29 рублей

Мужчина, не способный накормить себя и свою семью, не имеет право называться таковым.

Из Андрея Кочергина:

Стипендия была повышенной - тридцать семь рублей, учился даже не хорошо, а очень хорошо, не без гордости сознавая, что оказывается, умеет и это. Мама получала 127 рублей - ставка старшего бухгалтера, еще мыла пол в конторе, за что ей доплачивали ещё 60 рублей. Отец, избитый сыном за очередную пьяную выходку, вдруг сухо собрался и уехал в Сибирь. Больше он его никогда не видел - как все слабые люди, отец умел ненавидеть. К своим пятнадцати годам мальчишка вдруг остро осознал, что такое нищета. Раньше по-детски не понимал, почему у друзей так приятно в квартирах, а сейчас совершенно отчётливо понял, что абсолютная чистота, которую поддерживала мама, - это всего лишь протирание пыли внутри почтового ящика: пусто, уныло и бедно. Да тут ещё одна напасть - его очень заинтересовали девушки, и чем сильнее они его притягивали, тем явственней он видел пропасть между дочерьми обеспеченных родителей и оборванцем в дешёвых ботинках.

К тому времени уже занимался каратэ. Коля Шеменев, его первый и, пожалуй, главный в жизни тренер, нет, - скорее учитель, не просто дал ему знания, он заменил ему отца, видимо, в пятнадцать он ещё нужен... Коля тренировал бесплатно, постоянно искал что-то новое и находил такое, от чего господа-основоположники пришли бы в полный восторг. Каратэ было и остаётся для Николая Александровича, неким стержнем в жизни, а не дойной коровкой, как для большинства более элитарных тренеров. Выжить при таком альтруизме в то время ему помогала основная работа, он был мастером грузчиков на элеваторе.

Работа была крайне проста… на первый взгляд. Приходили вагоны с мешками муки, которые следовало вынуть из вагона, сложить либо в штабель, либо собрать на поддон и опять-таки складировать при помощи электрокара. Более чем серьёзность, этой незамысловатой задачи, выдавал ряд косвенных обстоятельств:

во-первых, в вагоне более 60 тонн - если мешки по 50 кг, то их в вагоне 1280 штук, а если мешки по 70 кг, то – 900.

Во-вторых, весь коллектив бригады был старше тридцати, и весь прошел курсы повышения квалификации по выживанию за колючей проволокой - пара экземпляров сидела ещё при Сталине, отзываясь о тех временах с большим трепетом.

В-третьих, за разгрузку одного вагона во внерабочее время платили наличкой по 59 рублей, что составляло почти половину основного, месячного заработка его мамы.

Коля привёл его сюда, как минимум, по двум причинам: чтобы отморозок узнал, что такое настоящие, физический труд и нагрузка, а, кроме того, у парня был отчаянно малоимущий вид. Колю, уголовники уважали, за мммм…, - скажем за содержательность. Спокойный, улыбчивый дядька, компактного росточка и «металлического» сложения, на спор пробивал стену вагона кулаком (как в кино) и протыкал пальцами джутовые мешки с мукой, следует добавить, что до каратэ он успешно выступал по вольной борьбе. К тому же, в их мире редко верят тому, что видят, так что Коля несколько раз удачно и вполне обоснованно «посадил на голову» пару очень непростых урок при полном восторге коллектива в целом.

Такое отношение к Коле автоматом перешло и на парня, тем более что в незнакомой, странной компании он старался молчать и больше слушать-смотреть. Благо смотреть было на что. Народец пил жёстко и жутко: беззубые, разрисованные уголовники, беседуя на инопланетной фене, начинали день с чифира, очень густого чая, и тут же, дождавшись 11.00, для купажу, переходили на водку. На глазах у изумлённого мальчишки пять колоритных урок выпивали «из дула» по бутылке водки, заедали сухарём, а потом, как ни в чём не бывало, разгружали вагоны с энтузиазмом Тимура и его команды. А какие были драки! А как «катали» в карты! А споры!.. Оставаясь человеком-невидимкой, он всегда сидел рядом, но его никогда не втягивали в общий, столь специфический хоровод.

Однажды после очередного разгруженного вагона перепачканные мукой экс-зэки сидели в бендеги, не спеша, пили водку и смачно курили дорогие болгарские сигареты с фильтром.

- Нет, всё-таки без водки - хана, у меня жизнь сразу даёт трещину и становится похожей на жопу, а вот махнул пузырь в обед и «поляна в ёлочку»!

- Да, что ты в жизненных жопах понимаешь, я за неё по утру мышь съем и от бабы откажусь, а ты, ёлочки-цветочки...

- Мышь, - радостно подхватила неравнодушная кодла. - Мышь сожрёшь, а ну на пузырь!

- Да не забудь, фуфлыжник хуже пидора, так что, либо жри, либо в магазин, чтобы за метлой в следующий раз следил.

«Поедатель мышей» набычился и побледнел:

- А ты меня за метлу не лови, руки оборвёшь, как дёсна будешь чистить! А ты вообще дуло залепи, у тебя, у сявки, номер шесть, подели его на восемь и засунь в «дупло»! Писюн ты, с пришитой головой!

Обозванный сявкой, семейник без лишних слов схватил чифирбак - электрочайник и прямо с кипятком запустил в потенциального мышееда. По дороге булькающая и парящая влага окропила всю, разом взревевшую, компанию. Дрались зло и умело, остановилось всё, как и началось,- моментально.

Вдруг сели и, тяжело дыша, стали сплёвывать кровавые ошмётки от расквашенных губ, поправляя уже давно бесформенные лица. Благо, зубы были либо золотые, либо их не было вовсе, так что выбить, чтобы то ни было, представлялось затруднительным.

- Не, ну так что, за пузырь сожрёшь или так и будешь моросить не по сезону?

- Да и сожру, я на Калыме вату из матраса жрал и на кровь в карты шпилил, хрен ли мне мышь не спороть?

Элеватор, - это питомник крыс и голубей. Толстые и безмозглые птицы нажирались дармового зерна до состояния, не совместимого с полётом. На земле их ждали бездомные собаки и всё те же крысы. Урки - грузчики не гнушались супчиком из голубятины. Бралась скрутка от вагона, шестимиллиметровая проволока, скрученная в жгут, и прицельно металась в стаю сизарей, - многие пытались взлететь уже без головы. Крупа хранилась в соседних складах. Не жизнь, а диетическая столовая. Крыс, конечно, не ели. До этого момента...

Отправили гонца, через пару минут он примчался с выводком крысят – эдаких, розовых, жирных червяков с прозрачными лапками и такими же хвостиками. Кодла замерла, престарелый «хозяйский» равнодушно разглядывал этих представителей живой природы, откинувшись на спинку стула и меланхолично катая одного из «червяков» во столу заскорузлым, исколотым до синевы пальцем с коричневатым ногтем .

- На пузырь белой?

- Да, на пузырь, на пузырь!

- А побежит кто?

- Да ладно, не блатуй, я побегу, ну пошло...

Угол взял крысёнка, скептически осмотрел его на свет. Затем флегматично засунул в рот и начал жевать, хвост неодобрительно хлестнул его пару раз по лицу и пропал в золотой мясорубке, грызун нежно хрустнул, и был благополучно проглочен.

- Во, бля, человек!

- А я и ещё могу, - приободрено ответил живодер и уже с огоньком, засунул второго

в те же золотые жернова.

- Стакан, суки рваные, налейте, вдруг у него свинка или корь, оно мне надо?

Парень бурно блевал за складом, казалось, от подобного зрелища кишки вывернутся на изнанку, а весёлая компания гоготала в захлёб, пребывая в прекрасном расположении духа. Гонец резво метался в магазин, с периодичностью, достойной рейсового автобуса. Жизнь кипела и булькала, оставляя неопрятные следы на лицах и стенах.

Вагон обычно разгружается за пять часов. Правда, бывали и рекордсмены, например, некто Чапа. О нем следует упомянуть отдельно. Костлявый гигант с ростом выше 190 см, пятьдесят восьмым размером пиджака и пятидесятым – брюк, с членом, измерением длины и толщины которого занималась, вся упившаяся в дым, бригада. «28 см в надроченном состоянии, причём в стакан до конца не засунуть!» - таков вердикт уважаемой комиссии. Так вот, этот Чапа, в одиночку, разгружал вагон за 3,5 часа и это с учётом традиционных геморроя и грыжи. Надо сказать, что внешность он имел эксклюзивную, под стать его трудовым и сексуальным подвигам. Длинный нос («нос с горбинкой, член - дубинкой!»), очки, усы подковой и лохматые волосы делали его похожим на неопрятного героя Сервантеса. Читал он много и был страшно ядовит на язык, от этого его постоянно пытались бить незнакомые молодые люди. Кроме того, Чапа пользовался бешеной популярностью у дам бальзаковского возраста и педиков. Последние, ходили за ним гурьбой, но в силу чудовищного диаметра своего члена он не мог им ничем помочь, хотя искренне хотел: «Да я за 25 рублей его хоть в бюстик Карла Маркса засуну, лишь бы диаметр ноздри подошел». Диаметр, как правило, не подходил. Чапа сменил три жены, не выдержавших этой зоофилии, четвёртая была худенькая и застенчивая еврейка. На неё с сочувствием поглядывали элеваторские бабы, уже пробовавшие эту елду в разных видах и расписавшиеся в беспомощности перед чудесами природы.

- Знакомлюсь в ресторане с тёткой. Ей про меня уже напели. Ну, мы к ней, муж в командировке. Она как его увидала, так аж лицом взбледнулась и ну давай она его засовывать, а он падла, ни в передницу, ни задницу не входит, хоть иди - кури. И тут до меня доходит дать ей в рот. Она взять-то взяла, а дальше никак. Глаза вытаращила, задохнуться боится, курица. Я ей начал вопросы наводящие задавать, а прибор во рту оставил. Так вот и поладили, она ответить пытается, языком шебуршит, а я в итоге, через каких то пару часов допроса, накормил её белком на пару лет вперёд.

Так и подмывает вспомнить не вполне уместную классику: «Да, были люди в наше время...»

После пяти часов неумелых попыток борьбы с непослушным мешком, закончился его первый вагон. Коля получил тридцать, а он - свои первые, более чем честно, заработанные 29 рублей, выданные прямо в вагоне. Тот, кто работал на каре, получал на рубль больше, тогда рубль был ещё рублём...

Вы знаете, что такое работа грузчика? Это несколько сот наклонов за подвижным пятидесятикилограммовым предметом, который практически невозможно взять без «кошек», а, взяв который, затем следует поднять до высоты человеческого роста. Это, правильно сложенный поддон и штабель, обваливающиеся с завидным упорством. Кто пробовал, тот поймёт, почему эта работа стоила таких денег, на итог грузчики получали наличкой от пятисот до семисот рублей в месяц.

Руки и ноги отказывались слушаться, отрывались, с непривычки, ногти, спина просто не разгибалась, а время остановилось. Мальчик старательно учился сражаться, и он сражался с собственной немощью, бессилием и абсолютно скотской усталостью... Ему было всего 15, весил он всего 70 кг при росте всего 170 см… Через полгода он уже будет ходить в «аляске», купленной на свердловской барахолке за 360(!) рублей, в новеньких джинсах за 190. У него появится первый приличный костюм, который он будет носить по-богемному - с бабочкой, дурак - дураком. А сейчас, он ехал по зимней дороге в автобусе № 136. Проснётся уже на конечной остановке от глухого удара собственной головы о билетную кассу. На занятиях будет спать глубоким и ровным сном без сновидений.

Со временем он прослывёт среди преподавателей избалованным сыном богатых родителей. Ухитряясь спать на занятиях, окончит техникум со средним баллом 4,75 при одной тройке. Ее поставит бесноватая математичка, называющая его барчуком и хамом, на что он будет картинно выходить из аудитории и сообщать директору, что не вернётся на занятия, пока это быдло не извинится перед ним...

Работа научила ответственности и самостоятельности. А те двадцать девять рублей были первыми и оттого самыми важными деньгами по сию пору.