Когда представители паранауки истории проповедывают мифы о "рабстве" в старом мире становиться смешно.Ведь раба надо кормить , одеть и замотивировать к производительному труду.Не легче выделить участок и пусть кормит себя сам, попутно работая на сеньора или отстегивая дань.Или включить в "фамилию".Скорее всего те кого называют рабами были просто слугами -"сервами".А восстания"рабов" - бунты недовольных условиями гастарбайтеров, "понаехавших" в Рим.
До начала техногенной революции основой всего оставалась человеческая энергия. В сельском хозяйстве, в ремесле и вплоть до судоходства, где парус служил лишь слабым подспорьем веслу, ручной труд являлся главным источником энергии.
Однако производительность этих человеческих источников энергии - «биологических преобразователей», была ограничена тем, что класс производителей, почти полностью совпадал с социальной категорией -"сервами", которая плохо питалась, если не голодала. В старом (т.н. античном/средневековом )доиндустриальном обществе «биологические преобразователи» давали минимум 80% энергии; отсюда и слабость энергетических ресурсов: примерно 10 тыс. калорий в день на человека (в современном индустриальном обществе 100 тыс.). Не следует удивляться, что человек представлял для хозяина "фамилии " или сеньора столь ценный капитал, что всемерно поощрялся лозунг - «плодитесь и размножайтесь», который отвечал прежде всего техническим структурам старого мира.
Такая же проблема существовала и в области транспорта.Здесь опять-таки не следует пренебрегать значением физической энергии человека.Это было следствием плохого состояния дорог, ограниченного числа телег и повозок (очень дорогое удовольствие!), отсутствия удобных приспособлений — ведь тачка, которая, несомненно, появилась на строительных площадках в XIII в.
Античная запряжка, при которой тяга приходилась на горло, сжимала грудь животного, затрудняла его дыхание и быстро утомляла.Только появление к началу второго тысячелетия и распространение в XI — XII вв совокупности технических достижений получившим название «новая упряжка» - позволили лучше использовать тягловую силу животных и увеличить производительность их труда. Эти нововведения дали прежде всего возможность применять для перевозок, пахоты и других сельскохозяйственных работ более быструю, чем вол, лошадь.
Гужевой транспорт был крайне дорогим.Мул и осел были незаменимы не только для преодоления гористых участков в средиземноморском регионе; вьючный транспорт широко применялся и там, где условия рельефа этого, казалось бы, не требовали.
В контрактах, заключенных в 1296 г. на шампанских ярмарках между итальянскими купцами, покупателями сукон и холстов, и возчиками, было обговорено, что последние обязуются доставить товары в Ним в течение 22 дней «на своих животных, без телеги»; там же фигурировали «десять тюков сукна, которые перевозчик должен привезти и доставить в Савон прямой дорогой без телеги в течение 35 дней».
Есть весьма любопытные легенды о производстве общественных работ:
При постройке соборов работы по переноске тяжестей, которые возлагались в качестве епитимьи или богоугодного дела на различные классы общества, имели не только психологический и духовный аспект, но также техническое и экономическое значение. Взрыв этой своеобразной формы благочестия произошел в 1145 г. в Нормандии. Среди многочисленных свидетельств имеется знаменитый рассказ Робера де Ториньи о строительстве кафедрального собора в Шартре: «В этот год люди принялись тащить на своих плечах телеги, груженные камнем, лесом, съестными припасами и другими предметами для сооружения церковных башен… Сначала это происходило в Шартре, а затем почти во всем Иль-де-Франсе, Нормандии и во многих других местах…» В том же году аббат Эмон описывает такое же зрелище в Сен-Пьер-сюр-Див, в Нормандии: «Короли, принцы, люди, могущественные в миру, отягощенные почестями и богатством, мужчины и женщины знатного происхождения склоняли свои надменные выи и впрягались цугом, на манер животных, в телеги с вином, пшеницей, маслом, известью, камнем и прочими продуктами, необходимыми для поддержания жизни или постройки церквей». Такой же рассказ мы находим в хронике Мон-Сен-Мишеля и руанской хронике. Может быть, эта кампания 1145 г. по размаху и участию в ней всех классов общества была исключением. «Кто не видел этих сцен, не увидит никогда ничего подобного», — пишет Робер де Ториньи. Однако аналогичные сцены — более скромного масштаба, но не менее впечатляющие по составу актеров — можно было увидеть и в XIII в. с участием в них Людовика Святого — будь то в Святой земле или в аббатстве Ройомон, где король со своими братьями (эти последние волей-неволей) возил строительный материал.
