На протяжении почти всей “документально засвидетельствованной” истории народы, заселяющие северные берега Средиземноморья, численно превосходили своих южных соседей в соотношении, по крайней мере, два к одному.
Они соответственно играли ведущую роль. Отсюда и отрыв в освоении Ойкумены.
Скудность ресурсов, необходимая для технологического прорыва и расширенного воспроизводства популяции. Нефть тогда никому не нужна была. А вот пахотные земли, пастбища, водяные мельницы, строительный лес..
У “франков”, пусть и с известными целями (неграмотность масс делала главной технологией воздействия на общественное мнение “писание простецов”, живопись и скульптуру) на публику влияли архитектурой, статуями и фресками, а с развитием книгопечатания и текстами с картинками (мультимедиа).
И весьма эффективно культуротворящая способность (энергия, как говорил Альберт Швейцер) развивалась.
У потомков Ибрагима и Измаила, из-за особенностей предустановленных одиозных культов (запрет на изображения, тезис о том, что в Книге всё сказано, неподдельный восторг от бесконечного сидения на шумном и грязном базаре, “вне времени”) - была наглухо заблокирована.
Понятие средиземноморские земли никогда не ограничивалось странами, расположенными непосредственно на побережье.
В Европе к Средиземноморскому бассейну относятся земли и далеко на север от моря, включая Баварию, Трансильванию и Юго –Западный русский край.
Банкиров из Венеции, Генуи, Лукки и Флоренции называли “ломбардцами”.
Банк был связан с векселями и международными переводами с ярмарки на ярмарку.
Переводной вексель купцов –банкиров, тесно связанный с золотым обеспечением, был скорее не умножителем объёма, а ускорителем оборота в монетарной экономике. Его применение в торговом деле ограничивалось исчислением вексельных курсов международных обменов.
До конца Cinquecento в банковской сфере доминировали итальянцы.
У подножия Альп, связанный с итальянской торговлей, развивался немецкий банк (Фуггеры etc.)
Нидерландские дома были обычно обязаны нидерландским факторам. Ситуация полностью переменилась в Seicento.
“Протестантский”, голландский, женевский, связанный с гугенотским Убежищем банк севера вступил в конкуренцию с итальянским банком (в конце века и английский).
Он пошёл на то, чтобы открыто показывать учёт векселей в своей деятельности.
Он стал доминировать на 80% в европейском и вне европейском пространстве в конце Seicento.
Мы знаем о Тюренне, но забываем о "финансистах", без которых бы и не было регулярной французской армии, а значит и единой Франции.
Вот например Самуэль Бернар (родился в 1651 AD)
“Ротшильд” конца правления Louis XIV, упрощенческий символ протестантского банка. Восхождение Самуэля Бернара не без основания поразило современников.
Протестантские банковские воротилы Парижа были крепко задеты отменой Нантского эдикта. Самуэль Бернар в 1685 AD, в то время когда он и его друзья меняли религию, не меняя занятия, был мелким торговым посредником “второй категории”.
Он сумел стать агентом, через которого Louis XIV мог мобилизовать капиталы всей Европы на службу французской военной машине, выступавшей в одиночку против коалиционной Европы.
Немецкий банк медленно восстановился в Settecento.
Он был связан с иудейскими общинами ашкенази (городские, сегрегированные левантийские метисы, говорящие на жаргоне немецкого языка), сыгравшими здесь роль (“hofjuden”), которую в других местах играло гугенотское Убежище.
Гугеноты –от немецкого “Eidgenossen” (“заговорщики”), слово, которым обычно обозначали французских “протестантов”
Во Франкфурте это богатые купцы с красным гербом (zum Rotenschild)
Говорят, что Нафтали Хицц цум Ротеншильд умер в 1685 AD, сын Нафтали Кальман, умерший в 1767 –м, занимался товарными и финансовыми операциями .
В начале Ottocento эти “Ротшильды” почти по всей Европе примут эстафету пришедшего в упадок женевского банка.
Реально конечно все эти “Ротшильды” - семейка зицпредседателей, прикрывающая финансовые операции GB UK на континенте.
“ А зачем, спрашивается, Виндзорам банкиры? Да для прикрытия собственных операций.
Чем "придворные евреи" в Европе 17-18 вв. и занимались.
Сидел князь или король, слова такого не знал - "деньги".
При нём для интимных надобностей (клизма, педикюр, дезинфекция половых органов) еврей-врач.
Он же и "фактор", главный банкир. Ни кожи, ни рожи, шут гороховый.
Если возникают проблемы - хвост сбрасывают, шута тащат на виселицу…” (Citato loco)
А “иудеи” (Jude - giudeo – judío) - никогда не были торговыми банкирами Европы ancien régime.
Клюнийская Церковь разработала теоретические и практические принципы взаимодействия “христиан” с “мусульманами”, а также с “иудеями” (запрет на деятельность bono modо, использование в массовом, низовом, мелком ростовщичестве, финансовом и медицинском обеспечении работорговли) и другими двумя категориями изгоев – “еретиками” и “содомитами”.
Процентные ставки по кредитам могли колебаться от 15 % в случае займа деловому предприятию до 100% в случае ссуды физическому лицу.
Ссуды en masse физическим лицам (по понятным причинам) шли через “иудеев” –ростовщиков.
В Венеции-Праге-Франуфурте-Триесте-Риме были самые большие “иудейские” кварталы обособленные –“гетто”.
Такое же “гетто” было в Венеции и у немецких купцов, уже с начала Duecento имели они здесь свой большой торговый двор "fondaco" .В дальнейшем этот “Немецкий двор” (Fondaco dei Tedeschi) станет крупнейшим торговым центром и прославится на всю Европу.
Название пошло от Венецианского квартала Ghetto -видимо сокращённое итальянское “borghetto “(городок)
Единственным выходом из гетто в Империи и Пентархии - было обращение в христианство.
Бежать из гетто было нелегко -так как беглецы бросали вызов законам и обычаям как “иудеев” так и “христиан”.
По формату гетто - интересные параллели прослеживаются с типовой торговой практикой вообще в Средиземноморье: постоянно живущие в восточном торговом центре и приезжающие в него на несколько недель и месяцев купцы определённого города (Венеции, Генуи, Пизы) образуют обыкновенно замкнутую общину, маленькую копию своей родной коммуны, управляемую консулами, иногда возглавляемую бай-улом, причем в задачи этой общины входит охранять как экономические, так и политические интересы своего полиса и помогать своим согражданам.
В вопросах сегрегации мнения муниципалитетов совпадали полностью с желаниями еврейской жреческой верхушки .
Ведь “гетто” и сегрегация было крайне выгодно иудейской верхушке.
В зонах окраинной колонизации (в Польше и Швеции) гетто отсутствовали,так как действовали “королевские” охранные грамоты.
Некоторые польские города (Варшава) были под статусом de non tolerandes и там в районах муниципальной юрисдикции запрещалось селиться как и евреям так и знати, крестьянам и чиновникам Короны.
В результате иудеи селились на землях знати вблизи от городских ворот и на вотчинах в сельской местности. Оттуда и пошли местечки -shtetln.
Имели собственную автономию и свой парламент- Совет четырёх земель
В Ottocento англичанами было создано сионистское движение, целью которого была интеграция всех “евреев” планеты, как “народа”, а не страты социальной.
А это очень разрозненные группы - европеоиды, монголоиды, негроиды, говорящие на жаргонных диалектах арабского, немецкого и испанского, худо-бедно и на языках стран проживания, имеющие разные обычаи, часто не подозревавшие о существовании друг друга.
Ведь “евреи” Запада всегда были склонны смотреть свысока и с презрением на “евреев” Востока. Так:
- евреи из Франкфурта презирали евреев из Берлина
- а берлинские евреи презирали венских
- а венские -варшавских
- а варшавские -львовских
- а львовские - евреев живущих в маленьких штетлах ( Бердичев, Бельцы, Умань) etc.
Купцы из итальянских полисов (городов –государств), в особенности из Генуи и Пизы, имели торговые колонии в Барселоне, Марселе, Махдии, Сеуте, Тунисе и Триполи.
Итальянские полисы были олигархическими государствами с развитой финансовой системой, изощрёнными методами государственного управления, многообразными видами хозяйственной деятельности и неизбежным расслоением общества, на “знатных, свободных и зависимых”.
Их корабли доставляли товары из Китая, Индии и Цейлона (доставляемых в порты Леванта по Великому Шёлковому Пути и сарацинскими мореплавателями через Индийский океан).
Продажа и закупка товаров Востока (кроме Венеции), производилась в крупных торговых центрах, таких, как Константинополь, Александрия, Бейрут, Негропонт, Дамаск, в торговых домах - фондаках, где купцы останавливались и где производились все коммерческие операции с местными туземными и итальянскими купцами.
Поскольку повсюду чеканили собственную монету, итальянские купцы (и их агенты Jude) в зонах первой волны колонизации (бассейна Рейна, Баварии, Австрии, Богемии) помимо прочего были менялами и ростовщиками.
Говорят, что генуэзские купцы - братья Вивальди, в 1291 AD сели на два корабля, чтобы пойти на безумное по смелости предприятие - попытаться достигнуть берегов Азии, обогнув Африку. Из этого плавания ни одному из его участников не суждено было вернуться.
В морской торговле и других операциях, связанных с далекими морскими плаваниями, применяется, вырабатываемая в своих классических формах в Генуе, форма “морской компании” (societas maris), или “коменды” (comenda).
Societas maris эта в наиболее простом и раннем случае состоит из двух участников. Один предоставляет весь капитал, необходимый для проведения операции - закупки товара, найма корабля, оплаты элементарной рабочей силы, это - так называемый “остающийся” (stans), ибо он, как истинный капиталист, сам в ведении операций не участвует, а остается в месте расположения фирмы.
Второй член “коменды” так называемый “деятель” (tractator), в классическом случае не вносит никакого капитала, но зато едет в опасное плавание и осуществляет все операции, необходимые для продажи товара, дачи денег в рост, закупок новых товаров и новой их продажи etc.
Прибыли, получаемые от всей суммы операций, подсчитываются после окончания плавания и распределяются между обоими членами компании следующим образом: “остающийся” получает три четверти, а “деятель” - четверть всей прибыли.
Этот наиболее простой и наиболее ранний тип “коменды” иногда усложняется тем, что “деятель” также вносит некоторую, чаще незначительную, долю капитала, и тогда его доля участия в прибыли несколько повышается, или тем, что в договоре принимает участие владелец корабля, на котором совершается плавание, также получающий некоторую долю прибыли.
Но неизменным и главным во всяком таком сообществе остается то, что львиную долю выгоды от опасной и сложной операции получает тот, кто в ней непосредственно не участвует,- владелец капитала.
В сухопутной торговле, крупном ремесле, банковско-ростовщическом деле наиболее распространенной и возникающей почти одновременно является другая организационная форма - “компания” (compania).
Здесь для совершения тех или иных операций объединяются на определенный срок от 3 до 5 лет несколько мастеров, чаще всего членов одной семьи или несколько родственных семейств. Каждый из участников вносит определенную часть капитала и участвует в определенной части работы по организуемому предприятию. По окончании договорного срока по записям бухгалтерских книг производится подсчет прибылей, и они делятся пропорционально внесенному капиталу и проведенной работе. При этом доля участия в прибылях чаще всего оговаривается при составлении начального договора.
Подведя итоги и распределив прибыли, участники «компании» чаще всего не расходятся, а подписывают новый договор, составляя новую “компанию” в том же или лишь немного измененном составе, причем как основной капитал, так и прибыли первой “компании” вносятся в капитал второй. Так происходит несколько раз до тех пор, пока по тем или иным причинам “компания” не распадается, делясь на несколько предприятий, или совсем ликвидируется.
“Коменда” или “компания” являлись наиболее распространенными, классическими формами организации предприятий, но кроме них существовало ещё множество других близких к ним по типу форм.
Общим для всех них является ассоциация капиталистов и руководящих работников, временный характер этой ассоциации и распределение прибылей в соответствии с вложенным капиталом или трудом, причем львиная доля приходится именно на капитал.
В этих организационных формах протекает во второй половине Duecento то не имеющее исторических параллелей развитие торговли, банковского дела, ремесла “итальянских” и “фламандских” пополанов, которое в значительной мере объясняет, что происходит в политической сфере и в сфере идеологической.
При этом все три перечисленные области - торговля, банковско-ростовщическое дело и ремесло связаны между собой тесно и неразрывно, и упоминание в дальнейшем каждой из них в отдельности только связано только с удобством изложения.
Торговля во второй половине Duecento, как и в предшествующий и последующий периоды, резко разделяется на морскую и сухопутную.
В первой главенствующее положение занимают Генуя и Венеция, в то время как Пиза после битвы при Мелории теряет былое значение.
Ведя постоянную политическую и экономическую борьбу между собой, обе портовые республики к концу Duecento разграничивают сферы влияния и, несмотря на вражду, ведут параллельную и весьма оживленную торговлю с Востоком.
Генуя прочно обосновывается в западной части северного побережья Африки и в Крыму, Венеция - в восточной части африканского побережья и на всём восточном побережье Средиземного моря (Леванте), а также в архипелаге и на берегах Балканского полуострова.
Средиземноморская торговля часто состояла в доставке товаров или животных в район Леванта и вывозе оттуда на юг Аппенинского полуострова, восточное побережье Пиренейского полуострова и Миди рабов “мусульман” (в том числе и выделенных в особую страту “иудеев”, Jude - giudeo – judío).
Corso, получившие известность, как “рыцари орденов” (слияние международной военной силы и религиозного ордена, проявлявшееся в форме бизнеса) стали крупнейшими европейскими работорговцами на средиземном море и утвердились в Венеции.
Возможно, самым важным портом для работорговли у “рыцарей” были город Акра в Святой Земле и порт Айас в Киликии.
Там всех рабов из Леванта называли “мусульманами” (завозимых в Иберию рабов называли также Hébreux -ebreo –hebreo)
“Мусульманам” которые хотели принять “христианство” (Клюнийский культ), отказывали в обращении. Отсюда и “нехристианские” торговцы и мирные труженики, сервы Арагона.
Другое дело моряки. Опытных моряков нанимали на службу, не задавая вопросов о “вере”, происхождении и родном наречии.
В Unocento, чтобы обеспечить всем необходимым одного воюющего “рыцаря”, требовались сотни акров, спустя же столетие уже тысячи.
В Арагоне у орденов были замки в нескольких городах, они владели Борхой и Тортосой.
В Иберии ордена были наделены городами с contado.
Множество подчинённых монастырей в портовых городах юга Италии, таких как Бриндизи, Бари, Барлетта и Трани, а также в Мессине на Сицилии.
Нанятые орденами работники несли ответственность только перед орденом.
Помимо перевозки войск, доставки оружия и всего необходимого для ведения боевых действий, corso (рыцари орденов) занимались “пиратством”.
“Пиратство” определялось как акт захвата в море другого судна (Кодекс морского права Амальфи и Махдии).
Но захват кораблём corso “мусульманского” корабля не считался пиратством.
Магрибские “ пираты” имели множество связей с “христианскими” и были нацелены на расширение радиуса действия и выход в Атлантику (передача технологий судовождения в “неизвестных водах”, Симон Данскер из Марселя он же Дали Раис etc.)
Prima dedit nautis usum magnetis Amalphi (Первым умыслил магнит использовать в море Амальфи)
Рождение демократии в Ancient Европе
Демократия возникла внутри элитных орденов (слияние международной военной силы и духовного ордена, проявляющееся в форме бизнеса).
Помимо орденского ядра, требовалась обширная и мощная структура, чтобы вести войны и охранять немалое имущество.
Флот и как инструмент извлечения прибылей, и как часть военной машины.
Повторю, что в 1180 AD, чтобы обеспечить всем необходимым одного воюющего рыцаря, требовались сотни акров; спустя столетие уже тысячи.
Чтобы иметь дело с традиционным обществом, требовались связи. Чтобы обзавестись такими связями, надо было принадлежать к какому-либо братству.
Морские операции представляли собой рискованное и дорогостоящее предприятие, зависевшее от разветвлённой сети, в основе деятельности которой лежало понимание и доверие.
Сorso доверяли друг другу и знали тех власть имущих, кто предоставлял им убежище, защиту от закона и рынок сбыта для товара (движимого и недвижимого).
Сойдя на берег капитаны отчитывались перед немногими влиятельными покровителями, которые защищали их деятельность.
Но действовали он отнюдь не в одиночестве. Бразды правления находились всегда в руках наследственной высшей элиты.
Мечта св.Бернарда стала явью.
Братство представляло собой нечто более серьезное, чем небольшую группу связанных между собой людей.
Корабли corso и порты, такие как Амальфи и Махдия, были первыми примерами демократического правления.
Вплоть до провозглашения американской конституции в мире не было аналогов системы “один человек - один голос”, существовавшей на борту корабля corso .
Но и потом голосование не было столь демократичным, как пиратское corso.
Сorso управляли кораблём как монастырём ордена. Руководителей выбирали равные по положению люди, которые могли их сместить.
Никто не обладал абсолютной властью, а лидеры должны были действовать в интересах всей группы.
Монахи, corso и рыцари орденов в течении сотен лет совместно владели своими богатствами, но это не следует путать с обетом жить в бедности и тем более – с “социализмом”.
Поощрения, предоставлялись тем, на кого возлагалась большая ответственность.
Капитану corso часто предоставляли право на двойную долю добычи или spoglio (призовых денег), а рулевой за свои труды мог получить полуторную.
Неумение руководить или проявление скупости могли привести к тому, что рыцарь, аббат или капитан corso теряли своё положение.
