О борьбе с расизмом

...Вещи досматривал очередной араб – классический представитель нации, с мелкими косичками. Всех заставляли разуться. Моя жена была в туфельках, ей с ухмылкой приказали их снять. Она их сняла и поставила на эскалатор. Потом сказала, что ей босиком удобнее и, не надевая разовые полиэтиленовые мешочки, пошла через проверяющий монитор. Увидев это, женщина-арабка что-то крикнула проверяющему коллеге с косичками (причем не на французском языке), после чего тот оскалился и пригласил жену на ручной досмотр ручной клади (в руках у нее была дамская сумочка и бумажный пакет с парфюмерией).

Этот темнокожий сотрудник службы контроля просто завелся. Схватил уже просвеченный багаж жены и стал проверять его с наглой ухмылкой. Он просто разорвал пакет, вытряхнув содержимое в тазик. Там была одна косметика – так он стал вскрывать пузырьки, нюхать. Пассажиры с нашего рейса начали возмущаться и говорить, что он не имеет на это права. Однако тот грубо ответил, что лучше знает, что ему делать.
Мы попросили вызвать в помощь ему такого же сотрудника, но француза. Нам отказали.

Моя пятнадцатилетняя дочь в совершенстве владеет французским языком и переводила диалог между женой и этим «специалистом» по досмотру, но тот отталкивал ее и говорил, что переводчик не нужен. Представители французской стороны с опаской смотрели на возникающий конфликт – видимо, хотели, но боялись вступиться. Пассажиры стали говорить, что это произвол. Нервы у всех были на пределе.
Минут за пять до окончания регистрации этот араб просто швырнул нам тазик с содержимым сумочки и разорванного пакета со словами: «Убирайтесь в свою Москву!» Жена не выдержала и ответила «А вы убирайтесь в свою Саудовскую Аравию!»

Тут араб просто выхватил из рук жены посадочный талон и вызвал полицию. Я пытался ему объяснить, что он не прав и должен вернуть мне документы, на что он ответил, что мы расисты, и отказался вернуть билеты. Через две-три минуты прибыли трое полицейских, которым я через свою дочь пытался объяснить, что все погорячились и нам надо лететь домой. Однако они категорически мне отказали.

Диалог продолжался не более трех-пяти минут, после чего один из полицейских взял у жены паспорт и схватил ее за руку, чтобы отвести в участок. Другой полицейский взял за руку меня, чтобы я не сопротивлялся.
Пассажиры рейса подбежали нам на помощь, кто-то схватил полицейского, кто-то стал снимать на камеру.

Подбежали еще несколько героических борцов с женщинами и детьми. Они стали отталкивать пассажиров и попытались забрать у них камеры и фотоаппараты. В этот момент один полицейский схватил мою жену за горло, и она закричала от боли. Я бросился к ней на помощь, откинув полицейского, который меня держал, порвав ему рубашку и оторвав значок.

Тут началось настоящее шоу. На меня набросилась куча блюстителей порядка, они стали надевать на меня наручники. Я понимал: чтобы раскидать их по сторонам, нужно не более минуты, но не стал усугублять ситуацию. Они очень этому обрадовались – мол, я сам во всем виноват, первый начал. В это же время двое полицейских заламывали руки моей жене, а один держал за горло дочь, чтобы не вмешивалась (у нее до сих пор на шее красные пятна). Все, кто это видел, были в шоке: куча полицейских борется с женщиной и ребенком вместо того, чтобы останавливать беспорядки в Париже.

Нас без переводчика (французский из нас хорошо знает только дочка) и адвоката заставляли подписывать какие-то бумаги. Как потом выяснилось, это было наше добровольное признание, что конфликт вспыхнул из-за того, что мы сами разжигали межнациональную ненависть.
Не под протокол нам говорили: «Мы понимаем, что вы не виноваты, но сами знаете, какая ситуация в стране». [...]

У жены до сих пор синяки на запястьях от наручников. Французский полицейский сказал, что это парижские сувениры.

Такое ощущение, что французы сейчас боятся даже косо посмотреть в сторону арабов. Опасаясь новых беспорядков, предпочитают закрывать глаза на явный произвол со стороны этих темпераментных соотечественников. Впечатление, что сейчас во Франции готовы не считаться с правами иностранцев, лишь бы в черных кварталах было тихо, а французская полиция предпочитает бороться с русскими туристами, это гораздо легче.