«Как это ни странно, но Столыпин, избранный из среды губернской администрации и имевший довольно продолжительный административный опыт, был гораздо ближе к политическому деятелю, нежели к администратору. У него прежде всего совершенно отсутствовало умение разбираться между людьми и, следовательно, подбора сотрудников. /.../ Прибыв в Петербург, у него было только весьма туманное в смысле способа его осуществления стремление примирить общественность с государственной властью. /.../ С удивительной быстротой разобрался Столыпин в петербургской придворной и бюрократической сложной обстановке и сумел быстро завязать связи с теми кругами и лицами, которые были наиболее влиятельны /.../ Столыпин был тем не менее выдающимся государственным деятелем. Он принадлежал к тем редким, избранным натурам, которые одарены какой-то непостижимой по её происхождению внутренней интуицией. Решения, к которым он приходил, не были основаны на глубоком анализе существующего положения, не были они и результатом какой-либо государственной доктрины, с которыми он к тому же не был вовсе ознакомлен. Естественник по образованию, его познания в области политических и тем более экономических теорий были более чем скудны, чтобы не сказать, что они совершенно отсутствовали. Но внутренняя интуиция у него была чрезвычайно развита. Каким-то особым чутьём он угадывал среди многочисленных, разноречивых и даже противоположных, со всех сторон к нему притекавших предположений встречающие наибольшее общественное сочувствие тех элементов, на которых государственная власть могла утвердить своё существование, смело и решительно их себе присваивал и энергично их проводил. Наиболее ярким примером в этом отношении явилось проведение им реформы земельного уклада русского крестьянства... Его постепенный переход от сближения с правым крылом кадетизма к решительной поддержке октябристов, а затем и националистов также был обусловлен его внутренним чутьём, подсказавшим ему, что культурные, патриотически настроенные элементы страны, по мере укрепления деятельности Государственной думы, всё более склонялись к умеренно прогрессивной эволюции, определённо окрашенной национальным духом.
Кроме врождённой интуиции – этого высшего качества истинно государственных деятелей – Столыпин обладал и другим свойством – способностью вселять в своих слушателей и вообще в лиц, с которыми он имел дело, уверенность в искренности высказываемых им суждений. Какими-то невидимыми флюидами он привлекал к себе людей и внушал к себе доверие и даже привязанность. В сущности, Столыпин был рождён для роли лидера крупной политической партии, и, родись он в стране с упрочившимся парламентарным строем, он, несомненно, таковым и был бы. Здесь ему не помешало бы даже его неумение разбираться в людях... Этот коренной недостаток Столыпина – неумение выбирать сотрудников – в стране, не утратившей ещё многие черты абсолютной монархии, был главной причиной того, что Столыпину удалось лишь укрепить в России положение власти, поднять её ореол и значение, но было весьма мало осуществлено коренных преобразований в области местного управления, суда, а тем более в экономической области./.../ Оратором он был пылким, но речи его составлялись другими лицами.
В министерстве Горемыкина Столыпин как-то, едва ли не сознательно, стушевался. В заседаниях Совета министров он хранил упорное молчание, быть может сознавая свою неопытность в государственных делах широкого масштаба./.../ Но зато он сразу обнаружил... умение разбираться в перекрещивающихся в то бурное время влияниях как на престол, так и на общественное мнение и едва не с первого же месяца назначения министром наметил себе задачей превращение во главу всего правительства. Эту линию он сумел провести и тонко и умно, причём сумел даже перехитрить хитроумного Улисса – Горемыкина. Однако, по моему глубокому убеждению, толкало его на занятие поста председателя Совета министров не честолюбие, а отрицательное отношение к Горемыкину, бездеятельность которого ему стала сразу ясна, и убеждение, что, только став у центрального кормила власти, возможно проводить ту внутреннюю политику, которая формально возложена на одного министра внутренних дел, а фактически зависит от совокупной, согласованной деятельности всех министров./.../ Министром он был плохим и развалил министерство как аппарат – департаменты делали, что хотели.
Вообще, скажу кстати, что Столыпин был одним из редких сотрудников Николая II, которому можно было придать титул felix, почитавшийся римлянами за наивысший... Счастье не покинуло Столыпина до самого конца его жизни: он умер на своём посту, накануне увольнения от должности и, что больше, незадолго до поджидавшей его уже смерти: при вскрытии его тела выяснилось, что наиболее жизненные его органы были настолько истрёпаны, что, по свидетельству врачей, жить ему оставалось очень недолго."( В.Гурко. Op. cit., сс.541-544, 588.)
НАТАН ЗОРГЕ
Anonymous
January 29 2009, 12:28:13 UTC 10 years ago
January 29 2009, 15:28:18 UTC 10 years ago
WTF is Гурко?
January 29 2009, 15:33:31 UTC 10 years ago
что за иждевенчество?
Re: WTF is Гурко?
January 29 2009, 16:08:25 UTC 10 years ago
+1 даже