Легенда о “Великом Походе”

Анабазис

Первая форма наёмных войск наблюдается преимущественно y народов с сильно развитою торговлею и ремёслами, достаточно богатых для того, чтобы расходовать на наём солдат большие средства.

Так, наёмные войска существовали в Финикии, Карфагене, Персии, Элладе, и позже в Венеции, Генуе, Пизе, Фландрии, Ганзе, Голландии.

Процесс развития в l'Époque antiquite - l'Époque ancien, конечно, выходит за рамки “национально –исторической“ перспективы, преобладающей в баснословной и табуированной политической  историографии.

Наряду со специфическими группами (“спартанцами”, “персами”, “финикийцами”, “пиратами”, “эллинами”, “египтянами” etc.) – действовали также “вненациональные сети”.

В освоении пространства, в его самых различных точках, люди сотрудничали в сфере торговли, в посредничестве и других процессах обмена независимо от языка, культов (культуры), цвета кожи, бытовых обычаев и, очень часто, не взирая даже на какие-либо правовые нормы метрополий (родовых городов).

В широкой и самой общей перспективе уместен “системный” или основанный на системе отправной пункт.

Открытые и закрытые системы имеют, конечно некие переходные состояния, а также подсистемы, в которых можно говорить о большей или меньшей степени закрытости или открытости.

Идентификация всех новых подсистем такого рода имеет место с точки зрения территориально -племенной перспективы, как “спартанская”, “афинская”, “вавилонская”, “карфагенская” etc., ведущей к “содержательному” наполнению пространства.

Системам же необходимы связывающие их элементы.

В большинстве  подсистем,  в рассматриваемом процессе, для идентификации связывающих их элементов достаточны прилагательные “эллинский”, “египетский”, “финикийский”, “египетский”, “персидский”, “римский”, “германский”, “скифский”, “сарматский”, “галльский”, “этрусский” etc.

В этом помогает уже упоминающееся понятие сети.

Если идентифицировать вненационально окрашенные сети, станет ясно, что в Ancient Мире  сосуществовали различные сети:

• как стремящиеся к изоляции и самоограничению
• так и остающиеся открытыми при любых условиях

Закрытые сети по большей части имели некий центр, на который они были более или менее ориентированы, в то время как открытые сети были организованы более полицентрично и горизонтально.

В отношении сетей это означает либо существование систем соотношений с различными узлами и пунктами пересечений, где происходит уплотнение, переплетение отношения частей сети, на которые, однако, только отчасти должны быть структурированы иерархически, либо, как в системах, тяготеющих к закрытым, такие сети скорее иерархически привязаны к центру.

В отношении  Мира l'Époque antiquite такими узлами в первую очередь являются портовые (река –море), торговые “полисы”  и финансовые центры (“храмы” господствующих культов).

Интересно совпадение границ эллинской колонизации с границами культивирования олив. Вероятно hellenes не представляли себе ценоза без винограда, олив и сыра.

Следующими такими узлами являлись места добычи (первичного сектора) и обработки ресурсов (вторичного сектора) с военно -административными поселениями.

В таком довольно протяжённом пространстве, как  Мир l'Époque antiquite  (от Восточного побережья Пиренейского полуострова до Индостана), необходимы были сложные сети для поддержания функционирования системы:

• коммуникация
• обмен людьми, рабами и инструментами, животными и оружием, товарами и идеями
• общие интересы
• основные элементы иных общих ценностей, которые, несмотря на расстояния, сложные обстоятельства или разделяющие факторы привлекают партнёров для совместной работы

Поэтому определённого рода полицентризм необходим был во всех системах, особенно открытых, для обеспечения коммуникации и обмена – несмотря на политическое соотношение сил.

Система Мира l'Époque antiquite не смогла бы существовать как таковая без определённой степени открытости и полицентризма.

Поэтому всякий политический или религиозно –культурный монизм диаметрально противоположен принципам существования такой системы, либо по определению он должен коренным образом изменить характер этой системы.

В пространстве l'Époque antiquite, конечно, происходят перемены, которые изменяют интересы, вызывают к жизни новые центры в сети или даже изменяют соотношение сил в широком диапазоне.

В данной обобщающей перспективе не играет абсолютно никакой роли, находятся ли  на одной стороне системы “монархии”, “аристократии” или “демократии”, которые определяют политику “войны и мира”, а на другой – формально зависимые домены, поскольку для центральных структурных параметров развития цивилизации это абсолютно неважно, если в системе присутствует открытость – хотя бы на стороне Средиземноморья, Леванта и варварского Севера.

Закрытая система в пространстве  l'Époque antiquite по-настоящему была невозможна.

В Hellas к найму воинов начали прибегать в “Пелопоннесской войне”, первоначально для нужд флота.

Война эта была до Александра Великого и Магомета, то есть довольно давно, вероятно 1500 -1600 лет назад (meo voto).

Лизандру, сыну Аристокрита,  удалось приобрести личное расположение “наместника” Малой Азии, сына персидского “царя” Кира Младшего, который предоставил к его услугам значительные денежные средства.

Лизандр мастерски играл роль царедворца и добился от Кира возвышения жалованья своим матросам до 4 оболов в день (0,12 рублей серебром).

Прямым следствием подобного увеличения платы явился переход на сторону “спартанцев” многих матросов, уже завербованных “афинянами”, которые обещали им жалованье в размере всего 3 оболов.

Победа Лизандра при Эфесе сама по себе являлась довольно незначительной, но важно было впечатление, произведенное ею на “афинян”, и готовность “персов” поддерживать “спартанцев”.

Лизандр энергично принялся за новые вооружения, тем более, что Кир отдал в его распоряжение огромные денежные средства.

Что и позволило закончить 27-летнюю Пелопоннесскую войну, в которой личные дарования и искусство Лизандра, в связи с денежной поддержкой из Сузы, восторжествовали над пришедшими в упадок Афинами.

Этот способ пополнения армий настолько распространился, что в Лаконии, на мысе Матапан, образовался даже вербовочный рынок.

В Hellas наёмники получали жалованье и кормовые деньги, что составляло в месяц около 25  рублей серебром.

Зато солдат был обязан доставать на свой счет вооружение, стоившее довольно дорого - до 200  рублей серебром  y гоплитов.

Мало-помалу отдельные наёмники начали собираться в банды и предлагать коллективные услуги.

Формирование таких отрядов авантюрьеров обыкновенно брал на себя какой-либо известный военачальник.

По мере того как усиливалась борьба за преобладание среди эллинских полисов и их союзов, потребность в наёмной силе все более увеличивалась.

Ксенофонт

Ксенофонт, сын Гриллоса из дема Эрхейского в эгейской филе (Аттика), был был одним из  учеников и друзей Сократа и современник Платона и Алкивиада.

Легендарный военачальник, историк и специалист в военных науках, коневодстве и земледелии.

Говорят, что он обучался также у софиста Продика красноречию, и Сократ, говорят, поощрял его сделаться историком.

Одни говорят, что в Пелопоннесской войне Ксенофонт отличился при осаде Нотидеи  и при Делиуме, где Сократ спас ему жизнь.

Другие говорят, что “..приписываемое ему участие в сражении при Делии, без сомнения, относится к позднейшему времени; нет также указаний и на то, чтобы он участвовал в Пелопоннесской войне: вероятно, он посвятил это время своему научному образованию…”

Есть мнение, что свои политические убеждения Ксенофонт также получил и развил у Сократа, который, будучи космополитом, не мог примириться с действиями афинского народа.

Это недовольство народным управлением в Афинах перешло от Сократа к Ксенофонту, который во время своего пребывания в Азии подружился с Киром и Агезилаем и здесь убедился, как много добра может сделать, если хочет, один муж с неограниченной властью.

Поэтому монархия сделалась идеалом Ксенофонта; он, однако, строго отличал её от тирании.

У Сократа он приобрел благоразумие и практический взгляд на вещи: это замечается во всех его сочинениях.

В благородном Ксенофонте  вполне осуществился эллинский идеал человеческого совершенства: равномерное образование души и тела.

По окончании Пелопоннесской войны друг Ксенофонта, Проксен, стал звать его в Сарды, чтобы представить его Киру Младшему, сатрапу Малой Азии.

Ксенофонт охотно последовал этому приглашению, вскоре вступил в тесные отношения с Киром и участвовал в походе его против Артаксеркса Мнемона, не занимая, собственно, никакой военной должности.

Сочинение Ксенофонта о походе, состоит из 7 книг; оно отличается художественной простотой, ясностью и живостью описаний; содержание затрагивает вопросы с исторической, политической, философской и технической сторон.

В “Анабазисе”  описывается с большими подробностями отступление 10 000 греков от Вавилона к Чёрному морю.

Сочинение это, написанное 18 и 20 лет спустя после изложенных в нем событий, основывается, вероятно, на заметках, сделанных во время похода.

Так как Ксенофонт говорит постоянно о себе в третьем лице, то некоторые деятели, приписывали это сочинение Фемистогену, но без всякого основания.

Сколько лет было в походе Ксенофонту? Сам себя он приписывает к “молодым”. Вероятно лет 30.

Впервые издан “Анабазис”  в  Лейпциге (1822 AD). Считается, что рукописи Ксенофонта не старше XII века.

Сочинение Арриана Флавия “Анабазис — о походах Александра Македонского” (издано в Лейпциге в 1867 AD), явно написано в подражание Ксенофонту

Кир Младший

Кир Младший - сын перс. царя Дария II Нота  и царицы Парисатиды, однажды весною  восстал против своего брата Артаксеркса II (правил в Вавилоне и Сузах)

Под предлогом изгнания беспокойных писидян из Малой Азии, Кир, во главе наёмной армии, выступил из Сард и двинулся к пределам Писидии.

Наёмникам сказали, что их ведут против мятежных горцев, и только в дороге открыли настоящую цель.

Hellenes взволновались. Кир Младший обещал им полуторную плату, а когда придут в Вавилон - по пять мин серебра каждому.

Но, перейдя через реку Меандр, он не вступил в Писидию, a обошел её с севера через Келэны, Иконию и Тиану в Каппадокию, без сопротивления прошел через покинутый Стеннезием (килийский сатрап) проход Тавра и затем вступил в столицу Киликии, Тарс.

В Иссе Кир вошёл в связь с флотом (пелопонесским), направлявшимся к берегам Киликии, благодаря чему получил подкрепление в 1 500 эллинских гоплитов (в том числе 700 спартанцев), под предводительством Хсирисофа.

Из Иссы армия продолжала движение к югу по берегам залива до Мириандра, a потом повернула на восток, к Тапсаку, — пункту переправы через Евфрат.

Евфрат был перейден  вброд, так как вода не доходила солдатам даже по грудь, после чего войска двинулись к Карсоте и спустя 4 недели вступили в плодородную часть Халдеи, сделав, таким образом, от Сард около 3 000 вёрст в 5 месяцев (93 перехода).

Но все это предприятие основывалось исключительно на личности Кира  и с его смертью (Кунакс) рухнуло бесповоротно.

Собрав  войска (азиатские полчища, эллинские наёмники и 20 военных колесниц), Кир в сентябре, сошелся с армией Артаксеркса y города Кунаксы, недалеко от города Вавилона.

Персов было, не один десяток тысяч, боевой порядок их был охватывающим, причем левый фланг упирался в Евфрат, a центр (сам Артаксеркс с телохранителями) приходился против левого фланга Кира.

Последний на своем правом крыле, y Евфрата, поставил эллинские фаланги Клеарха, тысячу катафрактов, псилов и пелтастов; на левом - азиатские полчища Ариея; в центре стал сам с 600 тяжёловооруженных телохранителей.

Битва началась успешной атакой эллинов на персидскую конницу, после чего Кир с своими телохранителями бросился на центр армии брата, но увлёкся, и оба его фланга были охвачены.

Эллины сопротивлялись отчаянно, и лишь ночь прекратила бой.

Положение их ухудшилось окончательно, когда военачальники их, приглашённые во вражеский стан для переговоров о перемирии, были умерщвлены.

”..В трех переходах от Вавилона навстречу показалось царское войско. Сперва на краю неба встало белое облако пыли, потом степной горизонт с трех сторон покрылся чернотой, потом в ней засверкали панцири и копья и видны стали отдельные отряды. Кир выстроил своих: по правую руку греков, по левую персов. Грекам он показал туда, где над вражеским войском колыхался царский знак - золотой орел, раскинувший крылья: “Бейте туда, там – царь”. Греки не поняли. Для них было главным разбить царское войско, для Кира - убить царя. Против них виднелись ряды царских бойцов с плетеными и деревянными щитами - говорили, что это были египтяне; греки ударили на них, опрокинули, погнали, все больше уходя вдаль от царского орла. Тогда Кир с телохранителями в отчаянии сам поскакал на царский отряд, прорубился до самого Артаксеркса, ударил брата копьем - но тут в глаз ему вонзился дротик, он взмахнул руками, упал с коня и погиб. Персидские его воины разбежались или перешли к Артаксерксу.

Когда вернулись греки, все было кончено. Они готовы были биться дальше, но царь не принял боя. Они были одни в чужой земле, в трех месяцах пути от дома, но чувствовали себя победителями. Царь прислал гонцов: “Сложите оружие и переходите ко мне”.

Первый из греческих военачальников сказал: “Лучше смерть”. Второй: “Если он сильнее, пусть отберет силой, если слабее, пусть назначит награду”. Третий: “Мы все потеряли, кроме оружия и доблести, а они друг без друга не живут”. Четвертый: “Когда побежденный приказывает победителям, это или безумие, или коварство”. Пятый: “Если царь нам друг, то с оружием мы полезнее ему, если враг, то полезнее себе”.

Ни один из пятерых не прожил после этого и полутора месяцев. Персы вызвали их на переговоры, поклялись не тронуть и умертвили всех.

Они надеялись, что греки растеряются и погибнут. Этого не случилось. Войско сошлось на сходку, как на народное собрание, выбрало новых начальников, деловито обсудило действия и путь..”

Одним из новых начальников был Ксенофонт.

“..после сражения при Кунаксе он был избран вместе с 4 другими руководить отступлением и при этом выказал столько ума, храбрости и неустрашимости, такую мудрую уступчивость прочим полководцам и великодушное отречение от предложенного ему начальствования над всем войском, что всегда будет занимать видное место в военной истории, хотя деятельность его не окрашена славой одержанных побед..”

Ксенофонту удалось оживить  мужество Hellenes и успешно выполнить, с незначительными потерями, знаменитое 8 –месячное отступление через всю Азию, на протяжении около 4 000 вёрст, по незнакомым землям и среди враждебных племен, терпя лишения от сурового климата и недостатка продовольствия.

Анабазис

С тылу греков преследовал  отряд персидской конницы и лёгкой пехоты, a фланговым движением - остальные силы Артаксеркса.

Hellenes двигались в одном продолговатом каре, имея в середине обоз (вьючный обоз и 400 повозок в парной, воловьей запряжке)  и нестроевых.

Впереди был авангард, на флангах — боевые отряды

Арьергардом командовал сам Ксенофонт.

Так как греков сильно беспокоили персидские лёгкие стрелки и конница, против которых не могли успешно действовать тяжеловооруженные греческие части, то Ксенофонт сформировал импровизированную конницу и лёгкую пехоту, a затем и особый летучий отряд с целью отбивать нападения неприятеля, откуда бы таковые ни производились.

Ксенофонтом широко практиковались всевозможные военные хитрости:

• форсированные марши, неожиданные нападения, ложные атаки
• занятые неприятелем горные проходы преодолевались обходами, реки форсировались при помощи демонстраций
• действия арьергарда отличались в высшей степени активным характером

Ксенофонт   усовершенствовал фалангу; он разделял её на местности пересечённой, сделал боевой порядок более гибким, удобоприменимым к обстановке.

Hellenes двигались вдоль левого берега Тигра, в направлении на нынешнюю Эриванскую область, обогнули озеро Гокчу и, следуя к северо-западу, вышли к эллинской колонии на берегу Черного моря — Трапезунду, откуда достигли уже Босфора.

“..Направление взяли на север, чтобы выйти к Черному морю. Долго ли до него, не знали.

Сперва путь был по равнине. Слева текла река Тигр, справа тянулись холмы, с холмов за греками следило царское войско: боя не принимало, но при каждой возможности било из луков и пращей. Греки шли четырьмя отрядами, с обозом в середине. В обозе было награбленное: продовольствие, вещи, рабы. Рабы были из местных, по-гречески не понимали, разговаривали с ними знаками, как с немыми. Много забрать нельзя было; что захватывали лишнее, жгли. Народ из деревень на пути разбегался, но прокормиться было можно.

Потом начались горы. В горах жил народ кардухи, не признававший ни царской власти, ни чьей другой. Царское войско отстало. Греки послали объявить, что они враги царю, но не враги кар духам, - те не поняли. Греки шли по ущельям, а со склонов гор на них катились каменные глыбы и летели стрелы. Луки у кар духов длиной в три локтя, а стрелы в два локтя, пробивают и щит и панцирь. Чтобы освободить дорогу, приходилось посылать отряд по тропе на кручу, чтобы зайти еще выше нападающих и бить их сверху, как они греков.

Через страну кардухов шли семь дней: каждый день - бой, каждую ночь - со всех сторон на кручах вражеские огни. Горные реки были такие быстрые, что со щитом нельзя было войти в воду - сбивало с ног.

Потом пошло Армянское нагорье. Здесь не было врагов, но здесь был снег. Он был выше колен коню и пешему, днем он сверкал так, что нужно было завязывать глаза, чтобы не ослепнуть, ночью он ямами оседал под кострами. Северный ветер дул в лицо; ветру приносили жертвы, но он не унимался. Было так холодно, что спящим не хотелось вставать из-под снега: сугроб защищал от холода. Замыкающий отряд еле двигался, потому что все время подбирали обмороженных. Передышки делали в армянских деревнях. Жилища там были подземные - и для людей и для скота, из еды был только хлеб и ячменное пиво, которое из глиняных бочек сосали через соломину.

Последние горы были в земле халибов, кователей железа, плясавших на склонах при виде врага. Эти не знали луков и стрел, сражались только врукопашную, убитым отсекали головы кривыми серпами и вздевали на копья в четыре человеческих роста. Пленники и проводники говорили, что море уже недалеко.

Наконец однажды утром передовые взошли на очередную гору и вдруг подняли громкий крик. Идущие следом подумали, что напал враг, и бросились к ним. Крик становился все громче, потому что подбегавшие тоже начинали кричать, и наконец стало слышно, что они кричат: “Море! море!” За несколькими грядами понижающихся гор на горизонте виднелось темное зимнее море. Воины столпились на вершине, все со слезами обнимали друг друга, не разбирая, кто боец, кто начальник. Без приказа бросились собирать камни, складывать курган и на него - добычу, как в дар богам после победы. Проводнику дали в награду коня, серебряную чашу, персидский наряд и десять золотых царских монет, и каждый воин добавил что-нибудь от себя. А потом двинулись вниз - к морю. И через десять дней, придя в первый греческий город - Трапезунд, принесли жертвы Зевсу-Спасителю и Гераклу-Путеводителю и устроили в честь богов состязание: бег, борьбу и конские скачки…”

Когда войско добралось до Византии, Ксенофонт склонил его поступить на службу к фракийскому царю Севту, который готовился снова завоевать свое отцовское царство.

Когда это удалось, спартанцы, пославшие своего полководца Фиброна воевать против персидских сатрапов Тиссаферна и Фарнабаза, предложили Ксенофонту присоединиться со всем войском к Фиброну.

Ксенофонт повёл войско в Пергам и передал начальство Фиброну.

За участие в походе Кира Младшего и за передачу войска спартанцам “афиняне” наказали Ксенофонта изгнанием.

Это обстоятельство, вероятно, побудило его продолжать служить в войске, главное начальство над которым после Фиброна перешло к Деркиллиду.

  Ксенофонт, воевал  в Азии и в войске легендарного спартанского царя Агезилая, с которым, благодаря продолжительным отношениям, он заключил самую тесную дружбу.

Когда Агезилай был позван обратно, чтобы подать помощь родовому своему городу, Ксенофонт сопровождал его и  сражался в битве при Коронее против фиванцев и афинян.

Агезилай – “царь” спартанский, сын Архидама II, преемник своего племянника Леотихида, сына Агиса.

Агезилай боролся за спартанскую гегемонию в Hellas

Небольшого роста, хромой на одну ногу, Агезилай возбуждал, тем не менее, всеобщее удивление своими духовными качествами.

После проигранной Эпаминонду битвы при Минтинее  Агезилай, несмотря на свои года (80 лет !!), отправился с войском в “Египет”, чтоб поддержать Taxa против Артаксеркса, a затем Нектанаба II против Taxa.

Агезилай умер на 84 году жизни в гавани Менелая на африканском берегу.

Считается одним из лучших полководцев древности.

Отсюда он отправился в Спарту и получил от спартанцев в подарок поместье при Скилле, недалеко от Олимпии, на землях, отнятых у элейцев.

Здесь он предавался своим любимым занятиям: земледелию, охоте и коневодству, здесь же он написал большинство своих сочинений.

У Ксенофонта история делается историей Спарты, а он сам является историком дорян и прославителем подвигов Агезилая, причем об Алкивиаде, Кононе, Тимофее, Ификрате, Пелопиде, Эпаминонде  и прочих “демократах”, он или вовсе не упоминает, или говорит о них только вскользь.

Поход 10 000 hellenes (“Анабазис”) возбудил в спартанцах стремление проникнуть в Азию, и они решили возобновить старую войну, несмотря на противодействие находившейся в Лаконии партии, склонявшейся, напротив, к персидскому союзу.

Поводом к войне послужило намерение персидского сатрапа Тиссаферна подчинить ионийцев, вынужденных отдаться под покровительство Спарты.

Небольшое спартанское войско Тимброна однажды весной  было отправлено в Эфес и потерпело неудачу при осаде Лариссы (в древней Троаде).

Лакедемонское правительство, уступая жалобам ионийцев, отозвало Тимброна и назначило на его место даровит. Деркиллида.

Затем, исполняя просьбу эллинских городов Карии о покровительстве, оно приказало Деркиллиду, расположившему свои армии на зимних квартирах в Вифинии, вступить в пределы Карии, a лакедемонскому флоту Фаракса содействовать ему с моря.

Хотя предприятие Деркиллида против Карии не удалось вследствие того, что Тиссаферн, соединившись с Фарнабазом, произвёл в тылу спартанцев диверсию и принудил их повернуть назад, тем не менее Деркеллид достиг цели: он заключил на второй год войны перемирие, по которому эллинские города Малой Азии были признаны независимыми, но зато спартанцы обязались вывести войска из Ионии.

На следующий год лакедемоняне получили сведение, что персы вооружают в “финикийских” гаванях сильный флот.

Чтобы предупредить врага и нанести ему удар на суше до окончания морских приготовлений, эфоры, по настоянию Лизандра, отправили в Малую Азию войска под началом Агезилая.

Надеясь играть во вновь начавшейся войне с “персами” роль главного руководителя, Лизандр добился назначения царя Агезилая  главнокомандующим, a царю посоветовал взять в руководители этой войной себя.

Однако Агезилай не был склонен поступаться своей властью, и Лизандр вынужден был покинуть Эфес и принять командование на Геллеспонте, откуда он в следующем году возвратился в Спарту

Значительный флот был вновь создан y берегов Малой Азии.

Борьба, казалось, предстояла решительная.

В начале мая того же года, Агезилай с 6 000 войск высадился y Эфеса, к удивлению Тиссаферна, который ввиду перемирия не ожидал нападения.

Встревоженный прибытием спартанского царя и имея в виду выиграть время для сбора войск, коварный сатрап добился продолжения срока перемирия еще на три месяца.

Едва только Тиссаферн окончил военные приготовления и стянул подкрепления из внутренних областей “монархии”, он объявил Агезилаю, что военные действия будут возобновлены, если спартанцы не очистят Малой Азии.

Вместо ответа Агезилай приказал союзной армии собраться y Эфеса, a войскам быть готовыми к походу, распустив слух о своем движении на Карию.

Опасаясь за свои карийские поместья, Тиссаферн отправил в Карию пехоту, a сам во главе многочисленной конницы расположился в долине Меандра.

Рассчитывая опрокинуть спартанцев прежде, нежели они успеют достигнуть карийских горных проходов.

Но Агезилай, довольствуясь тем, что привлёк внимание и силы противника к югу, неожиданно обратился в противоположную сторону, в Мизию, и опустошил её.

Благодаря описанному маневру Агезилай успел заручиться вооружённой помощью мизийских hellenes.

Однако, к зиме  спартанцы отошли к Эфесу.

Приготовив к новому походу огромное войско (до 17 000), Агезилай объявил, что поведёт их в богатейшую неприятельскую провинцию.

Тиссаферн, опасаясь снова быть обманутым, двинул свою пехоту в Карию, a конницу расположил в долине Меандра.

Но Агезилай бросился к Сардам; на четвёртый день к столице Лидии форсированным маршем подоспел Тиссаферн с кавалерией.

Ho y Пактола (в мае) последняя была разбита спартанцами, после чего Агезилай в августе  обратился против Фарнабаза и, овладев Вифинией, двинулся в Пафлогонию, где склонил местного сатрапа Отиса поднять возмущение против Артаксеркса.

Вслед за тем Агезилай вторгся в Даскилию и нанёс поражение войскам Фарнабаза, причём особенно отличились служившие в спартанской армии остатки легендарных 10 тысяч.

Персидской  конфедерации угрожало полное распадение.

Обладая значительным флотом, господствовавшим на море, и уверенный в постоянной поддержке родового города, Агезилай готовился перенести оружие в собственные пределы Персии.

Зная хорошо, что союзники Спарты тяготятся её преобладанием, Титрауст, сменивший казнённого Тиссаферна, подкупил влиятельных вождей Аргоса, Коринфа и Фив, с целью побудить их к отпадению от Спарты.

Действительно, половина Hellas подняла оружие на Спарту.

Вспыхнула война, известная под именем Беотийской.

Лизандр получил приказание отправиться в Фокиду, чтобы собрать там союзное войско, с которым должен был соединиться 6 000 пелопоннесский отряд, под командованием Павзания 2-го.

Пунктом их соединения был избран город Галиарт в Беотии, куда Лизандр и прибыл в июне.

Пользуясь тем, что Павзаний шел в Беотию медленно, фиванцы обратились против Лизандра, как ближайшего, дабы разбить его до подхода Павзания.

В происшедшем под стенами Галиарта сражении Лизандр был убит, и его войско, лишенное предводителя, разбежалось.

Co смертью Л. одни бедствия за другими обрушились на Спарту, и в течение зимы  она потеряла все, что было добыто в течение многих лет.

На море счастье тоже изменило спартанцам.

К концу следующего года все лакедемонское господство на востоке Эгейского моря пало.

При таком положении дел лакедемонское правительство отозвало назад Агезилая.

Глубоко разочарованный, он должен был вернуться в Hellas через Геллеспонт, так как возвращение туда через Эгейское море, при превосходстве союзного флота, стало теперь невозможно.

Тем временем, сторонник партии примирения с Персией, Эфор Анталкид, человек умный и ловкий, подготовил почву для мирного соглашения.

Говорят, что через семь лет, после описываемых событий, уполномоченные всех воюющих сторон собрались на “конгресс” в Сардах (Лидия), где  были выработаны условия мира, названного Анталкидовым.

Все эллинские города Малой Азии должны были подчиниться власти персидского “царя”, и фактически решение эллинских дел перешло в руки персидского “царя” и его “сатрапов” (наместников) в Малой Азии.

Этот мир лишил эллинов “власти” над Малой Азией и стеснил политические образования  в самой Hellas.