всё о том же

По сути, "оранжевая революция" основана на сугубо русском явлении, которое можно назвать "комплексом Чаадаева" и которое в той или иной степени свойственно нам всем: раньше только интеллигенции, а теперь и всей "народной массе". Это комплекс промежуточности. Мы с детства усваиваем, а потом и осознаем, что Россия - она всегда между- и недо-. Она между Востоком и Западом, она между Европой и Азией. Она все время пытается стать частью большой и любимой ею общности, но не может, потому что она ей толком не принадлежит. Являясь осколком восточно-христианской цивилизации, мы вынуждены быть интеллектуально западноевропейцами, не будучи ими по духу. Отсюда вечный конфликт наших чувств и нашей реальности с нашими представлениями о норме. Мы все время пытаемся изменить эту реальность согласно нашему почти западному интеллекту, у нас не получается, мы срываемся и проклинаем. Проклинаем неподатливый материал... [...]

Не раз видел, как в университете, слушая рассказы лектора, свидетельствующие о некоторых исторических преимуществах восточно-христианской культуры перед западной (ну, например, несравнимо большая ее терпимость), новый неискушенный слушатель испытывает буквально физические мучения от получения такой информации: он ерзает, вздыхает, пытается приглушенным голосом что-то возражать - ему больно, его режут по живой ткани мечты.

Интеллектуальная русофобия с XIX века была и остается признаком человека трезво мыслящего, прогрессивно настроенного. Такой человек знает, в чем беды России, он знает, как сделать ее "нормальной страной", как сделать ее Западом. У него есть большой багаж моделей и принципов, он не похож на мракобеса, вещающего об "особом пути России", копающегося в непонятном и страшном православии и отвергающего все прогрессивное и светлое. Такими были наши западники, либералы и социалисты, такими были большевики, такими были "антисоветчики"-диссиденты, таковы наши современные либералы. Их образ мыслей всегда очаровывал русского человека. Они говорили, что есть (или вот-вот будет) на земле рай, и он - на Западе, надо только стать его достойными, стать его частью. Потому все наши революционные течения, включая и последнее (конца ХХ века), были в мышлении поддерживающего их народа скорее религиозными движениями, чем рационально-логическими системами действий и помыслов.

Принимая как свою культуру посткатолического Запада, трудно не принять как свою и его русофобию. Ведь как средневековая европейская идентичность, так и современная строились во многом на противопоставлении Запада его антиобразу - миру "схизматиков" и (особенно после Ливонской войны) конкретно России. Эта "Россия Запада" столь же мифична, как и "Европа Белинского", только образ ее черен и зол. Россия - это то, чем не надо быть Западу. Границы Европы там, где западная граница России. Дальше идет мир европейских антиобразов. И чем сильнее чувства неприязни к ним у европейца, тем более он - европеец. [...]

Украинство - явление не столько политическое или культурное, сколько психологическое внутрирусское. Даже москвичи, погостив в Киеве, возвращаются очарованные украинским национализмом и с большим багажом претензий к своему народу. Нашему человеку вообще гораздо легче стать украинским националистом, чем русским.

В этом заключается еще одна сторона украинства - оно не имеет границ в Русском мире. По сути, украинцем может стать любой русский, если он принимает определенный стиль русофобского мировосприятия. Один из отцов "украинской нации" - увлекшийся южнорусской тематикой великоросс Кондратий Рылеев, - так воспел ненависть к "врагам-москалям", как не сумел ни один из его современников с самих украинных земель. Ему для этого не потребовалось ни родиться, ни жить на Украине, ни иметь там родовые корни. В случае удачи "украинского проекта" все двенадцать или более миллионов "этнических русских", которых насчитывали в УССР, станут добропорядочными украинцами, проклиная во всех бедах человечества "стадо выродков славяно-финно-монгольских бастардов" - русских. [...]

Никаких определенных этнических границ и оснований у "украинского проекта" нет. Да, ныне задача украинцев - украинизировать ту страну, которую им нарисовали большевики, но эти границы для них не священны. Галицийские украинофилы второй половины XIX - начала XX веков постоянно говорили об "Украине от Карпат до Кавказа", а нередко звучали и призывы отбросить москаля за Урал. Выражение мнения о том, что Кубань - это "временно отторгнутая Россией земля Украины", я слышал и в наши дни. Так мыслил себе Украину и М.С.Грушевский. Странно думать, что украинство можно запереть хоть в каких-то границах. Это болезнь русскости, она способна погубить и все тело.

А не быть русофобом украинский националист не может. Нет ни одного крупного идеолога украинства, который бы не был бы также идеологом русофобии. Вся традиция украинского самоосмысления построена на противопоставлении себя русским, как белого - черному. Тем более нет никакой традиции украинской русофилии, так как все русофилы на Украине были также и "москвофилами", то есть сторонниками общерусского единства, а значит - врагами украинства, не украинцами. Это и не могло быть иначе. Если для очень русофобски настроенных поляков вопрос отношения к русским и России - это просто вопрос отношения к другому народу, к которому можно испытывать самые разнообразные чувства (и потому польская культура знает и русофилию), то для жителя Украины это вопрос самоопределения, так как русскость и украинство конкурируют на одном поле, они альтернативны

Украинофильской русофобии может противостоять только русофилия. Если русская культура сможет выработать в себе достойные ответы на "украинский проект", если Русь вновь станет горделивой и привлекательной, то русофилия станет мощной идеологией, которая действительно сможет бороться за умы и сердца русских на землях Украины.