ГРАФ КУЛАКОВ-2

В эссе о Бабеле я упоминал о ярком физическом сходстве этого литератора с А. Толстым. Это мне кажется яркой иллюстрацией теории Дарвина, согласно которой представители совершенно разных видов могут приобретать одни и те же признаки из-за среды обитания. Надо летать? Обзаведется крыльями и белка, и мышь.  Надо плавать? Плавники и у млекопитающих вырастут. Люди разного происхождения, разных национальностей, разных культур и разной, наконец, судьбы, А. Толстой и Бабель — из-за своей разрушающей страсти к порнографии - приобрели общие зловещие черты. Неряшливость тела подчеркнула неряшливость души.

В этот живописный ряд вполне можно поставить еще один портрет. 

Я говорю о Дмитрие Быкове. Забавно, что Быков начинал свою карьеру литератора как раз порнографическим (без кавычек) романом (здесь кавычки уместны, как в случае всех «романов» Быкова»). Это были произведения «Орхидея джунглей» и «9 с половиной недель. Дикая орхидея»  - по мотивам модных на излете СССР фильмов - написанные под псевдонимом Мэтью Булл. Я так понимаю, Дмитрий Львович Булл писал «роман», перематывая кассету и стопоря кино на самых примечательных эпизодах. Кассетник, тетрадка на коленях, пульт в левой руке...

Можно даже предположить, что автор сжимал в правой.

Хотя, конечно, лучше бы это была не ручка.

… Отступление пятое. При всей точности сравнения оно, конечно, не 100-процентное. Во-первых, А. Толстой был все-таки пусть умеренно, но талантлив, во-вторых, Мэтью Быков не настолько подл, насколько был А. Толстой. Да, сейчас Быков слегка подличает  - но лишь по мере необходимости. “Чтобы есть”. Как дикарь из Сибири перебрался в Америки, следуя за кочующими стадами диких животных — для прокорма — так и Быков сейчас дрейфует за своей кормовой базой, даже и не претендуя на то, чтобы застолбить хотя бы маленький участок настоящего русского мира. И он прав. Человек, хотя бы отчасти знакомый с русской литературой, Мэтью Львовича Быкова все равно читать не станет. Так что и стараться смысла нет...

ХХХ

Я прошу учитывать, что все, здесь написанное, написано о самом приличном (sic!) романе Толстого. Что говорить о других произведениях? По-моему, самое красноречивое после «Петра» это — да нет, не «Баня» - дневники Вырубовой.

Всем известно, что А. Толстой сочинил дневники несчастной фрейлины Вырубовой, вся вина которой состояла в дружбе с императрицей. Фальшивка получилась настолько явной, что рассердилось даже ГПУ и велело Толстому заткнуться. Поэтому, может, «Дневники» Вырубовой и не раскрутили так, как фальшивые дневники «Николая», полностью скопированные с фальшивых дневников Людовика XVI-го. Чтобы убедиться в последнем, достаточно просто сличить два текста или попросить сделать это кого-то, кто французским сносно владеет. 

И тогда вам скажут, что «дневники» Людовика и Николая можно вводить в качестве наглядного материала на инязах в вузах.

Курс «Дословный перевод»

Тем не менее, «Дневники Вырубовой» для нас очень ценны. Чем? Благодаря им мы можем заглянуть в мир А. Толстого. Ведь «вырубова» в этом тексте и есть сам Алексей Николаевич. И о чем же думает он?

«Сегодня среда. Чесалось в промежности. Вот бы на троих  кухарку расписать».

«Пятница. Классно бы в бардак, там штаны снять и раком, а чтобы все меня по очереди».

«Суббота. Йопса.

Воскресенье. Хочу еться.

Понедельник. Получится ли еще поеться? Переживаю.

Вторник. Кажется, поипусь.

Опять среда. Уф, пронесло! И пронесло и поепся”

Тут, конечно, нет ничего от мнимой витальности — которая такой же миф, как и «сочный живой язык» - Алексея Николаевича. Лишний вес это всегда подавленная печень, а куда ж при такой витальничать? 

Нет, это нездоровое. 

У человека появилась форма зависимости, при которой без картинки не встает. В результате человек вынужден сам себе давать взгонку. И всякий раз стимулировать себя нужно сильнее. Бедняга Толстой гоняет себя по замкнутому кругу. Один аристократ — настоящий - маркиз де Сад, из такого круга вырвался. Для этого пришлось использовать трение и механику, но, в отличие от Толстого, де Сад ею не ограничился. Маркиз прорвал границы возможного, взломал психику, прорвал стратосферу и вышел в космос. Где поныне и светит.

А. Толстой, почадив в душной бане по-черному, погас.

ХХХ

В свете истинных причин «творчества» Толстого совершенно понятна и история с продолжением романа «Петр Первый». Как известно, Толстой с ней всячески тянул и так и не издал продолжения. Официальная историография советских антисоветчиков нам это подает как нежелание творца подыгрывать ужасному Сталину — хотя, простите, это смешно, человек чуть ли не расстрельные листы подписывал, куда же больше подыграть? - и представляет нам Алексея Николаевича чуть ли не Гоголем, сжегшим второй том «Мертвых душ».

Вот такой бином Лысенки. 

Само собой, никаким биномом А. Толстой не был. Зато был человеком неглупым и понимал одну важную вещь. Порнография это жанр, который всегда поднимает ставки. Сегодня это фото бабы в панталонах (19 век), завтра баба с мужиком (начало 20-го), а завтра — баба с конем, пожарным, афроамериканцем и енотом. Доза наркотика должна расти. Дофаминовые центры разрушаются, и, как при любой аддикции, чтобы получить удовольствие, дозу нужно увеличить. Потому, согласно законам жанра, чтобы получить успех, II том «Петра» должен был стать еще более откровенным, еще более пропитанным эротикой в дурном ее взводе. Упрощая, в сцены следующего романа следовало вводить Петра с конями. Иначе бы текст провалился, став скучной и никому не нужной заумью, пересказом истории Карамзина.

Такой задачи А. Толстой себе не ставил. 

ХХХ

Крамольный вопрос.

А может, Россия нуждалась в порнографии, которую принесли А. Толстой и ему подобные? Полноте.  Секса в стране было полно, просто он занимал свое место, да и был как-то... поздоровее, что ли. Почитайте русскую классику. Плотская любовь там есть. А извращений нет. Есть нормальная, физическая любовь — в меру запретная, в меру разрешенная — тяга мужского к женскому. Было, разумеется, по-всякому. Были бордели, были горничные, были номера и гостиницы, была плотская любовь равных - такая любовь в номерах и свела с ума бедного доктора Мертвагу, - было все. Эти нормальные, здоровые отношения между мужчинами и женщинами нам выдавали — и выдают — за жеманное извращение «выродившихся аристократов», из-за которых якобы Россия и рухнула. Домострой и крепостное рабство в 1917 году, от которых русскую женщину спасли и эмансипировали большевики:-) Ну-ну.

Я, пожалуй, рассмотрю случаи самого жесткого обращения с женщинами в русской классической литературе. Вернее, попытаюсь. Потому что, знаете, их там нет. Я говорю не о криминале — Раскольников мог убить и процентщика, пол тут совершенно не важен — а в контексте пола.

Островский? Девушку уболтали на секс — шампанское, пароход, фейерверки, ресторация. Грустно, но бывает. Решать даме. Хоть в девках помри.

Достоевский? Женщина легкого поведения Настасья Филипповна, опять же, сама решает, с кем ей, когда, как и вообще — да, или нет.

Печорин? Сказал даме, что любит, заставил поверить, потом сказал, что не любит. Даже и не переспали.

Карамзин? Юноша соблазнил пастушку. Могла лечь, могла не лечь. 

Пушкин? Во взятой крепости Пугачев вешает дворян и коменданта, дочери же его Маше… никто ничего не делает (это, кстати, явное художественное преувеличение, но характерно, в какую сторону преувеличение).  

Чехов? У него через рассказ женщина выбирает себе мужчину.

Л. Толстой? Долохов чуть было не увез с собой Наташу Ростову, да ту маменька не пустили. Болконский от этого расстроился и искал Долохова, убить. Наташа? А что, Наташа? Подросла, вышла замуж.  

И т. д. И т. П. 

Ключевое слово в худшей ситуации - “соблазнил”. От слова “соблазн” (искушение). 

Ай да царисты, ай да извращенцы.

ХХХ 

На самом деле, настоящие извращения и, говоря языком века 21-го, “жесть”, принесли в Россию — и в русскую литературу - большевики и их сторонники, вообще отличавшиеся страстью к различным патологиям.

Например, появился в побежденной России такой квест, как «хлебный поезд» (да, я специально беру в качестве примера не какого-нибудь клятого белогвардейца, а рассказ Бабеля, чтобы меня не обвинили в предвзятости). Для тех, кто не в курсе: правом проезда на поездах в так называемую Гражданскую войну обладали, в первую очередь вооруженные солдаты.  Но, чтобы прокормиться, что-то продать, достать хлеба, перемещаться по железной дороге надо было и женщинам. Несчастных в таких поездах поголовно «подвозили», ну то есть, насиловали, что возмутило даже старую суку Крупскую. Нет, женщин ей жалко не было, просто солдатики заражали друг друга через баб. А теперь о рассказе. Женщина садится в поезд с ребенком и убеждает солдат не насиловать ее, поскольку она и болеет и кормит грудью. Солдатня не то, чтобы сжалилась, просто баб в тамбуре полно. Потом женщина случайно роняет сверток и выясняется, что это не ребенок, а замотанные в куль тряпки, сахар, хлеб, в общем, пропитание для семьи. Поезд останавливают, женщину ссаживают, и попрекают… подлостью ее поступка! В качестве примера приводят молодую крестьянку, которая сидит в тамбуре, и рыдает, потому что ее только что пустили на хор (нет, речь не о пении “Интернационала”). «Вот эту пустили, а ты чем лучше. Время такое. Мы сражаемся за реворлюцию а ты нам по-своему, по-бабски подсоби». Поезд набирает ход, но один из матросиков не выдерживает — действительно ведь нехорошо получилось! - берет свою винтовку «Мосина»... и убиват бабу, стоящую у полотна.

Я не исключаю, что звали женщину Лиза и она была крестьянкой, освобожденной от произвола царских помещиков.

Счастье какое.

… В 1917 году волю сначала получили дураки, а потом звери. Россия захлебнулась в крови и насилии. В то же время в крови и насилии захлебнулась русская литература. Безумцы, что подглядывали за бабами у реки, получили не волю, но Волю.

Можно стало затопить баньку на пожаре из всей России.

Еще и кровавую.

ХХХ

… Отступление седьмое. Я упомянул Пастернака. Как известно, советский титан, стоик, гигант мысли, и еще сто тысяч эпитетов, сошел с ума, узнав, что его жена — которую Пастернак увел детной у мужа, - в юности  встречалась с мужчиной в номерах. Было это в той еще, проклятой царской России извращенцев. Пастернака этот забавный и, в общем, ничего не значащий эпизод буквально сломал. Настолько, что дурачок даже написал по этому поводу рОман, чтобы “изжить”.  Советский идиот рыдал, бился в истериках — буквально, «с утра непроизвольно рыдал», - и писал стостраничные письма недоумевающей супруге, в которых описывал свои бесконечные депрессии из-за «этого ужасного эпизода твоей жизни». Так продолжалось несколько лет (!).

А что случилось-то? Да, в общем, ничего. Молодая, здоровая, созревшая девица встретилась - по любви - со здоровым и половозрелым мужчиной, чтобы совокупиться. В гостиницу пошли, потому что дома негде было. Мужчина был женат, девица об этом знала, шла сама, в охотку, время провели отлично. Кавалер вел себя благородно, о чем девушка вспоминала всегда, и эпизод стал известен лишь потому, что в зрелости женщина сама об этом решила кому-то рассказать. Это, конечно, не фунт изюму, но и не крушение “Титаника”. Это жизнь, жизнь свободных людей, входящих во взрослую жизнь, и совершающих самостоятельные поступки, хороши эти поступки или плохи. It's a life, doctor Mertvago. 

Но, конечно, для извращенного советского ума кирпич не кирпич, и нарисовали его на листе не просто так, от скуки. Поэтому гостиница-потому-что-негде для советского дворянина Пастернака стала символом разврата. 

Обычное дело, скажут многие. Ревность. В общем-то да, Только ревность эта весьма специфическая. 

Как получал секс мелкий и средний советский дворянин — давайте уже честно и открыто признаем наконец, что СССР был феодальным государством с кастами, чертой оседлости и национальным цензом для русского угнетенного большинства - уровня Пастернака? Особенно в первые десятилетия существования СССР? Чего уж греха таить. Чаще всего за еду. «Хлебный поезд». Население страны, обращенное в рабов, не имело права распоряжаться ничем, включая собственное тело. И потому перебитые византийцы ДАЖЕ В ПРОШЛОМ не должны были - по мнению турка Пастернака - поступать, как свободные люди.

Конечно, Зинаида Еремеева, дочь генерала императорской армии России, должна была прийти в гостиницу. Но не до 1917 года, и не к гвардейскому офицеру Милитинскому. Явиться ей следовало в кабинет Начпромукпродкомнадзчпыкдокпырмуфрдзора, годах в 1920-х, на беседу с комнарпроучстарком Бабелернаком. 

В кабинет, оборудованный в номере бывшей гостиницы. 

Там, после обмена приветствиями, дочь убитого на ее глазах отца-генерала, пришедшая просить за арестованных 14-летнего брата и мать, должна была сесть на диван, запачканный ссохшейся кровью — первые три года расстреливали прямо в гостинице - и раздвинуть ноги перед новым властителем. 

За пайку хлеба и две дополнительные селедочные.

Что, в общем, и случилось.

Но чуть позже, чем следовало бы.

И эта трагическая недосказанность, это кошмарное неполное подчинение жертвы буквально сломало психику советских османов. Всегда в России оставалось что-то от ее прошлого. Что-то совсем малое, неуловимое почти, но — существовавшее. Прошлого красивого, здорового, вполне себе современного и вполне естественного. Турки бабели и пастернаки этот маленький кусочек от Еремеевой-Неуга... России откусить не успели.

И это страшно их мучило.

“Два дня не мог кушать, плакал в постели”. 

ХХХ

… Небольшое отступление в отступлении. Почему я так люблю отступления? Думаю, все дело в контексте русской литературы, да и, в общем, жизни (а что есть русская жизнь, как не русская литература?). Что такое русская жизнь? Это отступление ради победы. Бесконечное отступление в страну Никуда, в несуществующее сердце несуществующей России, по пути куда автор оставляет за собой выжженную землю, засыпанные колодцы, и дымящиеся развалины. Русский немыслим без отступления, это то, что мы умеем делать лучше всего. Это показывает вся наша история от трагического ее начала. Почему погибла Киевская Русь? Решили стоять до конца, и не отступать. К счастью, это был первый и последний раз. С тех пор русские знают, что победа — в отступлении. И я отступаю вместе со всеми...

ХХХ

Почему Пушкин погиб, не успев написать роман о «Петре Великом»? Мне кажется, сама Россия — знающая свое начало и свой конец - не позволила гению, предоставив жизнеописание нашего первого императора А. Толстому. И это очень плохой, зловещий даже, знак.

Россия закольцевала свою историю.

Многим, кстати, цикличность русской истории внушает некоторые надежды на оптимизм. Я ничего хорошего в этом не вижу, поскольку судьба России полностью повторяет неудачно выбранный образец для подражания. Мы прошли все этапы византийского увядания и очутились накануне крушения. Россия, съежившаяся за 100 лет шагреневой кожей, спит и видит сны о былом величии, но во Влахернском дворце давно уже пируют даже не варвары, а седьмое на киселе потомство варваров. Что нам остается? Нести лампады византийского мира, каждый — свою, - пока пламя не угаснет. Может быть, для нас найдется — как когда-то нашлась для Византии — страна, которая поднимет нас на щит и оживит. Когда-то русские отомстили за византийцев, решив, что они и есть византийцы. Может быть, кто-нибудь отомстит и за русских. 

Победить можно и растворившись в прошлом.

ХХХ

По человечески я сожалею о писателе А. Толстом.

Человек, обладавший каким-никаким, но даром, обменял священный огонь на попить и поесть. Пусть и очень очень сладко. Да, Толстой обжирался поросями в 40-х годах, - и не стеснялся позировать для картины об этом — когда дети тенями бродили по краям колхозных полей, чтобы украсть колосок-другой. Да, Толстой пил вина и вытирал промасленную пасть в Париже в то время, как дочь Цветаевой слепла за шитьем, а Набоков донашивал чужие потертые костюмы в Берлине. Да, он тюками накупал шелковые кружева для последней жены — здоровая румяная молодуха, что еще нужно мужчина при смерти, - в то время, как туфли в обычной семье в стране  покупались на двадцать лет.

Но подлинный голод художника можно утолить только шедевром.  

Толстой обменял возможность по-настоящему утолить этот голод на пластиковые муляжи фруктов из «Совсельторга». Ну или, - давайте останемся в системе ценностей рассматриваемого нами автора — обменял секс с настоящей женщиной на мастурбацию под видеоряд фильмов для взрослых. Да, женщин там много и они как бы есть... Но именно, что «как бы». Это светящиеся пиксели, а не женщины. 

И, на самом деле, их нет.

И никогда не было.

Ничего не было, Алексей Николаевич. 

Не было поросей, не было вин, не было тартара, не было кружев на горячей бабской жопе, не было хоромов в Ташкенте и Москве, не было съездов и персонального авто.

Все ваши яства обернулись тленом.

КОНЕЦ