Что еще за "внучка Елизаветы 2-й"? Вы имеете в виду королеву Викторию?

"Содержание письма императрицы, в особенности некоторые выражения его, вроде врезавшегося в мою память выражения "Мне кажется, что моя голова склоняется, слушая тебя, и я чувствую прикосновение к себе твоей руки", конечно, могли дать повод к самым непозволительным умозаключениям, если воспроизводить их отдельно от всего изложения. Но все, кто знал императрицу... тот хорошо знает, что смысл этих слов был совсем иной. В них сказывалась вся ее любовь к больному сыну, ее стремление найти в вере в чудеса последнее средство спасти его жизнь, вся экзальтация и весь религиозный мистицизм этой глубоко несчастной женщины...
Макаров дал мне прочитать все письма. Их было шесть. Одно - сравнительно длинное письмо императрицы, совершенно точно воспроизведенное в распространенной Гучковым копии; по одному письму от четырех великих княжон, вполне безобидного свойства, написанных, видимо, под влиянием напоминаний матери..." (op. cit. cc. 472-474)

Насчет "сибирского шамана". "Потом государь спросил: "А какое впечатление произвел на вас этот "мужичок?" Я ответил, что у меня осталось самое неприятное впечатление. За все время почти часовой с ним беседы мне казалось, что передо мною типичный представитель сибирского бродяжничества, с которым я встречался в начале моей слкжбы в пересыльных тюрьмах, на этапах, среди так называемых "не помнящих родства", которые скрывают свое прошлое, запятнанное целым рядом преступлений, и готовы буквально на все ради достижения своих целей. Я сказал даже, что не хотел бы встречаться с ним наедине, настолько у него отталкивающая внешность, неискренние заученные приемы какого-то гипнотизерства, непонятно его юродство рядом с совершенно простым и даже вполне толковым разговором на самые обыденные темы, но который также быстро сменяется затем таким же юродством...
Пока я говорил государь молчал, смотрел большей частью в сторону, в окно - признак того, что весь разговор ему неприятен. Когда я закончил... государь сказал, что он очень дорожит такой откровенностью, но сам он почти не знает "этого мужичка" и видел его мельком, кажется, не более двух-трех раз, притом с большими перерывами во времени." (сс.470-471)

Реальность плохо укладывается в схемы. Надо об этом помнить.

Да нет, зачем множить сущности, тут все достаточно очевидно, я бы даже сказал - сверхочевидно. Императрица была именно такова - другой ее никто не изображает. Из этого ровным счетом ничего не следует. Точно так же, как нет никаких причин оспаривать право на частную жизнь и на ее неприкосновенность. Просто тут были нарушены правила политической гигиены, по неопытности, поскольку еще не успело закрепиться понимание того, что Россия вступила в эпоху публичной политики. Верховная же власть вела себя еще по заветам неограниченной монархии. Правда, и конституционно-ограниченной она не была, а была чем-то промежуточным. Это давало соблазн трактовать ситуацию каждой из сторон в свою пользу, к собственной выгоде. Эта двусмысленность легко пораждала крайне тяжелые ситуации, из которых было очень сложно, если вообще возможно, выходить.
Я хочу сказать, что в той ситуации, которая сложилась в России после Манифеста 17 октября, нельзя было подавать таких поводов, давать врагам в руки такое оружие против себя. Н.А. и А.Ф. Романовы, к сожалению, не были готовы мириться с такой ситуацией. Конечно, если не Распутин, так что-то другое, это понятно, что и проявилось уже во время войны в мифе о "предательстве" и "сепаратном мире", но зачем им помогать?

Дело-то не в Распутине. Могли быть какие угодно компрометирующие письма, секретные документы, желательные к изъятию из обращения. Направленность моего поста совсем в другом, что я, как кажется, вполне ясно выразил в своем комментарии к цитате из Коковцова.