Сенсорная депривация

Утопический проект строительство административной столицы Бразилии – города Бразилиа

Бразилиа возникла как реализация архитектурной утопии “высокого модернизма”, воплощенной в градостроительной идеологии Корбюзье: “порядок, регулярность, точность, справедливость и патернализм”.  Великий утопист так описал конвейер, но именно этими принципами он руководствовался и в проектировании. Он же писал “ Деспот – это не человек. Это – План.”

Город Бразилиа был буквально воздвигнут “из ничего”,  а точнее - из плана , нарисованного архитектором Лючио Коста,  последователем Корбюзье. Конкурсный проект Коста был затем выбран знаменитым бразильским архитектором Оскаром Нимейером, построившем в Бразилии, да и по всему миру немало уникальных по красоте зданий, вошедших во все архитектурные атласы. Бразилиа была задумана не только как образцовая столица,  антипод фавелл и трущоб Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро  и прочих построек колониальных времен. Этот город изначально мыслился как антипод городов “старушки Европы”.  

Что же именно отрицала эта утопия?

Прежде всего - самоорганизацию уличной жизни прежних городов, с их неуправляемой пестрой толпой, лавками и лавчонками, уличными кафе и  выступлениями бродячих музыкантов,  с площадями, которые играют роль своего рода “общественных гостиных” - там назначают встречи, торгуют, устраивают публичные действа,  отдыхают и вообще совершают тысячи незапланированных актов, из которых, собственно, и складывается городская жизнь.

Пространство привычного города в каждом отдельном локусе сомасшабно человеку как жителю и  соседу, покупателю и сотрапезнику, гуляке и прихожанину своей церкви,  участнику и зрителю уличных шествий, похорон и свадеб, праздничных процессий и карнавала. 

А вот назначить свидание на площади Трех ветвей власти в Бразилиа,  это все равно, что договориться о встрече в пустыне Гоби: так несоразмерны ее масштабы привычному представлению человека о просторе площадей. Улицы же вообще представляют собой многополосные хайвеи, где чисто психологически человеку нет места.

Итак, архитекторы запланировали и построили город Бразилиа. Но они не могли запланирвоать “новых бразильцев” - и первое же поколение жителей испытало жестокую сенсорную депривацию.

  Любопытно, что  чернорабочие, которые в ускоренном темпе возводили город и  по окончании строительства должны были его покинуть, постепенно оседали вместе с семьями на прилегающей земле.

В результате  к 1980 году 75% населения Бразилиа жило в поселениях, появление которых вовсе не было запланировано, а в запланированном городе проживало меньше половины проектируемого населения  - по преимуществу обеспеченные госслужащие. 

Таким образом, вместо образцового города, населенного “истинными бразильцами”, возникло пространственное разделение города по социальному признаку:

бедные жили на окраинах и вынуждены были ездить на работу в центр, состоятельные жили и работали в центре, а очень богатые строили себе виллы с садами за пределами Бразилиа, копируя тот образ жизни, который был исконно присущ бразильцам с данным уровнем доходов. 

С учетом того, что Бразилиа строилась на государственной земле и фактически на пустыре,  провал данной утопии не имел особо разрушительных последствий.

По книге Джеймса Скотта "С точки зрения государства: о том, как совершенные схемы улучшения человеческого существования терпели провал"