Куприн

Куприн написал свой скандальный “Поединок” – пока жил в столице, на Разъезжей, 7.

Александр Куприн, начинающий киевский писатель, в 1901 году уже опубликовавший “Молох” и “Олесю”, замеченные Чеховым и Горьким. Куприну уже перевалило за 30, в столице он никого не знал.

Иван Бунин – сверстник и приятель Александра Ивановича – решил помочь способному провинциалу.

Будущий нобелевский лауреат повез Куприна завоевывать столицу весьма практически: он решил организовать ему брак.

Одним из лучших столичных толстых журналов был “Мир Божий”. У владелицы – светской дамы и либералки Александры Аркадьевны Давыдовой – была приёмная дочь Мария, бестужевка (курсистка) двадцати лет. Куприн в “Мире Божьем” публиковался и хозяйкой был весьма ценим.

В феврале 1901 года Бунин привел Куприна к Давыдовой:

“Разрешите представить вам жениха – моего друга Александра Ивановича Куприна. Обратите благосклонное внимание – талантливый беллетрист, недурен собой… Алексанр Иванович, повернитесь к свету! 31 год, холост. Прошу любить и жаловать!”.

Шутки шутками, а в рождественский сочельник 1902 года Куприн сделал предложение, оно было принято. А еще через год, 3 февраля 1903 года, состоялась свадьба. Венчал модный либеральный священник Григорий Петров, посажённой матерью была Ольга Францевна Мамина (жена писателя Мамина-Сибиряка), посажённым отцом знаменитый критик Николай Михайловский (его близкие отношения с матерью невесты, вдовой директора Петербургской консерватории, ни для кого не были секретом)

В том же году Александра Аркадьевна умерла, и Куприн стал мужем новой хозяйки “Мира Божьего” Марии Карловны Куприной-Давыдовой.

Редакция с июля 1902 года помещалась на Разъезжей, 7. Первый этаж дома занимала аптека, на втором – редакционный офис, на третьем – квартира хозяйки, одна комнатка – Куприна.

У Куприных родилась дочь Лида. Дом был тонный – швейцар, бонна, две горничные, журфиксы, парадные обеды: весь петербургский либеральный бомонд.

Супруга слегка стеснялась Куприна: вспыльчивый, часто пьяный, приятели – репортеры повременной прессы, цирковые артисты, борцы.

Поэтому довольно быстро Куприн фактически стал жить отдельно – снимал комнаты неподалеку, там и работал.

В редакцию (он отвечал в «Мире Божьем» за прозу) заходил днем, ночевать возвращался глубокой ночью, по черному ходу. Между тем слава Куприна росла.

В эти годы он написал “Мирное житье”, “Корь”, “Штабс-капитан Рыбников”, “В цирке”, “Болото”, повесть “Поединок”.

Кстати, действие “Штабс-капитана Рыбникова”, шпионской новеллы, происходит рядом. Модный петербургский адвокат Щавинский знакомится у “Давыдки” (этот любимый кабачок Куприна находился на Владимирском, 7) с офицериком странной калмыцкой внешности и заподозривает в нем японского шпиона (дело происходит во время осады Порт-Артура).

Чтобы заставить офицера расколоться, он приглашает всю компанию в дорогой публичный дом: “Когда они уже сидели на извозчике и ехали по Кабинетской улице, Щавинский продел свою руку под руку офицера, нагнулся к самому его уху и сказал чуть слышно: «Не бойтесь, я вас не выдам. Вы такой же Рыбников, как я Вандербильт. Вы офицер японского генерального штаба, думаю, не меньше чем в чине полковника, и теперь – военный агент в России...”

Но Рыбников не слышал его слов за шумом колес или не понял его. Покачиваясь слегка из стороны в сторону, он говорил хрипло, с новым пьяным восторгом: “З-значит, мы с вами з-закутили! Люблю, черт! Не будь я штабс-капитан Рыбников, русский солдат, если я не люблю русских писателей! Славный народ! Здорово пьют и знают жизнь насквозь. Веселие Руси есть пити. А я, брат, здорово с утра дерябнул”.

Меж тем Мария Карловна не хотела и не могла смириться с образом жизни мужа.

Она трактовала его как испорченного талантливого ребенка, которому нужна строгость. Из своей гарсоньерки он мог показаться у супруги только по предъявлению новых страниц рукописи.

Когда же Александр Иванович попытался обмануть жену, предъявив ей уже однажды показанные страницы, черный ход закрыли на цепочку и отныне Куприна пускали в супружеский дом только по предъявлению нескольких вычитанных Марией Карловной страниц свеженаписанного текста (в то время он как раз работал над “Поединком”).

Куприна это бесило. Он отказался отдать свою повесть в “Мир Божий”, объяснив это главному редактору Федору Батюшкову так:

“Меня всегда тяготила моя “родственная” связь с журналом; часто мне приходилось слышать темные намеки, товарищеские шутки, отголоски сплетен, смысл которых заключался в том, что меня печатают в журнале ради близости к нему.

Многие и до сих пор говорят мне “ваш журнал” или еще лучше “ваш богатый журнал”. И вот поэтому-то повесть, которая для меня составляет мой главный девятый вал (sic!), мой последний экзамен, я и хочу отделить от этого родственного благоволения”.

Свидания супругов были все реже, и в 1907 году Куприн окончательно съехал с Разъезжей на Пушкинскую в меблированные комнаты “Пале Рояль”, а в марте 1907-го уезжает в Финляндию со своей будущей женой Лизой Ротони, младшей сестрой первой жены Дмитрия Мамина-Сибиряка.

Да и редакция “Мира Божьего”, переименованного в “Современный мир”, переехала на Надеждинскую ул. (сейчас улица Маяковского).

В молодости мы с другом, смеясь говорили, что если бы “знали буквы”, можно было бы опубликовать (на Западе -как Пастернак, “Доктора Живаго”, которого мы конечно не читали, но были в курсе перепитий с опубликованием романа) что нибудь в духе моего любимого Пьера Ампа, или Артура Хейли (Аэропорт, Колёса, Отель etc.) или популярного в те времена питерского писателя Ильи Штемлера (Таксопарк, Универмаг, Вокзал etc.) такой неореалистичный “производственный роман” –“Гарнизон” или “Дивизион”, отображающий, мол "адекватно" армейские реалии (с кочки зрения младшего офицера), и нехорошо и шумно прославится.

Есть все таки правда в том, что бодливой корове бог рогов не даёт, как правило.

И это хорошо, а то я бы рассказал про армию много чего, когда был молод и глуп, безвозвратно испортив карму.

Как небезизвестный Куприн.

Который недолгое время был офицером на русско-австрийской границе, в Проскурове (ныне Хмельницкий), по выпуску из ВУ в В 1890 AD.В пехотном полку Куприн прослужил около четырёх лет.

Никаких сведений об этом периоде его жизни, кроме официального послужного списка, не сохранилось.

В 1893 году пытался поступить в  Академию Генерального штаба (Императорскую Николаевскую Военную Академию), но был снят с экзамена приказом командующего округа, за "неблагонадежность".

Затаил обиду, вступил в комфликт с командованием и уволился. Подпоручик. Даже ротой не командовал.

И написал "Поединок".

Он потом очень раскаивался. В зрелом возрасте.

Но поздно, карма безвозвратно испорчена.

Граф Лёв Толстой был поумнее..

В свое время великий наш гуманист весьма успешно командовал карательным подразделением на Кавказе за что был удостоин награды.

Жёг немирные аулы, отравлял колодцы, рубил фруктовые сады...Но написал то “Хаджи-Мурата”!