнее и подлее. Как писал специалист по Серебряному веку Гречишкин/Пригодич, сам Мариенгоф в ходе семейного конфликта дал сыну пощечину, и назвал того негодяем. Тот дождался, пока родители уйдут из дому и повесился. Дело в том, Мариенгоф, хотя и болтал про Свободу, Новый Мир и Братство, воспитывал сына по стандартам дореволюционной этики. Мальчик все сделал, как учили. Как если бы он был из аристократов. Вся соль в том, что он аристократом не был, и отец его был, хоть и хороший писатель, обычный плебей и врун с искривленной психикой. Мариенгоф-младший оказался недостаточно испорчен и слишком юн, чтобы понимать – он живет в комнате кривых зеркал, а среди уродов нужно и жить по-уродски. Бровь левую приподнять, улыбку на одну сторону скосить… Не выделяться. И не обращать внимания. Из-за брани бомжа или алкаша с лавочки не вешаются. Просто сторонятся урода. Но…
Так крестник Есенина ушел за крестным.
Урод же папаша, наказавший себя вечно, скачет сейчас куда-то в ночь, и отпускает шуточки, да вылизывает себе яйца.
В образе запаршивевшего кота.
… Интересно, что история с сыном Мариенгофа – зеркальное отображение эпизода из его романа - про тупого русского дворника, генетического раба татаро-монголов (я, примерно, цитирую), который во время первого русского Голодомора («революция») отвел сына на вокзал, посадил в поезд, и дождался отправления неведомо куда. Мариенгофа поразила тупость лица дворника. История, между тем, архетипичная. В Германии в средние века крестьяне отводили детей в лес во время голода, я японцы – убивали в постелях. Моего тестя во время очередного Голодомора в Рязани мать отправила побираться по деревням, пятилетним. Чтобы выжил. Это было уже после Второй Мировой Войны.
Мариенгофу не было жаль ни дворника, ни его сына. Не своё. Хотя он скакал от радости, когда к власти пришли люди, устроившие разруху и Голодомор, и, как интеллигентный человек, мог и должен был обладать, хотя бы, капелькой совести, чтобы рефлексировать по этому поводу. «Из-за наших троглодитов люди своих детей убивают, чтоб не мучились. Нехорошо получилось».
А ему – хорошо.
За это жизнь прихлопнула уже его сына, как муху. Его же руками, в которых дурак держал газету «Правда», свернутую в трубочку.
Так Россия посмеялась над идиотом.
… Кто еще? Тургеневу не нужна была Россия, Обломову – люди, не встающие с дивана, Набокову – «красные», Лешке Толстому – «белые», Бунину – «красные» и своя старая баба, потому что нашлась новая…
Лермонтову же оказались одновременно не нужны все, вся и всё.
Была лишь одна пустыня. И он в ней.
Ему даже в ссылке хорошо было. Одному. На контрасте – как она утомляла живого и общительного Пушкина. Природу он любил, но не мог без людей. Снежку порадовался, с няней кружечку дернул, и в город, в город. К людям. Лермонтову же – ничего не надо. Ну, Кавказ так Кавказ. Бумага есть, чернила есть. Пишем.
И в этом он - самый русский поэт.
Ведь, почему-то, русских принято считать коллективистами. Но это народ одиночек.
И это чувствуют даже не очень умные люди, вроде талантливого стилиста Сорокина, одна из книг которого заканчивается уходом героя в лес. И он там по-настоящему счастлив и эта тяга к одиночеству передана великолепно. Хотя в своем стремлении оторваться от общества герой выглядит, как совершенный кретин. Понятно ведь, что человек один в лесу не выживет. Никакой. Группа - основа выживания Homo Sapiens. А если вдруг мужичок и выживет, то кто-то придет – монголы или поляки, или саблезубые тигры, или лихорадка – и один все равно не выживет. Человек – животное социальное. Так что герой Сорокина, описанный автором с любовью, просто эталон идиота.
Вроде самого Сорокина, стремящегося оторваться от русской культуры и уйти от нее в лес.
Лермонтову было хорошо в лесу, у моря, в горах и пустынях. Даже в городе он чувствовал себя недурно, о чем красноречиво свидетельствует некрасивая история с Сушковой.
На самом деле, история, ставшая основанием «Героя нашего времени», не стоит выеденного яйца. Сушкова нравилась Лермонтову в его 16 лет, а он ей не нравился. В свои 20 он ей понравился, она ему подмигнула. Он ей подмигнул, и все завер… Ну, почти. Он ей поподмигивал, она кашлянула, он покраснел, она подняла бровь, они вроде как договорились встретиться ночью на балконе, она приняла душ, а он… не пришел и перестал здороваться.
Это всё:-)
Что называется, «отомстил». Что сделал бы француз, доведись ему встретиться с отказом красавицы в юности, а после – с ее же согласием? Думаю, он бы пожал плечами. Любовь – война. Бьют – беги, дают – бери. Француз бы взял, что дают, а потом помалкивал, чтобы, значит, заслужить себе хорошую репутацию берущего. Все были бы счастливы. Француз, Сушкова, ее муж, ее подруги, умеющие ценить молчаливого мужчину…
Лермонтов же – не просто не взял, так еще и не помалкивал.
Устроил из пустяка целый роман на ровном месте.
Самое смешное, обошлось без секса.
Зачем? Он вытрахал ей мозг.
Иногда русскому этого достаточно.
… Теперь я бы хотел обратиться к важнейшему для понимания Лермонтова именно как русского – а не просто европейского - писателя, произведению. Речь идет о «Песне о купце Калашникове», которая как поэма вовсе не хороша, а, скорее, слаба. В сравнении с другими текстами Лермонтова слаба – хочу я уточнить – а не «поэзией Гандельсмана» или о чем теперь пишет новый литературный портал «Горький». Интересно, кстати, почему именно «Горький»? Разве прилично называть портал о еврейской литературе «Лени Рифеншталь»? Или о кампучийской – «Пол Пот»? Но я – мне русские об этом часто пишут, - эмигрант и молдаван. Поэтому многого в современной российскофедерационной культуре не понимаю.
Так что, лучше, обращусь к старой доброй РУССКОЙ культуре.
К Лермонтову.
Итак, «Поэма про купца Калашников».
В целом это повесть о том, как человек встал на рога на ровном месте.
Жил был купец Калашников. Его баба шла по улице, к ней подъехал на мерине – нет, без кавычек, авто еще не придумали – слуга царёв. Спросил телефончик. Баба телефончик не дала. Кокетливо оглянулась. Человек на мерине свистнул, подъехал поближе, ущипнул за задницу. Баба вырвалась, плюнула, дала пощечину, убежала. Человек на мерине пожал плечами, поехал дальше. Баба пошла домой. Дела житейские. Купец Калашников узнал, разозлился, вызвал царева человека на Спартакиаде сыграть в шахма… побороться на кулачках, и пробил голову. Насмерть. Явно и специально.
Само собой, купца казнили.
В советской литературной критике очень мутно – как Мариенгоф про историю с сыном – пытались намекнуть на то, что купчиха Калашникова была изнасилована, что и вызвало такую реакцию купца Калашникова. Хм. Давайте взглянем.
И ласкал он меня, цаловал меня;
На щеках моих и теперь горят,
Живым пламенем разливаются
Поцалуи его окаянные...
А смотрели в калитку соседушки,
Смеючись, на нас пальцем показывали...
Как из рук его я рванулася
И домой стремглав бежать бросилась;
И остались в руках у разбойника
Мой узорный платок, твой подарочек,
Я так понимаю, женщина целовалась с мужчиной. Потом их увидели соседи. Она от стыда рванула. В руках у злодея остался платок. Не исподнее, простите. Платок – мужнин подарок. Платка нет. Ситуацию надо объяснить. Что женщина и делает.
Ну, или еще – до того, как соседки увидали.
И он сильно схватил меня за руки
И сказал мне так тихим шЈпотом:
"Что пужаешься, красная красавица?
Я не вор какой, душегуб лесной,
Я слуга царя, царя грозного,
Прозываюся Кирибеевичем,
А из славной семьи из Малютиной..."
Испугалась я пуще прежнего;
Закружилась моя бедная головушка.
И он стал меня целовать-ласкать…
Вот так. У женщины от тихого голоса закружилась голова и она поплы… испужалася.
Не будем предполагать, что бы сделал на месте Калашникова француз. Уж Калашников-то был русским. Купец мог выпороть – по административному кодексу того времени – свою супругу и попросить ее не обмякать больше в объятиях чужого мужчины на улице. С двумя дюжими братьями подстеречь и поколотить братьями царёва человека, и тот бы никогда в жизни об этом никому не проговорился, потому что дворянин не признает, что получил по морде от булочника. В общем, решить конфликт на том уровне, на каком тот и находился.
Вместо этого купец Калашников переводит вопрос в плоскость «опять русские сатрапы замучали русского человека».
Виноватым во всем, по логике советских литературоведов, становится… царь и его режим, при котором бабы на улицах обмякают (какова сволочь!»).
Хотя в этой истории царь - единственный человек, который ведет себя достойно. Царь дает слуге богатые подарки для дамы, причем сам царь не знает о ее замужнем статусе. Царь не казнит Калашникова за умышленное убийство царского человека так, как положено – «варить в масле ноги, а голову сунуть в крысиную норму» – а милосердно приговаривает его к самой мягкой казни того времени. Дает его семье – жене, детям, и братьям (соучастникам преступления), - посмертные льготы. То есть, дарит почетную, дворянскую прямо-таки смерть. Причем сам Калашников причин своего поступка не объясняет.
«Убил, а почему – не твоего ума дело».
И все это сходит ему с рук. Буквально. Что еще? Палач наряжен в «Армани». Топор – позолоченный, как «Стечкин» Кадырова. Казнь – в прямом эфире ОРТ, НТВ и «Россия». В смысле, на Лобном месте.
О чем еще мечтать русскому человеку?..
Поэму – именно из-за ее идеологического содержания - высоко оценили государственный изменник Бестужев, бездарный Белинский, и кампучиец Горький.
Тот даже сказал, что «со временем из Лермонтова мог бы получиться первоклассный народный поэт». Мол, не успел. Сбили на взлете.
На самом деле, Лермонтов написал все, что должен был, просто одержимый словесной диареей Горький этого не понял.
Песня про «Калашникова» была данью обществу, которое ждало оскорблений в адрес режима. Чтобы сразу не заклевали. Представьте себе поэму, в которой Грозный казнит с почетом своего слугу – а почему без почета? человек-то ничего плохого не сделал – и дарит Калашникову перстень, еще платочек для его жены, и отпускает убийц с миром. И отзыв Белинского на эту поэму. А?
«… лизоблюдство необычайное, явленное нам поручиком Лермонтовым, в угоду сатрапу жгущему мирные крестьянские села горного Дагестану…»
Лермонтов был очень умный, и все понимал. Но общество бы его отвергло. В любом случае. Именно за ум. Так что Лермонтов купил себе отсрочку и отправился в пустыню, к Богу.
Путешествие на край ночи одиночества привело Михаила Юрьевича на одну кавказскую гору. Там честный русский военный и глуповатый Мартынов, которого Лермонтов возвысил до Прометея, клевав тому печень, в точности повторил подвиг купца Калашникова. Вместо того, чтобы выстрелить вверх и посмеяться над Михаилом Юрьевичем, как тот смеялся над ним, Мартынов прилежно прицелился и выстрелил. Сам Лермонтов хорошо знал своих соотечественников, и, уверен, ни минуты не сомневался, как поступит Мартынов. Но Лермонтову того и надо было.
Он на самом деле искал смерти.
И он нашел ее раньше. САМ. Прежде, чем его успели убить, как Пушкина.
Ведь дуэль Лермонтова была красиво обставленным – не придерешься - самоубийством.
Как все обстояло? «Наскучивший жизнью» человек третировал глупца-профессионального убийцу, пока тот не потерял голову от ярости. И потом спокойно дал тому выстрелить в себя. Напомню, что Лермонтов тоже был профессиональным убийцей, - он нарушал права человека в Чечне в составе армии Его Величества - и стрелял первым. Он бы не промахнулся.
Да он и не промахнулся.
Он просто высоко поднял руку и выстрелил вверх, согласно данным посмертной экспертизы.
Предположение, что Лермонтов мог рассчитывать на великодушие Мартынова – «я выстрелю вверх и ты так же» - никакой критики не выдерживает. По условиям дуэли, предложенной Мартыновым, с самого начала ясно было, что она – насмерть. 3 выстрела каждому, отстрелявшегося зовут к барьеру (то есть, расстреливают в упор).
Таким образом, единственная возможность избежать смерти для Лермонтова была – стрелять в противника, а не задирать руку вверх, подставляя бок, где позже и нашли пулю Мартынова.
Он стрелять не стал.
Это - благородное самоубийство.
Подобное такому собирался совершить честный солдат Барклай де Толли, всю битву при Бородино выезжавший вперед, на пули. Русского генерала Барклая де Толи, маневрами и отступлением спасшего русскую армию, - и, стало быть, Россию, - и взявшего на себя всю тяжесть этого непопулярного решения, и спасшего таким образом и царя (да-да, Александр, заточка) русское общество ненавидело и травило. Чуть ли не вслух объявляли изменником. Что делать, если тебя отторгла среда? Вешаться и топиться дворянину - не по статусу.
Вот он достойной смерти и искал.
Смерти искал и Лермонтов. Почему? Ведь Лермонтова русское общество травить еще не начало. Но оно просто не успело. И гениальный Михаил Юрьевич это если не понимал, то очень тонко чувствовал.
Что случилось с Лермонтовым?
Он утону… ушел.
Сам.
PS. Если Вы прочитали эссе полностью, оно Вам понравилось и у Вас есть возможность оплатить текст, то Вы можете сделать это системой Paypal, переведя 4 доллара США на vlorch@gmail.com
September 11 2016, 16:34:43 UTC 2 years ago
>В свои 20 он ей понравилась
September 11 2016, 17:30:20 UTC 2 years ago
September 11 2016, 18:17:17 UTC 2 years ago
"равныХ" предполагается
September 11 2016, 16:41:07 UTC 2 years ago
September 11 2016, 17:30:40 UTC 2 years ago
September 16 2016, 14:32:29 UTC 2 years ago
September 11 2016, 19:22:04 UTC 2 years ago Edited: September 11 2016, 19:25:29 UTC
Это не русские пишут и Вы знаете - прекратите кокетничать.
Русские считают Вас своим писателем. И читают Вас на севере, да иногда с подхихиком, иронией и может недоверием, но всегда с удовольствием. Знайте это.
Пишите. (уточню - это не издевательство - типа "я разрешаю" , а "летите - я смотрю с наслаждением")
ВЫШЕ
September 12 2016, 10:55:09 UTC 2 years ago
September 11 2016, 22:13:17 UTC 2 years ago
Тут бы к месту процитировать Лотреамона, но сойдет и родной Александр Сергеевич:
…останься твёрд, спокоен и угрюм.
Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум…
Ты сам свой высший суд
Но как достигнуть такого уровня твердости и самостояния? Получается, русский имеет его либо изначально, либо в результате травматического опыта обнаруживает в себе «свободный ум», мгновенно схлопывается с ним в одно, и, если выживает после этой встречи, то вся его дальнейшая жизнь посвящена удержанию структуры этого «одно» посредством различных практик умирания.
September 12 2016, 10:55:37 UTC 2 years ago
September 12 2016, 07:20:45 UTC 2 years ago
September 12 2016, 10:54:48 UTC 2 years ago
September 12 2016, 08:33:02 UTC 2 years ago
Вот, действительно, интересный феномен Вы подметили. Петр Первый дворян не боялся. Бороды брил, в Голландию учиться посылал, руку прикладывал, иногда даже вешал.
А после него как отрезало. Интересно, как это произошло? Система окончательно оформилась при Екатерине 2 с манифестом о вольности дворянства, но это был уж апогей, вершина; когда дворяне поставили немку царицей. Однако до этого должен был произойти какой-то "ментальный переход". Может, он и произошёл в момент петровских реформ?
"Бородатая" знать реформы Петра принимала оч. болезненно, ломка всех устоев, но вот не было у них духу Царю да канделябром по башке, а после Петра появился. Может, это опять "тлетворное влияние Запада" :) Нахватались дворяне, учась в Голландии, опасных идей :)) Получается, торжество просвещенного абсолютизма это у нас Петр, а уж никак не Екатерина. После него самодержавие только чахло.
September 12 2016, 11:00:35 UTC 2 years ago
September 12 2016, 18:45:38 UTC 2 years ago
У Чехова самоубийство ещё красивей получилось.
Особенно красиво в свете того, что через 100 лет после этого слепоглухонемой русский дурак Акакий Чёртешвили (да-да, он тоже русский, хотя, думаю, и сам не догадывается) написал энциклопедию (!) писательских самоубийств, но о Чехове имеет следующее представление. Антон-де Палыч ... м-м, нет, я лучше процитирую:
"Биография Чехова – это поразительная история о том, как юнец из Таганрога, выросший в убогой лавочнической среде, с курицей-матерью и пошлейшим папашей, мелким домашним тираном, со всеми привычками и родовыми приметами гнусного мещанского быта, за свою короткую жизнь проделал огромный (ничего, если я скажу аристономический?) путь и скинул с себя всю изначальную шелуху, и стал тем Антоном Павловичем Чеховым, которого мы совершенно справедливо назначили себе «иконой интеллигентности»." (с)
September 12 2016, 19:59:43 UTC 2 years ago
September 13 2016, 03:39:40 UTC 2 years ago
July 7 2017, 02:29:43 UTC 2 years ago
Но смерть Пушкина была въ 1837 году !!!
А так -- ошеломляюще, для меня слишкомъ роскошно !
July 12 2017, 18:03:20 UTC 2 years ago
March 14 2018, 09:26:19 UTC 1 year ago Edited: March 14 2018, 09:28:49 UTC
Замечу, Пушкин был далеко не подарок. Всё же мы с вами "по разные стороны бакрикад" -- вы на стороне писателей, а я на стороне общества, якобы их убившего. России очень повезло с тем обществом. И текущим её останкам очень невезёт, что того общества больше нет.
Лермонтова застрелили за дело. Если человек талантлив это не значит что он может вести себя так как хочет. Вот несколько видео (первое и последующие части интервью) где потомок того самого Мартынова объясняет, что отчебучил шотландская луна русской поэзии, чтобы заслужить свою дозу свинца. Возможно вам будет интересно:
Жалко, старик не дожил до 1918, и с ним народ вилами в глаз и топором в спину не разобрался.
Золотые слова! Помниться в 1905, супруга графа-транссвестита (транскрестьянина) писала, что им прислали петлю с пожеланием Толстому повеситься за всё то, что он сделал со страной.
March 14 2018, 18:33:06 UTC 1 year ago