Не всех же убили. Но вполне могли убить. Собственно, его бегство и спасло его. Насчет "помощи" - все это крайне неясно. Ясно, что помощь предлагали немцы. Все остальное - догадки и домыслы. Проявил он себя с самой лучшей стороны, по-видимому, это вообще лучший русский администратор последних десятилетий. К нему очень хорошо относились как во Франции, так и в Германии, Вильгельм питал к нему дружеское расположение. В 1916 г. был план сделать его главным переговорщиком от России на мирных переговорах, поручить ему готовить позицию России. Собственно, его последняя встреча с императором в частности была посвящена этому. Но царь предпочел обсудить это позже. "Позже" не состоялось. В списках масонов не значится :).

P.S. Если говорить о тех, кого убили, то это в первую очередь министры последних составов императорского правительства - Штюрмера и кн. Голицына (не считая сорокадневного премьера А.Трепова). Коковцов был уволен еще в январе 1914 г., т.е. был не у дел, хотя оставлся членом Госсовета и даже возглавля его Второй деапартамент. Но все же, к реальному уаправлению в самый критический период отношения не имел. Что касается возможного английского сопровождения, то вполне убедительно смотрится версия о ходатайстве французских властей, причем высшего уровня, самого президента Пуанкаре, с которым они были дружны. Но это только предположение, разумеется.

P.P.S. Коковцов был противником Распутина, лично уговаривал его покинуть Петербург. На этой почве снискал стойкую и глубокую немилость императрицы, до того относившейся к нему весьма благосклонно. Также он признавал полную невозможность воздействовать на прессу административными мерами в рамках тогдашних законов. Правые не любили его за сворачивание ассигнований их прессе, которые были сочтены совершенно неэффективными.

Увы, да.

Разумеется, мемуары писались после событий. Хотя были же воспоминания Витте - он ничего не говорит о Распутине? Написанное тотчас после убийства описание событий у Пуришкевича. А дневники? Понимаю, что возникает возражение о их фальсифицированности. Но есть еще газеты. Если серьезно, не вижу ни малейшей возможности ставить под сомнение факт его существования, равно как и оспаривать негативный и вредоносный в целом характер влияния этой фигуры - даже одним своим фактом какой-тоего причастности ко двору.

P.S. Забыл упомянуть о фотографиях Распутина с членами императорской семьи.

P.P.S. Да, конечно еще - стенограммы думских заседаний.

Разумеется, Распутина не надо мифологизировать. Я совершенно согласен с Вашей оценкой. Но не надо было подставляться. Какими бы ни были его гипнотические возможности, о нем не должны были узнавать широкие круги и, разумеется, его дискредитирующее поведение вне Двора должно было быть пресечено на корню. Вся его история хорошо известна, никаких особых тайн там нет (кроме разве что его убийства). И писать и говорить в Думе о Распутине стали примерно с 1910 г., еще при Столыпине. Интерес к нему то усиливался, то спадал. Тип он был неприятный и себе на уме. То, что не все о нем упоминали - так много чести будет всем о нем писать. Д.Е. занимается выправлением искревленного сознания, для чего необходимо некоторое усилие в обратном направлении. Не забывайте об этом.

Да, в стенах тюрьмы, или при отсутствии организации со стороны офицерства, как это и имело место в России. Идеальные ситуации для военного переворота летом и осенью 17-го были упущены. К сожалению, фактом остается то, что офицерство потом разделилось по крайней мере на три численно сопоставимые группы: антибольшевиков, большевизантов (пусть и вынужденных) и оставшихся в стороне.

Военная аристократия отошла в сторону, в особенности явно после Манифеста 17 октября. А из-за войны генералитет вообще радикально обновился, оразночинился и полевел. На их фоне высшая бюрократия, ярким представителем которой был Коковцов, выглядела эталоном государственной мудрости. Хотя эти процессы шли и там, разумеется.

Ну таких людей в ходе войны было немало. Часть из них потом составила ядро Белого движения.

Это Вы правильно говорите. Только "сильнее" в специфически уголовном смысле, т.е. они могут играть на понижение до бесконечности, а их противники - нет. Такое же впечатление и я вынес из чтения воспоминаний жандармских офицеров. Друг другу противостояли разные типы людей. Но нельзя сказать, что это была для властей полная неожиданность. Были ведь Ткачев, Нечаев, террор 70-х, были "Бесы", т.е. предупреждение о появлении "нового человека" имелось. Но, такое впечатление, что к нему не отнеслись с необходимой серьезностью. Я в свое время в блоге у Волкова писал на эту тему: что с одной стороны были социально благополучные, нормальные семейные люди, а с другой - те, кому нечего было терять, но не простые уголовники, с которыми знали как обращаться, а "политические", к которым относились как к равным себе людям, без поправки на бесовщину.

Нужно было перенести войну на территорию противника, уничтожить их ключевых деятелей, скрывшихся за границей. НА первый взгляд, главное, что могло удерживать от этого - финасовая зависимость от Франции. Но тем не менее, для меня этот вопрос открыт: обсуждались ли подобные меры и какие были аргументы сторон.

Увы. Кроме темной истории с эсеркой Каплан.

Я в принципе о том же. То, что к таким методам не прибегли - реальный, обоснованный укор спецслужбам РИ.

Да, надо прямо сказать, что "работа со СМИ" - большая неудача русской власти в ее последний период.

P.S. При этом надо заметить, что прекрасный пример того, как это делается в политически зрелом обществе, имелся перед глазами во всей своей неприкрытой наготе. Когда в 1906 г. решался вопрос о размещении русского займа во Франции, со стороны французского банковского синдиката была указана необходимая сумма на достижении благоприятного отношения к этому событию со стороны прессы. Вы хотите благосклонного отношения? Пожалуйста, вот тариф. Буквально. Но для этого нужны две договаривающиеся стороны, чего, увы, не было в России. Опыт финансирования прессы тоже был, но неудачный, при Столыпине, когда правые в лице Маркова, Пуришкевича, Балашова и др. убедили его, что "надо помочь" монархическим изданиям, включая полумаргинальные и не пользующиеся влиянием провинциальные листки. Лучше они от этого не стали, а денег ушло немало, причем практически безотчетно. После смерти Столыпина это практику свернули. Видимо, Россия еще просто не успела дозреть до французской стадии.