В 1917 году один из величайших народов земли был выгнан из своего дома. Русские рассеялись до Аргентины и Мадагаскара (возьмите любую страну мира и погуглите насчет великой русской эмиграции 1918-1922: Парагвай, Таити, Тунис – любую страну мира).
Сама Россия после 1917 года превратилась в анонимную колонию, сначала управляемую непонятной международной организацией террористического толка с очень мутным составом и ещё более мутными целями, а потом организацию распустили и вообще концы в воду. В отнятом доме сделали правление «Международного общества кактусоводов», потом общество распустили, но в доме наших дедов и прадедов живут внуки и правнуки кактусоводов. Они живут там просто так, от себя, как жили и наши предки. А кактусы зачем они. Кактусы это глупость.
Вся история русских после 1917 это поиски своего дома, своего жилья. Я родился на поздней фазе этих поисков. Наверно тогда, когда если зажмуриться и немного помечтать, можно было представить что такое жильё есть. Раннее детство я провёл в квартире, где на сорока пяти метрах жило три семьи и 8-10 человек. Но все эти люди были родственники, у нас с папой и мамой была комната, и дом был не в рабочем посёлке, а внутри Садового кольца, на Спиридоновке. И с детства я видел из своего окна не градирню или помойку, а дворец.
Всё-таки я родился и вырос ДОМА. И у меня были всамделишные, настоящие папа и мама. Я учился в плохой, но настоящей школе. В моей жизни не было войн, голодовок и расстрелов.
И теперь, в 56 лет у меня есть своя квартира, совсем рядом с тем местом, где я жил маленьким. В этой квартире живёт МОЯ семья, и я там для своих детей сделал маленький «Галковскиленд». Вот у них дом есть безо всяких «но» и «если». Дай Бог, чтобы свой дом был у всех русских и дай Бог, чтобы они его никогда больше не теряли. Мне, чтобы создать свой маленький мир, потребовалось 50 лет труда и ещё столько же усилий моих родителей.
Желаю всем в новом году счастья, семейного уюта и сохранения (или обретения) своего дома.
Дом это не главное. Но он превращается в главное, когда его нет. Так устроен человек.
