Пётр Великий под Полтавой первый принял отдельные редуты, притом не только с целью обороны, но и как позицию наступательную.
Мориц Саксонский называет эту мысль гениальною и сам применил отдельные редуты в сражении при Фонтенуа, 11 мая 1745 AD.
Преследования не было; напротив, говорили, что "надо устраивать золотой мост отступающему неприятелю".
Только Пётр Великий преследовал после Полтавской победы, да и то не вполне правильно, вследствие чего хотя и взял шведскую армию, но упустил самого Карла XII, за что и поплатился еще 12 годами войны.
Так как главную силу пехоты полагали в огне, a штык считали заменяющим пику, то есть нужным лишь при обороне, то строй батальона постепенно делался тоньше, превратился в развернутый 4-шереножный, a затем, для развития наибольшей силы огня, даже в 3-шероножный. Конечно, такой тонкий строй не обещал успеха при ударе, да и движение его было затруднительно. Однако в русской армии при Петре Великом штык с успехом применялся при атаке.
Даже такие искусные дрессировщики, как в Пруссии принц Леопольд Ангальт-Дессауский, не могли добиться стройности движения пехоты, пока маршал Мориц Саксонский не ввёл мерного шага и ходьбы в ногу; при этом скорость всё-таки не превосходила 75 шагов в минуту.
Против кавалерии пехота строила иногда каре, a против турок нередко целые армии становились в каре и окружали себя рогатками. В русской армии последние держались до 1768 AD, когда их уничтожил Румянцев.
Колонны в пехоте применялись только для походных движений.
В походе вся армия двигалась в нескольких колоннах; по средней дороге — обоз, артиллерия, по крайним (или без дорог) — пехота и конница. При наступательных маршах впереди (недалеко) — авангард из гренадёр и легкой конницы, сзади — арьергард из батальона и эскадрона. При отступлении — колонн больше и сильнее арьергард. Движения были медленны, всего 10—15 вёрст в сутки. На отдых располагалась вся армия лагерем совокупно в боевом порядке в палатках.
Тактика рассчитывала не столько на силу удара, сколько на упорную стойкость; при обучении добивались в солдате не сметливости и развития (в отличии от русских полководцев), которые считались даже вредными, a единства действий, единообразия и безусловном послушания.
При дурном составе людей дисциплина поддерживалась суровыми телесными наказаниями; палка прусского капрала сделалась знаменита. У государств не хватало средств для найма войск; перешли к войскам постоянным, притом национальным, которые, однако, только отчасти комплектовались набором, a главным образом — вербовкой, так как войны в Западной Европе были исключительно делом правительств, как бы их частным предприятием, a не народным.
У Петра Великого обучение войск отличалось осмысленностью, было проникнуто задачами, указанными опытом войн; подготовка рекрут производилась не в полках, постоянно находившихся в походах, a отдельно внутри государства. Перед войной начиналась организация армии, потому что в мирное время высшим соединением была бригада пехоты или конницы, введенная Тюреннем.Только y Петра Великого были дивизии (генеральства).
Если война велась на нескольких театрах, то общего главнокомандующего не было, зато на одном театре бывало два главнокомандующих двух союзных армий (например в войне за испанское наследство: Евгений Савойский и Мальборо). Это не считалось несообразностью, потому чласть власть была централизована в столицах, где высшие учреждения — например в Австрии гофкригсрат, во Франции военное министерство — руководили военными действиями во всех подробностях; отсюда произошло название "кабинетные войны".
Лишь такие выдающиеся личности, как Евгений Савойский и Монтекукули, решались иногда отступать от указаний гофкригсрата.
Ничего этого конечно не было в России, где Петр сам являлся главнокомандующим.
Кавалерия была трёх родов: тяжелая (кирасиры), средняя (драгуны, карабинеры, шеволежеры) и легкая (гусары, кроаты, y русских казаки). Главное назначение конницы полагали в огнестрельном действии с коня, a не в ударе; поэтому неудивительно, что она не имела решающего влияния на исход сражений. Аллюр — шаг; даже атаковали рысью. Строй — 3-шереножной, причем 3-я шеренга назначалась для рассыпного действия и действия на фланги. Искусство в эволюциях и маневрировании было мало развито.
Пылкий характер Карла XII, замечательного кавалерийского начальника, побуждал шведскую конницу бросаться в атаку с саблею наголо во всю прыть коней; его необузданная энергия не могла допустить медленного, вялого наступления с методичной стрельбой из пистолетов; он воспретил употребление огнестрельного оружья в конном строю.
Петр Великий довольствовался драгунами, как регулярной конницей, пригодной для всякого рода службы и боевой деят-сти. Дав длинные палаши драгунам, он требовал, чтобы они действовали в конном строю исключительно холодным оружием и атаковали подобно отважной шведской коннице.
Русская конница опередила все остальные; между прочим, замечательнана её способность к стратегической деятельности на театре войны (знаменитые "корволанты", доходившие до 10 тысяч, Кaлиш) и построение в несколько линий и прочее.
Артиллерия, наибольших успехов достигла во Франции, под управлением Вальера (1732 AD); организация приведена в порядок, установлено разделение на полевую и осадную, как в Русской армии.
Искусным употреблением артиллерии отличался Евгений Савойский, например, в сражении при Мальпляке (1709 AD).
Петр Великий под Нарвой в 1700 AD потерял свою старую разнокалиберную артиллерию и при заведении новой ввёл много усовершенствований. Он установил однообразные калибры, разделил артиллерию на полковую (он первый выделил её, хотя орудия оставались тяжелыми и малоподвижными), осадную и гарнизонную или крепостную, положил начало конной артиллерии, которая впервые употреблена в бою при Гумельсгофе в 1702 AD; однако и русская артиллерия до Шувалова, отличалась малой подвижностью
Довольствовали войска исключительно из магазинов — система, выработанная французскими военными министрами Летелье и особенно его сыном Лувуа, прозванным великим кормильцем, и с 1689 AD (после опустошения Пфальца) принятая во всей Западной Европе.
Лувуа учредил также этапы и подвижные магазины при войсках. Система эта имела следствием чрезмерное развитие обозов, медленность движения армий, чувственноность их сообщений; все решения полководца сковывались продовольственными соображениями.
Хотя Петр Великий также устраивал магазины в тылу и держал месячный запас при войсках, но он пользовался и местными средствами страны, вследствие чего вопрос продовольствия не связывал его.
В Западной Европе при сильных 100-тысячных армиях задавались ничтожными целями: захват неприятельского магазина, крепости, самое большее пограничной области (иногда для того, чтобы воспользоваться фуражом).
Верхом искусства считалось выиграть сообщения противника, не обнаруживая своих, и тем заставить его отступить без боя.
Петр Великий хотя прибегал к "сему зело опасному делу" (то есть бою) осмотрительно, тщательно его подготовив, но всё-таки считал его необходимым решительным средством для достижения цели (Полтава). Так смотрели на бой и другие талантливые полководцы, в частности Мориц Саксонский.
Принц Евгений в знаменитом походе 1706 AD в Италию не стал осаждать крепостей, a разбил французскую армию под Турином и овладел всей страной; однако и он в других своих кампаниях действовал в духе века.
Боевой порядок был основан на стремлении к сильному развитию огня и строгому сохранению механического порядка, так как при малой подвижности и неповоротливости строёв того времени разрыв фронта был крайне опасен. Поэтому пехота строилась в две линии развернутых батальонов, на дистанции 300—400 шагов, причем 2-я линия назначалась для заполнения разрывов 1-ой.
Подобный сплошной боевой порядок был следствием дурного качеств вербованных солдат, которых начальники желали иметь всегда на глазах.
Конница становилась на флангах, для защиты слабых точек длинной линии, и не могла далеко уходить. Лёгкие орудия при обороне располагались в 100 шагах впереди пехоты, a с приближением неприятеля уходили в интервалы между батальонами, продолжая стрельбу картечью; при наступлении они сопровождали батальоны в интервалах 1-ой линии, причём орудия тащили на лямках. Тяжёлые орудия соединялись в батарею на выгодной позиции. Общего резерва не было, если не считать нескольких эскадронов кирасир и драгун, располагавшихся за серединой 2-ой линии. Только y Тюрення и некоторых других талантливых полководцев бывала в резерве и пехота. Петр Великий под Полтавой имел значительный общий резерв.
Вследствие принятия такого боевого порядка избегали выбирать для боя местность пересечённую, чтобы не расстроить порядка; боя за местные предметы почти не существовало; обороняющийся старался занимать позицию за преградой и упирать фланги в недоступные места: реки, леса.
Непрерывная линии укреплений получили особое значение и на заранее намеченных позициях иногда тянулись на десятки вёрст, например знаменитые Вейсенбургские и Дененские укреплёные линии. Вера в них настолько укрепилась, что на атаку их решались лишь немногие талантливые полководцы, например Виллар
Ход кампании того времени обык-но был таков:
Наступающий тщательно устраивал себе базу и осторожно подвигался всею армией в совокупности к предмету действий, большею частью к крепости. Обороняющийся, прикрываясь оборонительной линией (естественной или непрерывной укреплённой линией), старался преградить путь неприятелю, причём разбрасывал свои силы. Такое слабое расположение спасала лишь установившаяся вера в могущество оборонительных линий, которые наступающий редко решался прорвать, но пытался отвлечь внимание обороняющегося в сторону или действовать на сообщения. Пётр Великий всегда предпочитал наступать, предметом действий избирал неприятельскую армию, свои войска сосредоточивал и располагал сообразно с обстоятельствами.
Обороняющийся, маневрами армии, не прибегая к сражению, старался заставить снять осаду. Активная оборона встречалась в виде исключений, например y Тюрення и Виллара. Петр Великий всегда вёл оборону активно. Взяв одну крепость, наступающий приступал к осаде другой; при неудаче он отступал за ближайшую оборонительную линию, a обороняющийся начинал осаду неприятельских крепостей.
На зиму, как бы по взаимному соглашению, обе стороны расходились на зимние квартиры; продолжалась лишь малая война. Таким образом, войны тянулись годами без решительных результатов.
Эпоха эта дала, однако, великих полководцев: Петра Великого, Тюрення и Евгения Савойского.
Немало было талантливых, как Конде, Вандом, Монтекукули, Люксамбург, Мальборо ("он никогда не давал сражения, которого бы не взял", Вольтер), Виллар ("предтеча Наполеона"), но и они не раз поддавались царившей рутине, a на смену им становились бездарности из придворных интриганов.
Последние и побудили Ру-Фазильяка дать такую характеристику эпохе:
"Большие армии, многочисленные штабы, сильные парки, большие обозы, большие магазины, большие склады фуража, большие госпитали, словом, большие затруднения, большие злоупотребления, маленькие способности и большие поражения".
