Это его первая речь в качестве канцлера, она широко печаталась или подробно излагалась. Думаю, она есть в "Возрождении", можете поискать.

Это уже по свидетельствам разных лиц, С.Л.Франка, Н.А.Струве, наблюдавших его во время войны или переписывавшихся с ним. К сожалению, "Дневник" кончается в 1935 г., и нет возможности проследить дальнейшую эволюцию его взглядов, хотя материалы, конечно же, есть. Думаю, что вообще взгляды русской эмиграции периода ВМВ - самое интересное, но и самое закрытое. У меня есть сильное подозрение, что подавляющая часть ждала крушение б-ков в результате войны, но постепенно теряла и эту, уже последнюю, надежду. Дальше, в как-то сохранившейся национально-активной среде, была уже надежда на американо-советскую войну (И.Ильин).

Впрочем, уже летом 1933 г. он заметно корректирует свою позицию в критическую сторону, видя в действиях наци сползание в "национал-большевизм" (по методам, стилистике прежде всего). Ему, конечно, хочется, чтобы они стали "консервативной национальной демократией" в духе Бисмарка, а они "хулиганят".

О, здесь он явно отдаёт дань изменившейся мировой ситуации и учитывает, кто его адресат. Дело в том, что через весь "Дневник" красной - точнее, чёрной:) - нитью проходит а) очень высокая оценка итальянского фашизма как системы и лично его основателя и вождя; б) постоянное подчёркивание того, что фашизм явился здоровой превентивной реакцией на коммунистическую угрозу в Италии. Что касается национал-соц-ма или, по его терминологии, "гитлеровства", то он оценивал его, как я уже писал, изначально невысоко и как бы с брезгливостью. Потом был этот всплеск, который я привёл. Потом сразу же - осуждение за противоеврейские ограничения и всякие иные внутриполитические брутальности, в которых он усматривал родовые пятна большевизма (это при антиеврействе!). В общем, по состоянию на лето 1933 г. его отношение выглядит выжидательным и неустоявшимся. Но он предвидит, что если так дела пойдут и дальше (т.е. политически несолидно, авантюристически, нахрапом), то до добра это не доведёт. Пользуясь случаем, приведу также одну деталь. Читая поздние работы Хёйзинги, я обратил внимание на его рассуждение, что более правильно называть гитлеровскую систему "социальным национализмом". И тут встречаю у Струве, что никто иной как А.Казем-Бек, лидер младороссов, будущий возвращенец, уже в 1933 г. именно так и предлагает называть этот режим, беря с него пример для освобождённой от б-ков России, и Струве активно соглашается с этой версией. Такой вот треугольник!

Ещё один момент, на который Струве указывал позднее в том же году: что благодаря случившейся в Германии р-ции, её правящая верхушка впервые с конца 1917 г. оказалась не связанной с советчиной, ибо все прочие режимы так или иначе были этой связью отмечены (и монархисты, и социал-демократы), а вот гитлеровцы от неё свободны, и это хорошо с точки зрения русского дела.

Я тоже так думаю. Только русская эмиграция не могла не поддержать Германию - в надежде, что из-за войны большевицкий режим падёт, а там что-нибудь да откроется. Ибо это был Реальный Шанс, второго такого больше не представилось.

Те - не те... Тут уже было не до жиру. Главное, что началась большая война, от которой, по всем прогнозам и ожиданиям, СССР должен был рухнуть. Другого варианта их падения уже не было. Но от почему так на самом деле не случилось - действительно загадка.