Французы на Влтаве

 
  В 1740 году император умер, и наследницей габсбургских владений стала его дочь Мария-Терезия (в ту пору ей было 23 года). Первым её права оспорил король Пруссии Фридрих II. Прусские юристы обнаружили некий неисполненный договор семидесятилетней давности, согласно которому Силезия должна была отойти к Пруссии. Прусские войска начали вторжение.

  Однако юную государыню поджидала и другая опасность. У неё была кузина, тридцатидевятилетняя Мария-Амалия (дочь старшего брата Карла VI Иосифа I). В 1722 году она вышла замуж за баварского курфюрста Карла-Альбрехта. Хотя одним из условий заключения этого брака было признание Прагматической санкции, теперь баварские юристы сочли, что куда прагматичнее её не признавать, и сформулировали обоснование претензий Карла-Альбрехта и Марии-Амалии на австрийское наследство.

  В игре участвовала и Мария-Жозефа, другая дочь Иосифа I. Она была замужем за герцогом саксонским и королём польским Фридрихом-Августом. В назревающем конфликте Саксонии предстояло несколько раз сменить сторону, а саксонским юристам - поперемено обосновать правоту воюющих сторон.

           
           Мария-Терезия, австрийская наследница           Карл-Альбрехт, претендент на австрийское наследство

  Союзником Баварии была Франция, готовая оказать Карлу-Альбрехту всемерную поддержку. Это более или менее автоматически ставило Великобританию на сторону Марии-Терезии. Свои причины вступить в игру нашлись у Голландии, Испании, России, Сардинии, Ганновера, королевства Неаполитанского, республики Генуэзской...

  Но мы сосредоточимся лишь на одном её эпизоде - на царствовании Карла-Альбрехта в Богемии.

  Несколько упрощённо политические цели военной кампании 1741 года можно обрисовать следующем образом: Пруссия претендовала на Силезию, Польша (сама бывшая де-факто владением Саксонии), намеревалась присоединить Моравию, Баварии должна была достаться Богемия.

  Баварская армия была усилена французскими частями, официально считавшимися "добровольческим вспомогательным контингентом" - французские юристы нашли способ обойти признание Францией Прагматической санкции. Командовал баварско-французскими войсками маршал Шарль-Луи-Огюст Фуке, герцог де Бель-Иль. Союзники заняли Линц, где Карл-Альбрeхт провозгласил себя австрийским эрцгерцогом, и двинулись на Богемию. Они располагали подавляющим преимуществом над дислоцированными в Богемии войсками австрийского маршала князя Йиржи-Кристиана Лобковица. Князь без боя отступил на юг.

  У Праги баварцы и французы соединились с саксонцами.  В "Historie de L’Armée Francoise", изданной в 1929 году в Париже, есть стильная, балансирующая на грани пародии и напоминающая фильмы 50-х лет сцена:

  <<"Друзья мои! - обратился Шевер к сержантам, - Все вы мужественны, но сегодня мне нужен герой из героев. И это будешь ты, Паскаль." - "Да, мой генерал!" - "Ты пойдёшь первым, мой друг, а я - за тобой," - "Да, мой генерал!" - "Когда ты будешь на стене, патруль закричит, но ты не ответишь," - "Да, мой генерал!" - "Они выстрелят и промахнутся. Потом выстрелишь ты и убьёшь их," - "Да, мой генерал!" - Так всё и произошло, и Прага была взята.>>

  Прага пала в ночь с 26 на 27 ноября 1741 года. Предшествовавшие штурму мелодраматические речи выглядят несколько излишними - союзники раполагали колоссальным перевесом сил. Kомендант Праги граф Огилви, диспонировавший не более, чем пятью тысячами солдат и ополченцев, обозначил символическое сопротивление и сдался Моpицу Саксонскому.

       

Маршал Шарль-Луи-Огюст Фуке, герцог де Бель-Иль             генерал Франсуа де Шевер

  Через неделю архиепископ пражский Иоганн-Мориц-Густав фон Мандерсхейд-Бланкенгейм отслужил мессу за приход баварского курфюрста. Представители богемских сословий провозгласили Карла-Альбрехта королём Карлом III. Состоялся торжественный обряд, который, однако, не был коронацией в полном смысле этого слова - корона св. Вацлава со времён Тридцатилетней войны хранилась в Вене, и на церемонии использовался лишь его меч.

  Историки подсчитали, что Карла-Альбрехта признали королём 582 богемских аристократа, что составляло 44% от их общего числа. Впрочем, многие из аристократов не присутствовали на церемонии лично, направив вмeсто себя своих представителей, снабжённых специальным мандатом. Они знали, что в случае возвращения Габсбургов богемские юристы без труда докажут недействительность присяги, принесённой каким-то слугой с мандатом. Другие сказались больными, что является национальной традицией у жителей этой страны, прославленных классиком как eine Simulantenbande.

  Новый король изо всех сил старался понравиться свои подданным - он сорил деньгами и раздавал обещания. На Граде балы следовали один за другим, город был полон роскошных экипажей, французские вина лились рекой. Долгов у Карла-Альбрехта было около 30 миллионов.

  Французы вели себя необычайно умеренно - они не причиняли пражанам никакого ущерба и не отставали от короля в репрезентативных рaсходах. Пражанки удостоверились, что достоинства французских любовников соответсвуют их репутации. Это была весёлая оккупация.

  Между тем борьба только начиналась. Мария-Терезия отнюдь не собиралсь сдаваться. У девушки ещё оставались в резерве Венгрия и владения в Италии, откуда на помощь государыне спешили свежие армии. У неё были маршалы Кeвенхюллер, Лобковиц и Эстeргази. Наконец, у неё были английские субсидии и поддержка половины цивилизованного мира.

  Мария-Терезия написала канцлеру Богемии Филиппу-Йoзефу Кинскому:

  "Пала Прага. Настал момент, когда следует проявить отвагу, чтобы спасти страну, а тем и королеву, ибо без неё я была бы всего лишь бедной княжной. Я решила поставить на кон всё, чтобы сохранить Богемию. На эту цель должны быть направлены все Ваши усилия и предприятия. Пусть даже все мои войска, все мои венгры будут уничтожены, но я не уступлю ни в чём. Наступил критический момент. Эта страна не простит мне, если я не удержу её."

  В 1742 году Карл-Альбрехт покинул Прагу и направился во Франфурт-на-Майне, где был избран и коронован императором Священной Римской империи под именем Карл VII. Корону на голову нового императора возложил  его родной брат  Клемент-Август, архиеписком Кёльнский.

  В это самое время австрийский маршал Кeвенхюллер вторгся в Баварию и вскоре занял Мюнхен. Карл-Альбрехт оказался в комичной ситуации государя, завоевавшего чужую страну, но потерявшего свою собственную. Дальнейшее развитие событий принесло ему новые неприятности.

  Мария-Терезия пожертвовала Силезией, заключила сепаратный мир с Фридрихом Прусским и бросила все силы на освобождение Праги

 24 июня 1742 года на Белой Горе появились первые австрийские гусары. У французов и баварцев было в Праге 30 000 солдат. Австрийцев насчитывaлось до 80 000. Началась блокада города. Вскоре французы уже ели своих лошадей. В тот сезон в Праге были чрезвычайно дороги все продукты, за исключением баснословно подешевевшей конины. Существует легенда, что лошадь в те дни можно было выменить за одно куриное яйцо. Среди пражан была популярна шутка: "Чем отличется австрийский гусар от французского? Австрийский на своём коне ездит, французский носит его в желудке".

  Вслед за Пруссией из игры вышла Саксония.

  Маркиз Майлебуа попытался помочь осаждённым землякам. Он изгнал Кeвенхюллера из Баварии, но только усилил этим австрийские войска в Богемии, сам же пробиться к Праге не смог. Герцог де Бройли предпринял выпад из Праги, чтобы помочь маркизу, и в итоге сам ушёл из Чехии вместе с доброй половиной фрнцузской армии. Несколько тысяч своих людей он оставил в Литомержицах, где они сдались австрийцам.

  Герцог Бель-Иль в Праге терял от дизентерии по 40-60 человек в день. В ночь на 17 декабря 1742 года он оставил в городе почти 3000 раненых и больных под охраной 2000 солдат генерала Шевера и, предприняв обманный маневр, ушёл в Хеб с 14 000 человек и всей артиллерией.

  Шевер капитулировал перед князем Лобковицем. Условия отхода оставшихся французов были столь благоприятны, что в благодарность Шевер послал Лобковицу 30 бутылок вина (князь отплатил любезность генерала турецким конём)-

  2 января 1743 последний французский солдат покинул Прагу.

  Отступление французов из Праги было своего рода миниатюрным эскизом их отступления из Москвы, состоявшегося семьюдесятью годами позже. В Чехии в тот год выдалась на редкость суровая зима, а по дороге отступавшую армию беспокоили налёты каких-то партизан, которых чешские историки не очень уверенно называют разгневанными местными жителями. Если в России под дубину народного гнева были стилизованы диверсионные рейды гусар и улан Бенкендорфа и Давыдова, то в Богемии эту роль сыграли, насколько можно судить, пандуры Тренка.

  Пандуры были балканским аналогом казаков - иррегулярными соединиями, формировавшимися из хорватов, сербов и румын. Они ничего не стоили казне и жили с того, что раздобудут сами. Мария-Терезия дала барону Францу фон дерТренку разрешение навербовать для использования против французов и баварцев тысячу пандуров. Барон навербовал их до 5000 и совершенно затерроризировал население областей, через которые проходил его отряд (свои дни он закончил как узник крепости Шпильберг в Брно).

  Бель-Иль писал из Хеба, что по пути из Праги потерял 300-400 человек, не будучи атакован неприятелем. Согласно документам из австро-венгерских архивов, герцог не отважился назвать правдивые цифры. Его потери при отступлении достигали полутора тысяч солдат. Расстояние от Праги до Хеба - чуть больше 200 километров.

                                         
                                                                                Пандуры

    Общие потери французских войск в этой кампании оцениваются в 10 000 человек.

   В 1745 году умер Карел-Альбрехт. Мария-Амалия заключила с Марией-Терезией мир. Другие участники конфликта воевали ещё три года. Внутрисемейный спор трёх габсбургских кузин разросся до планетарного масштаба. Война за австрийское наследство велась на нескольких континентах - англичане захватили французскую крепость Луисбург в Канаде, а французы взяли английскую крепость Мадрас в Индии, после чего стороны обменялись своими приобретениями. В ходе этого восьмилетнего конфликта были потоплены сотни кораблей и перебиты сотни тысяч людей.

  Карел-Альбрехт вошёл в историю как император Карл VII. Чешским королём Карлом III его называют крайне редко. Тому есть три причины. Во-первых, он выступал в роли узурпатора - Марию-Терезию чешские сословия признали  легитимной королевой ещё в 1740 году. Во-вторых, он не был коронован короной св. Вацлава. Третья причина несколько туманна и трудноуловима. Но я попытаюсь её изложить.

  Чехи называют Отцом Отечества и Величайшим из чехов императора Карла IV. В качестве чешского короля он был Карлом I. Если признать Карла-Альбрехта Карлом III, то последний австро-венгерский император Карл I станет чешским королём Карлом IV. Иметь в своей истории двух Карлов, каждый из которых будет Первым и Чтвёртым одновременно - в этом есть что-то тревожащее и наводящее на мысли о шизофрении. Чехи этого не хотят.

  Мария-Терезия защитила свои владения (кроме Силезии, за которую ей пришлось ещё дважды неудачно воевать) и оставалась королевой 40 лет, до самой своей смерти в 1780. Вопреки стереотипам, она никогда не была императрицей. Будучи дочерью императора, женой императора и матерью двух императоров, Мария-Терезия совершенно не стремилась к императорской короне, довольствуясь титулами эрцгерцогини австрийской, королевы богемской и королевы венгерской.

  Лобковицы, один из которых 270 лет назад принял капитуляцию французов в Праге, и сейчас входят в десятку самых выдающихся семейств своей страны. О жизни нынешнего поколения Лобковицев я рассказывал в посте Визит к феодалу .

  В конце 1742 года, незадолго перед уходом из Праги, французские офицеры инсталлировали в Праге ложу, с которой началась вся Богемская масонерия.

  На Вышеграде в дни царствования Карла-Альбрехта поселилось привидение - призрак погибшего французского майoра. Сначала он был очень злым и нападал на всех подряд. Но однажды некий лейтенат, увидев призрак в мундире, отдал старшему по званию честь. С тех пор привидение стало добрым и всем только улыбается. Сам я с ним не встречался и вынужден довольствоваться рассказами других. Но это не значит, что его не существует. Возможно, я просто слишком много времени провожу за компьютером и слишком редко бываю на Вышеграде.