Человек, который не стал президентом.

     Чехи умеют преподносить сюрпризы. Я не раз писал, что под их швейковской маской скрывается много разного. В Европе это знают. В России, кажется, нет. Судя по ряду комментариев к различным моим постам, многие у нас верят, что чехи ненавидят русских за 68-й год. А многие ли могут вообразить чехов, аплодирующих известию о вводе российской бронетехники в другую страну?

  Я видел их своими глазами.

  Шёл 1999 год. В тот день нас было трое - я и два моих чешских приятеля. Мы сидели в гостях у одного из них. Хозяин переключил телевизор на канал Евроньюс, и на экране появилась небольшая колонна российских БТР-ов, едущих куда-то по пыльной дороге. Это была рубрика no comment, поэтому изображение транслировалось без закадрового текста. Бегущая строка информировала: Russian troops enter Kosovo. Мы несколько секунд смотрели молча. Потом чехи зааплодировали.

  Они верили, что РФ - это Россия, и что русские пришли спасти сербов.

  Президентом в то время был Вацлав Гавел, человек, прославившийся мэмом "гуманитарные бомбардировки". Он занимал своё кресло на Пражском Граде, но национальным лидером в те дни не был. Его народ стоял за сербов, а он - против. Настоящими национальными лидерами тогда были два чеха с немецкими фамилиями - Вацлав Клаус и Йиржи Динстбир.

  Клаус был председателем парламента, а впоследствии стал президентом, и я не раз писал о нём по разным поводам. Динстбир президентом так и не стал, хотя его всегда рассматривали как одного из реальных кандидатов на этот пост. И, кажется, я ни разу не упомянул его в своём журнале. Как-то не было повода. А теперь уже не будет. В субботу Динстбира не стало. И хотя некролог - совсем не мой жанр, я решил рассказать об этом человеке. А на его примере - о чешской интеллигенции.  
 

                                                                          

                                                                        Кавалер Ордена Почётного легиона Йиржи Динстбир.

  Он родился в 1937 году в семье врачей в Кладно недалеко от Праги. Закончил отделение журналистики Философского факультета Карлова университета. Позже получил титул doctor honoris causa в Бургундском университете в Дижоне. В 21 год, ещё студентом, вступил в компартию.

  В 1958-1969 годах Динстбир работал репортёром Чехословацкого радио в Западной Европе, США и Юго-Восточной Азии. Написал и издал книгу о мятеже в Индонезии, свидетелем которого он стал в 1965 году..

  В 1968-м он был среди тех журналистов, которые до последней возможности осуществляли антиоккупационную трансляцию Чехословацкого радио.

  После этого его исключили из партии и из профессии. В 70-х годах Динстбир работал в отделе документации в проектном институте. И занялся политикой. Для чешского интеллигента того времени заняться политикой значило стать диссидентом. Организованное диссидентское движение началось в Чехословакии с Хартии-77. Динстбир был одним из первых, кто её подписал. Он писал и издавал книги (теперь уже в самиздате), редактировал нелегальный журнал, участвовал в создании Хельсинкского комитета.

                                                    

                                       1979 год. Лидеры чехословацких диссидентов. Второй слева в верхнем ряду - Йиржи Динстбир.

  Был он и одним из первых, кого посадили. Ему дали три года (1979-1982). В то время сидело много хороших людей. Например, Доминик Дука, ставший в 2010 году архиепископом Пражским, в те времена был тайным послушником запрещённого доминиканского ордена и отсидел год и три месяца, из них какую-то часть - в одной камере с Вацлавом Гавелом.

  Эти люди боролись с режимом...

  ...eсли Вы додумали фразу за меня, и Вам пришло в голову что-то вроде "потому что ненавидели ложь и несправедливость", то мне грустно. Это и есть советский подход, бессмысленный и безнадёжный.

  Люди боролись с режимом, чтобы взять власть. Политика - всегда борьба за власть, и всё остальное - ложь. Прочитав мой предыдущий пост, некоторые решили, что я ненавижу интеллигенцию. Это ошибка. У меня двойственное отношение к советской интеллигенции. Я отношусь к ней настолько хорошо, насколько она интеллигентна, и настолько плохо, насколько она советизирована. Потому что советизм - это кастрация, уход в область пустых и ненужных слов, вроде рассуждений евнухов о сексе. Советские интеллигенты умели к месту и не к месту блеснуть вырванной из контекста чужой сентенцией, но не умели жить. Они вечно повторяли что-то в духе "жандармам нельзя подавать руку", но так и не поняли, что жандармам нельзя отдавать власть. 

  Чешская интеллигенция знала, за что боролась.  За своё сословие. За власть, деньги и престиж. Я сейчас посмотрел на список самых престижных профессий в стране - первые три места занимают врач, учёный и преподаватель. Чтобы картина была полнее: менеджер - на 11, полицейский - на 13, владелец магазина - на 16, банковский служащий - на 20, депутат - на 25, а уборщица - на 26 месте.

  Интеллигенция боролась за всё и всё получила. В Праге в прошлом году сменился мэр (примерно в то же время, что и в Москве). Новым мэром стал Богуслав Свобода. Он всю жизнь проработал гинекологом. И носит бабочку.

  Чтобы добиться этого положения, чешской интеллигенции пришлось пройти через многое. Освободившись из тюрьмы, Йиржи Динстбир 7 лет работал то ночным сторожем, то кочегаром в котельной. И продолжал заниматься диссидентской деятельностью.

  В 1989 году, когда после бархатной революции зачитывался состав нового правительства, после некоторых имён добавлялось "подписант Хартии-77", и народ на площади взрывался аплодисментами. Овации раздались и после имени Динстбира. Он направился в Чернинский дворец, где располагается МИД. Динстбир стал министром иностранных дел, когда его трудовой договор с котельной ещё не был расторгнут.  Через несколько дней он лично перерезал колючую проволоку на границах с Австрией и Баварией, покончив с железным занавесом.

                                    

Министром иностранных дел Динстбир оставался до распада Чехословакии в 1992 году.

  А в 1998 его назначили спецпредставителем ООН по правам человека в бывшей Югославии. Я не интересовался механизмами подобных назначений. Ни официальными, ни закулисными. Я не знаю, что за люди принимали это решение, и чем они при этом руководствовались. Но если они надеялись, что старый чешский диссидент, полжизни боровшийся против советской оккупации, будет вторым Гавелом, то они жестоко ошиблись.

  Они не учли, что славянское единство, для русских бывшее лишь обоснованием балканской политики империи, для чехов было надеждой на национальное выживание, поэтому славянство не может стать в Чехии пустым звуком.

  Они не учли, что на протяжении десятилетий Югославия была одной из немногих стран, куда чехи могли относительно свободно ездить в отпуск, и многие из них провели там лучшие дни своей молодости.

  Они не учли, что в 1968 г. Югославия жёстко осудила советскую оккупацию Чехословакии, и чехи чувствовали перед югославами неоплаченный моральный долг.

  Они не учли, что Динстбир - это Динстбир, а не Гавел.

  Когда начались бомбардировки, он встал на сторону сербов.

 Динстбир устраивал пресс-конференции, на которых говорил о зверствах албанских сепаратистов и о правах сербов на Косово. Он рассказывал о связях сепаратистов с наркомафией и сравнивал их вождей с Геббельсом и Сталиным. Позже, когда в Косово была установлена оккупационная администрация во главе с Бернаром Кушнером (впоследствии - министром иностранных дел Франции), Динстбир довёл Кушнера до срыва. В какой-то момент француз начал кричать, что уже видеть не может Динстбира и больше никогда не примет его. Редчайший провал для дипломата его уровня.

  В 2008 году, когда президентом был уже Клаус, чешское правительство признало независимость Косова. Президент в Чехии не может повлиять на такое решение или наложить на него вето. Но Клаус от своего имени немедленно выступил с обращением к властям и народу Сербии, в котором сказал, что так стыдно ему не было за всю его жизнь.

  Динстбир назвал признание Косова вторым Мюнхенским сговором. В чешском политическом лексиконе нет более уничижающей оценки.

  В том же 2008г. Динстбир стал сенатором. Он был избран как беспартийный кандидат по спискам социал-демократической партии. Чешские законы дают такую возможность. В качестве сенатора он лоббировал переход атомной станции в Темелине с американского топлива на российское.

  Тогда же о нём в очередной раз заговорили, как о возможном будущем президенте. Сам он высказался в том смысле, что если в стране введут прямые выборы, он готов принять в них участие. Но закон о прямых выборах опять отложили, и президента по-прежнему избирает парламент. Фактически речь идёт о договорённости между партийными фракциями.

  Динстбира больше нет, и бывший министр иностранных дел Германии Геншер сказал, что без него Европа будет беднее.

  Об ушедших всегда говорят только хорошее. Но важно, что именно говорят. Динстбир стал по разным политическим вопросам непримиримым оппонетом людей, которые остались его личными друзьями. Его противники в политике и друзья в личной жизни -  нынешний министр иностранных дел князь Шварценберг, президент Клаус, Вацлав Гавел - говорят о нём одними и теми же словами - ушёл джентльмен и человек чести.

  От простых людей я не слышал о Динстбире ни одного дурного слова, хотя обычно чехи обвиняют своих политиков во всех смертных грехах. Сейчас многие из них искренне скорбят.
 
  Сенатор Петр Питхарт, бывший премьер-министр, в правительстве которого Динстбир занимал министерский пост, сказал: "В Югославии он в одиночку противостоял всему западному истеблишменту. И все знают, что он был прав".

  Таким  Динстбир и войдёт в историю.

  Президентом он не стал. Но разве это так важно, если он был Человеком?