Русская дача -1

Prolegomena

“..Модерн впервые после Средних веков обрел на русской земле качество, о котором мечтал У.Моррис: стал и аристократичным, и демократичным.

Аристократичным, ибо была высоко вздернута планка: если у Вас будет возможность полистать в хорошей библиотеке “Ежегодник Общества архитекторов-художников”, Вы поймете навсегда. Более антисоветского издания Вы не увидите: там почти нет текста: проектные чертежи, фотографии, осуществленных проектов.

Это — парад культуры! Они не умели строить посредственно!

Там архитектура — это и сарай при даче, и подпорная стенка, отделяющая одну террасу на склоне естественного холма от другой.

А какие дачи! Врачей, инженеров и десятников! То есть усердных рабочих!

Заметьте, он же демократичен. Но, демократичен еще и потому, что позволял относительно “красивую жизнь” создать достаточно дёшево, технологично.

Известный краевед Р.Б.Котельников, металлург по профессии, отмечал, что потрясающей красоты художественный металл малых форм модерна: лестницы, зонты при подъезде, дымники, водостоки, — был дешев (!) и предельно технологичен.

Так же и в самом каменном строительстве он был технологичен: посмотрите и увидите, какую бы Вы квартирку “отгрохали” лет этак шестьдесят тому назад.

В Москве, за двадцать лет (!), увеличившей население с 1 до 2 (1916 год) миллионов населения, не было проблемы жилья!

Но, модерн был поистине демократичен, ибо завоевал всю Русь…”

Владимир Леонидович Махнач

Классическая дача – русский дом исключительно для загородного проживания и отдыха.

В первоначальном значении небольшая земельная собственность, дарованная царём (или данная по дележу).

Пётр Великий раздавал под Петербургом многочисленные дачи приближенным, предписывая устраивать усадьбы по образцовым проектам.

В России дача как таковая берет свое начало в Ottocento в среде более или менее обеспеченных средних городских слоев, когда горожане стали перенимать аристократическую привычку выезжать на лето в деревню, а предприимчивые люди начали активно застраивать пригородные территории .

Дачи, собственно, всегда были необходимой принадлежностью Петербурга. Был Петербург, и обязательно были дачи. Это началось очень давно. Когда-то помещики уезжали на лето в свои имения, но имений делалось все меньше, а чиновников, связанных с городом по службе, – всё больше.

Среди аристократов давно существовала традиция выезжать на лето из города в собственные имения. Более бедные дворяне, не владевшие имениями, стали снимать дома для отдыха.

Согласно господствующей аксиологии, если дворянская семья не уезжала в путешествие за границу или в свое имение, ей следовало выехать хотя бы на дачу.

Поскольку далеко не всякий мог позволить себе купить загородный дом, предприимчивые купцы – например Перлов в окрестностях Москвы  – стали строить целые дачные поселки, обустраивать их и сдавать внаём. “Поставщиками” дач по-прежнему оставались и деревенские хозяева.

Развивалась предприимчивая деятельность, связанный с дачной жизнью.

Ближе к летнему сезону периодические издания начинали пестреть объявлениями о сдаче внаём комнат или домов под дачи в той или иной пригородной местности.

Там же можно было прочесть объявления о желании снять дачу, соответствующую конкретным требованиям.

Издательства выпускали специальные справочники с описанием известных дачных мест и рекламой новых, менее известных для публики.

Справочники содержали рекламные фотографии с идиллическими дачными сюжетами и подробные сведения о транспортных средствах и стоимости проезда, сообщали цены на дачи и давали рекомендации лучшего времяпрепровождения в конкретном месте(“лучшее место для ужения”, “чудесные грибные и ягодные места” etc.)

Ритм жизни городской семьи и её бюджет летом подчинялся даче.

Дачи снимали все.  Чисто петербургская картина: кто не мог одновременно платить и за городскую квартиру, и за дачу, выезжал за город со всем своим скарбом (а квартира на лето сдавалась...).

Но считалось, что детей надо вывозить обязательно, чего бы это ни стоило.

Дом в дачном поселке или в деревне снимался семьей на все лето.

Многие семьи отказывались на этот период от “городских” продуктов и переходили на сугубо деревенские, натуральные: мясо, рыба, молоко, овощи, фрукты, зелень, грибы и ягоды, которые дачники приобретали у местных жителей или добывали сами.

Глава семьи чаще всего продолжал работать в городе и приезжал на дачу по вечерам, где общался с семьей и вел специфическую дачную светскую жизнь.

Сформировались особый дачный стиль жизни, особая дачная культура, особый быт (дачная мебель) чему в немалой степени способствовали развивающийся рынок летнего жилья и увеличение транспортной доступности популярных и новых дачных мест.

Во во второй половине Ottocento выезд на дачу становится нормой мало-мальски обеспеченных слоёв населения. Планировка наших русских городов была рассчитана на возможно более быстрый выезд за его пределы.

В то время как зажиточные горожане отдыхали на дачах, менее имущие посвящали всё свободное время обработке участков земли для получения продуктов питания.

В низших слоях практиковалась практика самообеспечения.

Вокруг городов располагались сады и огороды, где выращивали овощи, зелень, держали птицу и домашний скот. Многие жители слободок и окраин вели типично сельский образ жизни.

В городском населении, принадлежащем к самым различным социальным стратам, возникла традиция покидать – хотя и с разными целями – пределы города летом. Малообеспеченные рассматривали дачу (садовый участок) как место приложения труда в целях производства продуктов питания. Для более зажиточных дача была, в основном, местом отдыха

Существовала некоторая разница между “дачной” культурой в крупных городах ( Москва, Санкт-Петербург, Одесса, Киев, Варшава etc.) и садово-огородной культурой в провинции.

Жителями крупных городов дача воспринималась как загородное место отдыха, в то время как в небольших городах сады и огороды либо непосредственно окружали дома, либо находились на ближних окраинах города. Можно сказать, что для малых городов в России практически всегда был характерен некий симбиоз городского и сельского образа жизни

Со временем проводить лето на даче стало не только престижно, но и привычно, традиция укреплялась, и к концу прошлого века средний горожанин (особенно это касается петербуржцев и москвичей) уже не мыслил себя без дачи.

Дача, в отличие от усадьбы, не имела развитого сада и хозяйственных построек.

Образ жизни на даче был предельно свободен от требований этикета.

Архитектура дачи ориентировалась на комфорт и обычно значительно опережала городскую архитектуру, предвосхищая новые стилистические поиски.

Дача, при всём стремлении походить на традиционное жилище, есть нечто новое.

Дача - непереводимое русское слово. Хедрик Смит, лауреат Пулитцеровской премии и автор бестселлеров “Русские” (1976 AD) и “Новые русские” (1991 AD) признал свою неспособность справиться с этим лингвистическим феноменом.

Есть  монографии о русской даче Стивена Ловелла, преподавателя King’s College London (Stephen Lovell. Summerfolk: A History of the Dacha, 1710–2000. Cornell University Press, 2003), под названием “Why dachas matter?”, исследующего “where the summerfolk belong in the historiography of modern Russia” и предложившего проблемы для обсуждения:

“Should dachas cause us to modify widely held views of Russia’s social and cultural history? Is dachavedenie a branch of Lotmanian semiotics or kraevedenie, or can it be more than that? What can cultural historians learn from economic historians and anthropologists, and vice versa?”

Лейтмотив этой работы : дача – это исключительно русское явление.

“Summerfolk” - предмет серьезных изысканий, - происхождение и развитие культурологического и семиотического феномена русской дачи от Settecento до наших дней.  Best Book 2005 in Literature and Culture from the American Association of Teachers of Slavic and East European Languages

Русская страна городов и пригородов,  была одним из мощных факторов русского развития, сохранявшего гармонию благоустроения места обитания со сбережением природы и теплоты человеческих отношений.

На особый характер близости нашей среды обитания с богоданной природой влияло и дерево, излюбленный русский строительный материал.

До 1917 AD русский народ даже в городах продолжал жить в традиционной среде обитания, во вмещающем ландшафте, соответствующем укладу жизни русского этноса. В России пригородная земля стоила много дешевле, чем в Европе.

Поэтому мы были не только быстроразвивающейся страной, с темпами экономического роста выше, чем в Китае при Дэн Сяопине, но и страной с быстро растущим населением.

В Ottocento - начале Novocento русский народ плодился и размножался на уровне лучших мировых достижений, не хуже чем чеченцы и албанцы сейчас.

Александр Горянин в своём чудесном  эссе “Дача, русское изобретение” пишет , что “..дачная жизнь появилась в России ещё и потому, что её жители имели больше всех досуга в христианском мире. В Российской империи конца XIX века нерабочими были 98 дней в году, тогда как, скажем, в Австро-Венгрии - 53. Европа и Америка вплоть до I мировой войны отдыхали мало. Отдых не входил в программу жизни. Воскресенье посвящалось церкви и домашним делам, отпуск был ещё в диковину…”

Русский город и пригород начали разрушать революционеры в 1917 AD, продолжают разрушать их потомки (очень часто это прямые биологические потомки – выблядки комиссарские)

Традицию жить летом на даче не могли разрушить даже тяжелые последствия негативных изменений в политике и экономике, вызванных крушением государства, общества и династии в России.

Это позволяет рассматривать петербургские дачи не как временную моду, а как культурную особенность петербургского стиля жизни.

Красные отбирали частные дачи и переводили их в коммунальный фонд. По мере отказа от НЭП  бесовская власть все больше внимания обращала на регламентирование владения и пользования дачами.

В 1927 AD было издано постановление ВЦИК под названием “Положение о дачных поселках”, в котором появилось определение дачных поселков:

“Дачными поселками признаются населенные пункты, расположенные вне городской черты и имеющие основным назначением обслуживание городов в качестве санаторных пунктов или мест летнего отдыха, если при том сельское хозяйство является основным занятием не более чем для 25% взрослого населения. Примечание: дачные поселки не утрачивают своего характера, если часть населения, не занимающаяся сельским хозяйством, постоянно проживает в них”.

Таким образом, дачные поселки в официальном порядке выделялись из ряда прочих поселений тем, что две трети их населения не могли заниматься сельским хозяйством.

Официально акцент ставился на рекреационной функции дач (ставших доступными лишь плодившейся как грибы, партийной номенклатуре и верным слугам режима), что ограничивало возможности производить сельскохозяйственную продукцию.

В 1930-е годы вопросами эксплуатации муниципального дачного фонда, строительства и эксплуатации частных дач, их приобретения, отчуждения и муниципализации активно занимался НКВД.

Об этом свидетельствует целый комплекс документов, указов и постановлений по вопросам дачного хозяйства . Большинство постановлений, принятых ВЦИК, впоследствии “разъяснялись” НКВД и НКЮ.

Такие “разъяснения” касались прежде всего отношений по поводу собственности, так называемого “дачевладения”. Эти документы раскрывают бесправие владельцев дач перед государством и позволяют понять механизмы отчуждения дач в пользу государства.

Агро-рекреационный симбиоз

В 1950-е годы городская дачная культура претерпела существенные изменения – появились “садоводческие участки”.

От прежних огородов они принципиально отличались тем, что на таком участке разрешалось возвести небольшое строение.

Пустующие земли вокруг столиц выделялись организациям для того, чтобы они распределяли участки между своими работниками.

Участок в садоводстве рассматривался не только как источник дополнительных продуктов питания, в сознании горожан он был довольно скоро приравнен к традиционной даче – по-прежнему престижному месту отдыха.

Именно с появлением садоводств начинается разрушение классических представлений о даче .

Обработанный участок с построенным “домишком” сохранял рекреационное значение дачи и приобретал роль места, где горожане обеспечивали себя дополнительными (а порой и основными) продуктами питания.

Карликовое  сельскохозяйственное производство более бедных слоев населения с целью самообеспечения и дачная культура более обеспеченных слоев объединились в причудливом симбиозе.

Для русского человека, жившего при советском режиме,  дача была единственным островком частной собственности и частной жизни, местом, где он мог реализовать свой хозяйский и творческий потенциал, проявить индивидуальность. Причудливые цветники и “урожаи” становились способом самовыражения.

А сама дача – пространством для внутренней эмиграции, расширением границы частного пространства. Имеющееся в городе жильё в многоэтажных бараках было настолько мало (а в коммунальной квартире и жестко контролируемо), что приватная жизнь оказывалась крайне затруднена. На выручку приходила дача

Пусть этот микроскопический агро-рекреационный ресурс лишь иллюзия свободы и землевладения, пусть свобода ограничена забором по периметру шести соток, всё равно её здесь было больше.

Да каким забором? О чём это я?

Участки запрещалось огораживать заборами или изгородями. Их можно было возводить только вокруг “сектора”, то есть целого административного подразделения садоводческого поселка.

Люди работали на участках потому, что там они были хозяевами, потому что хотели иметь собственное хозяйство с собственным домом. Кроме того у поколения, пережившего войну, был слишком силён неосознанный страх перед возможным голодом.

В провинции ситуация осложнялась тотальным продовольственным дефицитом, поскольку там трудно было купить даже продукты первой необходимости.

К 1990 AD уже любые формы загородного строительства, огородничества, разведения животных горожанами в свободное от основной работы время стали называться дачами.

По данным Совета садоводов, огородников и владельцев личных подсобных хозяйств,10 лет назад, из 50 млн. российских домохозяйств около 38 млн. имели в своём распоряжении личное подсобное хозяйство или участок для выращивания продуктов.

Современная дача редко похожа на свою классическую предшественницу.

Распространенный тип дачи сегодня – это пресловутые “шесть соток”, половину которых занимает садовый домик, а остальная территория засевается огородными культурами и застраивается теплицами. Любители дачного дела нередко украшают участки цветами, сажают ягодные кусты и садовые деревья.

Большинство дач сегодня используется в первую очередь для производства продуктов питания.

И конечно следует признать экономическую нерациональность большинства таких хозяйств.

Если произвести элементарный подсчёт затрат на выращивание овощей, то становится очевидна убыточность дачного производства: дешевле купить, чем вырастить.

Но даже принимая во внимание финансовую нерентабельность дачи, нельзя забывать об “особенностях либерастической экономики”.

У многих дачевладельцев нет альтернативы: на основном рабочем месте либо не платят зарплату, либо она очень мала, либо человек вовсе безработный. Те самые деньги, на которые дешевле купить, просто негде заработать.

Таким образом, мы видим, что “дачная” культура развивалась, претерпевая принципиальные изменения, и сегодня стала неотъемлемой частью быта горожан.

Классическая русская дача превратилась в известной степени в личное подсобное хозяйство городских жителей. Теперь, говоря о даче, мы подразумеваем не место отдыха, а, скорее, место, где люди занимаются карликовым аграрным трудом.

Понятие дачи постепенно размывается.

Можно выделить ныне три типа дач:

• садовый участок с домиком ( то что местные зрители бразильских сериалов называют “фазендой”), многие садовые участки в последние годы эволюционируют в сторону классической русской дачи
• дачный участок с домом в дачном посёлке( зачастую современный аналог классической дачи — места загородного отдыха)
• дача-дом в деревне

Подобной, совершенно особой - и притом такой массовой, - инфраструктуры не было и нет больше нигде в мире. И “дачи”, как невоспроизводимого образа жизни

“..Зимой с космических спутников ясно видно, насколько своеобразно окружение больших городов России.

Сразу за кольцом спальных районов в лоскутное одеяло пригородных сёл, полей и лесов вклиниваются огромные вытянутые острова совершенно особого ландшафта: на тысячах небольших густо заросших участках стоят занесённые снегом безжизненные дома и домики.

Редкий дымок увидишь тут в январе.

Эта местность начнёт понемногу заселяться лишь с возвратом тепла. С мая по сентябрь жизнь будет кипеть здесь вовсю, потом начнётся её осеннее угасание, и к первому снегу опять воцарится безлюдье.

В России никому не надо объяснять, что речь идёт о дачах. Особенно много, бесконечно много дач вокруг Москвы. Двенадцать главных и десять второстепенных направлений, расходящихся от столицы, унизаны крупными и мелкими бусинами дачных посёлков.

Даже тем, кто никогда не бывал в Москве, знакомы их названия: Переделкино, Барвиха, Абрамцево, Николина Гора, Жуковка, Мураново, Пахра… Знакомы по изящной словесности, мемуарам, фильмам.

Под Москвой таких посёлков сотни. Многие из них давно слились, и только местные власти знают, где заканчивается один и начинается другой…” (Александ Горянин “ Дача, русское изобретение” )

У фpанцyзов - maison de campagne и residence secondaire. Hо это просто "загородный дом" или "второе жилище".

У англичан - cottage, иногда с уточнением: country cottage. Это сельский дом.

У немцев - Landhaus и Sommerhaus - "сельский дом" и "летний дом".

Есть еще Schrebergarten - крошечный лоскуток земли, паpа деревьев, цветочная клумба, очаг для барбекю и микроскопический сарай для хранения инвентаря.

Шребергартен - широко распространённая с начала прошлого века в Германии сдача в аренду горожанам маленьких участков земли (прообраз наших садовых участков), получивших название по имени врача, предложившего эту форму рекреации.

Эти участки образовывали целые колонии на окраинах городов.

Как в свое время в советских садоводствах, там было запрещено ставить стационарные строения, а потому возводились лишь легкие постройки.

На таких участках люди проводили свободное время и когда-то даже выращивали для собственного потребления свежие овощи и фрукты

Закон запрещает ночевать в "шpебеpгаpтене", да и негде. Сюда приезжают, чтобы покопаться в земле или yстpоить семейную тpапезy на свежем воздухе.

В толковом словаре фpанцyзского языка Le Robert слово datcha, правда, есть. Расшифровывается оно так: "...pyсское слово. Русский сельский дом, находящийся вблизи большого города".

Пpимеpно так же толкуют слово "дача" словари Webster и Бpокгаyз.

Аккypатное объяснение, но полного впечатления о том, что же такое дача, не дает.

И понятия "поехать на дачу" y европейцев нет. Англичанин, немец, фpанцyз, итальянец, испанец скажут "поехать за город"

“..Никогда в России не строилось столько дач сразу, сколько сегодня. И строят их как раз те, кто имеет возможность путешествовать. Значит, это уже необратимо.

У каждого народа свой способ воскрешения утерянного рая. Дача - это русский способ…”

Алесандр Горянин

Russian Ambassador Yuri Ushakov and his wife Svetlana continue the Russian tradition of summer escapes and family bonding on Maryland's Eastern Shore

Russians cherish the dacha, a word meaning summer house or cottage. During summers and weekends, millions of them leave the stress of congested city life for the solace of a cabin or house in the countryside. "It's a Russian tradition," explains Yuri Ushakov, ambassador of the Russian Federation. "You will find Moscow empty on Saturdays and Sundays, even in winter. A dacha is a good place to spend time outdoors with family and friends."

Since arriving in Washington eight years ago, the Ushakov and his wife Svetlana Ushakova have kept up this tradition on Maryland's Eastern Shore. They spend nearly every weekend and longer stretches during the summer at the embassy's three-story brick dacha fronting the Chester River.

While the 1920s Georgian-style house doesn't exactly look Russian, it offers the couple the same pleasures as their dacha outside of Moscow, especially the chance to spend time with their 10-year-old grandson Misha, grilling shashlik (Russian shish kebob), with friends, or relaxing in the bania, Russian for steam room.

Since arriving in Washington eight years ago, the Ushakov and his wife Svetlana Ushakova have kept up this tradition on Maryland's Eastern Shore. They spend nearly every weekend and longer stretches during the summer at the embassy's three-story brick dacha fronting the Chester River. While the 1920s Georgian-style house doesn't exactly look Russian, it offers the couple the same pleasures as their dacha outside of Moscow, especially the chance to spend time with their 10-year-old grandson Misha, grilling shashlik (Russian shish kebob), with friends, or relaxing in the bania, Russian for steam room.

"Because we have such a hectic life in Washington, we need a place to hide for awhile," says Ushakova on a recent tour of the dacha, accompanied by Simon, her west highland terrier. "This is the best spot for really being alone with your family. Of course, we entertain friends, colleagues and officials here but not as much as we do in the city. We prefer to host small gatherings where you can really talk, exchange opinions and enjoy each other's company."

Strolling the grounds of this park-like setting, lushly planted with magnolias, cypress and boxwood, it's easy to understand why these diplomats treasure their getaway. It is located right on the waterfront with all the amenities of a resort.

Within a short walk from the main house are a swimming pool and cabana, tennis court and waterfront dock. While the 57-yearold ambassador's wife likes the seclusion of the pool near the river, her husband, a fit 60-yearold, prefers swatting balls on the tennis court, boating on the river or cycling around the grounds with his grandson in tow. ..

"People can relax and open up in way that they never do in the city," Ushakova says. "A dacha is not just about entertaining. It's about uniting people in a very spiritual way because here you are in harmony with nature. That's why the dacha is so powerful for Russians."

Dacha - A Russian tradition (Deborah K. Dietsch)

“..The dacha has been integral to Russian life for centuries, surviving revolution, and coups. It dates back to medieval times when tsars gave parcels of land to their noblemen. (In archaic Russian, dacha means "something given.") Peter the Great started the modern concept of the dacha by not only handing out tracts in St. Petersburg, but instructing the recipients to build grand houses and gardens. These country retreats were used by the aristocracy for social and cultural gatherings, including masquerade balls and fireworks displays.

In the 1800s, the Industrial Revolution led to modest dachas for the middle class, as growing urban populations sought to escape polluted cities, at least temporarily. Writer Anton Chekhov popularized the country retreat by setting many of his plays in one. His own whitestucco dacha in Yalta, as well as dachas owned by Russian writers Leo Tolstoy, Boris Pasternak and others, are now museums.

After the 1917 revolution, dachas were distributed among Communist party leaders and their followers. Soviet leader Joseph Stalin, who spent summers in a green mansion on the Black Sea, built dacha settlements as a reward for loyal service. A dacha, however, didn't always provide an escape from politics. Nikita Khrushchev was booted from power in 1964 while relaxing at his seaside hideaway and Mikhail Gorbachev was arrested in 1991 at his Crimean vacation home during an aborted coup by hardliners.

Since the collapse of communism, the dacha has become a status symbol freely bought and sold on the real estate market. And it is now indispensable for good PR. President Vladimir Putin often hosts visiting dignitaries at the official dacha, Novo-Ogaryovo, outside Moscow.

He joins millions of dachnikis or summerfolk who consider their retreat to the woods or the waterfront as an essential place to relax, recharge and get in touch with Russian roots.

To learn more about this tradition, the book Summerfolk: A History of the Dacha, 1710-2000 by Stephen Lovell (Cornell University Press, 2003) is an excellent resource. Washingtonians seeking to experience the real thing can visit the Hillwood Estate where a one-room dacha, built in 1969, will re-open with a new art exhibition this fall…”